Наубет Бисенов, журналист и переводчик.

Наубет Бисенов

Это больше, наверное, к русскоязычным казахам относится, но в нашем обществе есть полное непонимание, кто такие оралманы. Для большинства сложился образ, что это какой-то необразованный казах, которому что-то надо. Очень много моих друзей-оралманов учились кто в Москве, кто в Киеве, а кто в Британии или США, просто они сливаются с массой, говорят по-русски, работают, и никто не думает о том, что есть такие оралманы. Эта нелепая ситуация порождена властями: вместо того чтобы говорить, как русские, «соотечественники» или как-то еще, они придумали какую-то кличку. Получается, человек, который всегда считал себя казахом, переехав на родину, становится не казахом, а каким-то «оралманом». А когда приходится еще говорить это слово кому-нибудь на английском – oralman… И смех и грех.

Когда кто-то ругает оралманов, я говорю, что я тоже оралман, у меня тоже был этот статус. Не верят!

Мои деды – казахи из Западного Казахстана, и род наш исторически кочевал. Во время и после Октябрьской революции они находились в городе Красноводске (Туркменбаши). Советские власти тогда решили, что этот город будут принадлежать Туркменистану, и родители моего отца начали двигаться в сторону Казахстана. В 20-30-х годах они прибыли в Каракалпакию, которая была в составе Казахстана, но в 1930 году ее передали в Россию, а потом через 6 лет – в Узбекистан. Там я и родился в 1974 году, в очень древнем городе Ходжейли. Этому городу официально 2400 лет, и хоть археологи предполагают, что ему все 3000, однако Самарканду 2750 лет, а каракалпакский город, видимо, не может быть старше узбекского.

У меня было очень интересное детство. Но были и сложности, которые сформировали мой характер. Например, из-за того, что Аральское море пересыхало и Амударья до наших мест не доходила, мы хорошо знали ценность воды. Ее приходилось таскать вручную ведрами, а если вы делаете это, то лишний раз куда попало ее не выльете. Например, я считаю, что лежать в ванне – это декадентство. Принял душ за 5 минут – достаточно. Вообще у всех, кто живет в экологически неблагополучных районах, более ответственное отношение к ресурсам.

Я в детстве очень любил читать книги, любил математику, физику, участвовал в олимпиадах, выигрывал даже. Учился в школе, где преподавали на 4 языках – русском, казахском, узбекском и каракалпакском. Я мечтал поступить в Новосибирский государственный университет, но в конце 80–х начале 90-х Союз начал разваливаться, и для моей семьи, где две мои сестры и старший брат уже учились в вузах – в Ташкентском и Актюбинском – это было бы очень накладно. Поэтому я решил не мудрить и поступил в Ташкентский университет на факультет физики. В 1994 году меня и еще троих ребят отправили доучиваться и делать исследования в Объединенный институт ядерных исследований в Дубне, Московская область. Там я проучился два года и потом проработал еще три младшим научным сотрудником. А когда в России после экономического кризиса 1998 года стало трудно жить на исследовательскую зарплату, а подработка иссякла, я вернулся в Ташкент и поступил в аспирантуру.

В 2000 году я узнал, что в Ташкенте есть офис службы мониторинга Би-Би-Си, и там нужны люди со знанием языков. Я принял участие в конкурсе, решил, что это хорошая возможность подучить язык, и прошел. Так я попал в англоязычную среду и стал осваивать новую дополнительную профессию.

Пока я добивался одной цели, оказалось, что как-то незаметно добился другой – спустя примерно год я понял, что работаю в хорошем месте. Я почувствовал вкус к новой работе, а в 2005 году благодаря ей попал в центрально-азиатский Манхэттен – Алматы. Сначала сюда переехали мои друзья, и я стал ездить к ним на выходные. После тогдашнего Ташкента, где в 10 вечера все закрывалось и выйдя с работы, можно было только идти спать, это был новый мир! Раз пять я приезжал и потом решил тоже переехать насовсем. Прежняя работа к тому времени перестала удивлять и превратилась в рутину.

Моя семья переехала в Актюбинскую область еще в 2002-2003 годах по программе переселения репатриантов. Зимой в Узбекистане до сих пор бывает, что отключают свет и газ, а тогда условия были совсем тяжелые, и после двух неотапливаемых зим мои родители решили уехать в Казахстан. К тому времени здесь уже начался экономический рост, было больше возможностей. Я тогда один хорошо себя чувствовал в Ташкенте, хоть и подумывал о переезде.

Я этнический казах, и, конечно, я воспользовался программой переселения. Она дает возможность получить казахстанский паспорт уже через 3-6 месяцев, а без этого нужно прожить тут пять лет, получить вид на жительство. Поэтому по программе было удобно. Но я не сразу сделал это, сначала жил с выездной узбекской визой, хотя уже был уверен, что хочу пускать здесь корни. Я не просил никаких денег или иной поддержки, поэтому все оказалось несложно. Паспорт казахстанского гражданина я получил в 2008 году.

Я всегда испытывал патриотические чувства. Еще ребенком, приезжая к родственникам в Актюбинск, я видел, насколько Казахстан более продвинутый после Каракалпакии. Мы дома говорили по-казахски, и всегда было вот это особое чувство, что где-то там есть твое, там – родина. Мы учились в казахской школе, и через литературу, историю, географию казахская культура нам передавалась, а порой даже культивировалась. Но раньше ведь не было таких границ, мы дружно жили со всеми народами. А тут стало видно, что наши страны развиваются по-разному, и мы понимали, что Казахстан развивается активнее, правильнее. Вот в эти моменты стали появляться двойственные чувства – мы казахи, там родились, а страна, в которой мы живем, идет не тем путем, каким нам хотелось. Даже милиция там останавливает всюду, проверяет документы.

Что интересно, у нас не было ломки после переезда, которая обычно бывает в таких случаях, все как-то прошло плавно, мы все сразу нашли работу, начали новую жизнь. Большой плюс в том, что мы могли говорить и по-русски, ведь есть оралманы из Ирана, Турции, Китая, которые не знают русского, им приходится сложнее.

К сожалению, в нашем мире у людей повсюду ксенофобские настроения. Полицейские, видя узбекский паспорт, часто реагировали с подозрением. А сейчас я уже 8 лет как казахстанский гражданин, но когда люди видят, что я родился в Узбекистане, как-то многозначительно спрашивают: «Узбек, что ли?». И я специально говорю, что узбек – а что? Есть в этом какая-то узость мышления.

Мне всегда было странно видеть, как люди в Казахстане не хотят напрягаться. Вместо того чтобы пошевелиться и продать пять единиц товара, скажем, по одному доллару, они будут сидеть и ждать, пока у них купят одну единицу за двадцать. Все хотят всё и сразу. В Узбекистане люди в этом плане более гибкие, активные. Коррупция, думаю, примерно одинаковая, только взятки здесь выше.

С политической точки зрения жизнь и в Узбекистане, и в Казахстане одинаковая. И там, и там авторитарные правители, которых назначила коммунистическая партия и которые, используя административный ресурс, держатся у власти. В Казахстане только экономически лучше.

У казахстанцев есть какая-то близорукость. Они варятся в своем соку и думают, что в Узбекистане все плохо, там нет культуры, вузов, развития. Жаль, что здесь телевидение не показывает жизнь в Узбекистане и люди ничего толком не знают, ведь там много интересного. В Ташкенте такие дороги, что алматинский проспект Аль-Фараби – это как улица Жамбыла. Там широкие улицы, от домов до дороги несколько рядов деревьев. Там все есть – и университеты, и академики, и доктора…

Моя сестренка геофизик по специальности, когда она устраивалась на работу, столкнулась с большим недоверием к своей квалификации. Людям кажется, если кто-то выучился в вузе, которого он не знает, значит, там дают не те знания. И сестренку взяли на работу только после того, как китайский сотрудник компании увидел диплом ташкентского университета и пригласил ее на собеседование. Не знаю, что это – боязнь конкуренции или бытовой расизм, но это сплошь и рядом. Когда были волнения в Жанаозене, вместо того, чтобы попытаться посмотреть в корень проблемы, власти, по крайней мере поначалу, свалили часть ответственности на оралманов, хотя впоследствии признали, что были огрехи в их политике. После этого даже программу свернули. Она заработала опять только после того, как Россия захватила Крым и правительство решило, что надо заполнять северные территории. Сейчас программа переселения репатриантов работает только в областях, граничащих с Россией. Льготные программы, доступное жилье и т.п. – все это хорошо работает только там, а если вы в Алматы захотите получить, будь вы хоть с луны оралман, вам никто не даст. Вот вчера только новость была, что 80 семей переехали на север с юга Казахстана. Формулируют сейчас это так – из трудоизбыточных регионов переселяют в трудодефицитные. Но я думаю, в Шымкенте работы нет, так же как в Костанае, просто они не могут сказать «из казахскоязычных в русскоязычные».

6-7 лет назад я не знал, что мне делать с узбекским военным билетом, мой военной статус никому не был интересен, а после Крыма начали личный состав граждан проверять, и я получил повестку. Я так и спросил: «А что раньше не звали?», а мне работница так резко ответила, мол, когда вы приехали, вы хотели быть гражданином, а теперь не хотите родину защищать. Но если родина будет представлена такими отталкивающими людьми, за нее никто не пойдет. Для каждого человека родина – это что-то свое, для кого-то родной двор, для кого-то – школа, семья, родители и т.д. Так что глупо взывать к каким-то псевдолозунгам. Люди любят идеализировать, вспоминая фразу Кеннеди «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя», но все всегда все равно смотрят на дела государства, на условия жизни. Почему многие хотят куда-то уехать? Они видят коррупцию, некомпетентность, кумовство, непотизм и не хотят ассоциировать себя с такой страной.

Мне нравится моя жизнь в Казахстане, моя работа, возможность ездить по миру благодаря ей. С работой мне всегда было легко здесь, и, пожалуй, я с самого начала был востребован благодаря тому, что мог прямо переводить с казахского или узбекского на английский, для переводческих агентств ведь намного выгоднее вместо двух переводчиков найти одного. Здесь можно жить и успешно работать, нужно только не останавливаться и улучшать свои навыки.


Подготовила Юлиана Алексеенко

Поделиться: