Какая музыка меня окружала «сто лет назад» – в конце 80-х, когда только приоткрылся железный занавес и общество вольных фарцовщиков стало редеть, а спрос на их товар – падать, когда можно было купить что угодно чуть ли не на каждом углу в кассетном киоске, взяв на заметку группу или артиста из новогоднего Peter’s Pop Show, телепрограмм «До 16 и старше», «Утренней почты» или прочитав о них в «Собеседнике»? Тогда это были альбомы U2 и Pet Shop Boys, Белинды Карлайл и INXS, A-ha и Depeche Mode, Secret Service и Roxette, Cтинга и R.E.M., Desireless и Yazz, Мадонны и Питера Гэбриэла, Dire Straits, Трейси Чэпмен, Fleetwood Mac, а из совка – Кузьмина, Пугачевой, «Форума», «Алисы», «ДДТ» и «Кино»… да много кого еще.
В начале 90-х появились компакт-диски и программы MTV на первом московском канале, производство винила в стране сошло практически на нет, кассеты продолжали пользоваться большим спросом, выросло и число мест, где можно было приобрести музыку. В то же время ворвались в наши жизни зарубежные музыкальные телеканалы (кто помнит Channel V?), появилась первая музыкальная частная радиостанция в Казахстане, где я стал работать, оставаясь на радиоволне все десятилетие. Потому слушалось всякое разнообразное и в огромных количествах, что-то даже открывалось впервые, а что-то ненадолго входило в аудиожизнь, как и подобает хитам-однодневкам — Right Said Fred и Red Hot Chili Peppers, Офра Хаза и Леонид Агутин, Seal и Captain Hollywood Project, Sade и Deep Forest, Эрос Рамазотти и PM Dawn, Джексон и Capella, Crowded House и KLF, Том Петти и East 17, Кайли Миноуг и Snap!, Рой Орбисон и Haddaway, Midnight Oil и Saigon Kick, Джо Сатриани и Daft Punk, Queen и Меладзе, Del Amitri и «А-студио», позже казахстанские же «Уркер», «Ар-клуб», JCS. Свое место в плей-листе для души тех лет занимала и музыка Эрика Сера, Эдуарда Артемьева, Крейга Армстронга и Джеймса Хорнера (Do you remember «My Heart Will Go On»?), Алексея Айги («Страна глухих») и Юрия Чернавского, Горана Бреговича и Алексея Рыбникова, под которую прошло все радио-, кино- и теледетство, много нового русского рока/попа.
На стыке тысячелетий в мои уши, к тому времени метавшиеся между MD и CD, mp3 и wav – то было забавное время Napster, e-Mule и прочих – отовсюду лились звуки треков Manic Street Preachers и Крейга Дэвида, сотен клубных мелодий на одну ночь, Батыра и Faithless, Моби и кое-кого из упомянутых в предыдущем параграфе «старичков», Magic of Nomads и
Hi-Fi, «Орды», Monoxide и MC Гуль… Насыщенный список можно не продолжать, ведь это уже мои 30-е, а мне интересно узнать, чем музыкально живут теперешние 20-летние, что слушают нынешние ровесники моих 90-х.
Большинство опрошенных мною – студенты приличных вузов, не из самых богатых, но обеспеченных семей, некоторые уже учатся или побывали не раз по учебе в других странах. Кто-то даже работает. К слову, свое первое далекое путешествие я совершил только в двадцать три – границы для меня открылись лишь в 96-м, я еще помню, что такое ОВИР… Ребята целеустремленные и интересные, многоуровневые, я бы сказал. Обычных мне изучать показалось делом скучным, которое было бы к лицу разве что хит-параду «Клуба 33 1/3» «Комсомольской правды» 30 лет назад. Да и результат с такими респондентами был бы предсказу-емо скучен.
Будущего физика Алишера Дуспаева я поймал в тот период его жизни, когда за плечами у парня уже была стажировка в крутейшей лаборатории мира FermiLab в Штатах, а направлялся он на Космостанцию под Алматы с новым оборудованием, которое поможет наблюдать за частицами в космосе. Простите, Алишер, вынужденно примитивизирую изложение, дабы самому понять, и публике дать такой шанс, но для стремящихся к знанию поясню, что оборудование то для детекции ШАЛов (не тех, о которых вы, возможно, подумали) – широких атмосферных ливней. Талдыкорганец несмотря на возраст слушает сегодня то, от чего сходили с ума мои одноклассники в старших классах школы и чьи логотипы рисовали на партах – Metallica, Guns N’Roses, Iron Maiden. Я думал, он шутит. Если эти строки читают совсем молодые люди, поясню, первые в списке банды – как бы они теперь не хорохорились – действительно интересный продукт выдавали в 80-е, даже не в 90-е прошлого века. Хотя у Guns N’Roses был Use Your Illusion (Pp.1&2) в 1992, а у Metallica одноименная пластинка 1991 года – тоже недурной релиз.
– Вообще, список моих любимых исполнителей 3 группами не ограничивается, но почти весь состоит из представителей рок- или метал-сцены. Предпочтения отдаю более классическим хеви-метал-группам. И вот почему. На публике я спокойный и сдержанный, и столь агрессивная музыка позволяет дать отдушину эмоциям, бурлящим внутри меня. Тяжелая музыка помогла пройти через подростковые проблемы в школе, именно она давала и дает ощущение свободы от «серого» общества, окружавшего меня, давала ощущение бунтарства. Содержание текстов песен моих любимых групп наполнено гораздо большим смыслом, чем любая хип-хоп/поп-песня. В текстах же Iron Maiden, к примеру, поднимаются темы религии, философии, войны. Благодаря их песням я начал увлекаться мировой историей, фантастикой и вообще – литературой. Когда я впервые услышал вокал Брюса Дикинсона, то просто застыл на месте – настолько он меня поразил. Metallica удивляла мастерством исполнения и человеческими темами (пусть и мрачными) в текстах. А Guns N’Roses стали одной из любимых групп после того, как я попал на их концерт летом прошлого года. Помимо задорных текстов и отличных рок-баллад впечатлил их драйв. Вообще 80-е – мой любимый период в истории музыки XX века. С удовольствием слушаю и более свежий материал, молодые группы, хотя огорчает «опопсение» многих неплохих команд (Linkin Park – ярчайший пример) и тенденция исполнять как можно более простой материал, – объяснил на пальцах свои вкусы Алишер.
Куляш Жумадилова родом из Шымкента. В список своих сиюминутных предпочтений она – в скором времени молекулярный биолог – включила диджея гаитяно-канадского происхождения Kaytranada, который миксует в своем творчестве джаз и электронику, RNB и хип-хоп – музыка интересная, вкусная и явно не каждому пойдет ее даже просто слушать, не то что любить. Там же в списке британо-американец Blood Orange (Дев Хайнс) и LP (36-летняя, поющая с хрипотцой поп-рокерша застряла в наших зубах с песней Lost On You, заверченной по радио до дыма из ушей системных блоков).
Коллега Куляш по будущей профессии и один из активистов Nazarbayev University Султан Мусахан предпочитает более мрачные тона – Placebo и Muse. Оба британских коллектива, замечу, тоже не первой свежести ансамбли. И такие мрачно-депрессивные моментами – хоть вешайся. Они больше подошли бы плей-листу 14-15-летнего британского подростка 90-х. Третьими в списке Султана шли американские альтернативщики Silversun Pickups. Коллектив можно даже назвать новым и молодым, ведь свой первый EP он выпустил каких-то 12 лет назад. Музыку играет энергичную, но в общем и целом он те же Placebo и Muse, только в профиль.
Ратбек Жаппаров, уже дважды работал интерном университета King Abdullah University of Science and Technology в Саудовской Аравии, специализируется в электрической и электронной инженерии. Между занятиями креативит в студенческих мероприятиях, слушая компот из Queen, Валерия Меладзе (где мой 95 год?) и, внимание, Фрэнка Синатра. Под эту музыку он вел работу над своим проектом по indoor localization. Система GPS, как известно, весьма неточна в зданиях, он и его ребята трудились над тем, чтобы, используя ультра-звук, улучшить систему. К слову, в конце апреля команда, работавшая над инновацией, участвовала со своим детищем в Питтсбурге в международном конкурсе.
Родные пенаты уже давно покинул, наезжая сюда лишь время от времени, Тамирлан Сейдахметов. Он изучал химическую инженерию в Казахстане, стажировался в Калтехе – Калифорнийском технологическом – одном из престижнейших вузов мира, обучался в магистратуре в Стэнфорде и теперь работает в Чикаго, занимается аналитикой больших данных. Это модное направление сейчас, и грамотный аналитик нынче стоит двух, а то и больше маркетологов, и именно его работа в разы способна увеличить продажи. Почему же химические инженеры становятся аналитиками данных?
– На последнем курсе бакалавриата я стал чувствовать, что выбранная профессия – не мое. Мне всегда нравилась аналитика и программирование, поэтому после получения степени я поступил на программу магистратуры в сфере анализа данных (data science). Сейчас я уверен, что нашел профессию, которая нравится больше всего.
А пока мы говорили с ним, фоном звучали мелодичные лас-вегасские рокеры Imagine Dragons (на сцене они с 2008 года), двое электронных ньюйоркецев из Chainsmokers и One Republic. Видимо, долгое пребывание в Штатах повлияло на сужение географии музыкальных вкусов Тамирлана. Чем он интересуется в жизни, кроме анализа данных, от чего получает удовольствие?
– От спорта: часто играю в волейбол и настольный теннис. Слежу за европейским футболом и казахстанским хоккеем, сейчас болею за наш «Барыс» в плей-офф КХЛ. Также нравится читать художественную литературу. Все мечтаю научиться играть на гитаре.
Пару лет назад Сагынкуль Еркимбекова окончила КБТУ и работает инженером по производственным процессам в компании NCOC – тот самый Кашаган, которому Esquire пару номеров назад посвятил отдельный материал. Астанчанка успела поработать в нефтесервисной компании в Атырау и пройти стажировку в Центре зеленых технологий университета Алабамы. Получает удовольствие от химической сферы она с помощью песен австралийки Сии (Chandelier и Fire Meet Gasoline разрывают аорту многим до сих пор), так любимых Тамирланом One Republic и 25-летнего норвежского диджея Кайго, который не просто ремикширует, но делает собственные треки с артистами уровня Джона Ледженда, например.
– Сейчас в Астане я отдыхаю от вахты. Посещаю тренинги, мастер-классы. Но про салоны и отдых тоже не забываю, и гулять, и дышать – тоже. Вы не переживайте, – комментирует Сагынкуль.
Еще один 20-летний – электронный инженер Тимур Ибраев, он вот-вот закончит учебу. Парень стажировался в Рочестерском институте технологий в Штатах, и уже в этом году его ждет докторантура в Purdue University (США). Когда я попросил его описать, что же он слушает, то получил такой ответ:
– Это немного странно, может быть, но Linkin Park, Hollywood Undead и Three Days Grace.
Что ж, для Тимура Linkin Park однозначно не «опопсились». В этом же ключе, как ранние Linkin Park, работает и второй, названный им коллектив – очень агрессивный рэп-рок. А про третью канадскую группу, играющую кажущийся местами спокойным и мелодичным рок, больше скажут названия их записей: I Hate Everything About You, I Am Machine, Painkiller, Animal I Have Become. Тимур, верно, как и Алишер, тоже ищет свободы и выхода внутренних эмоций наружу через такую музыку.
Опять Сиа и снова Imagine Dragons в списке любимчиков юной леди, грызущей ныне гранит иммунологии в Оксфорде – Бану Оспановой. Финансирование на обучение там биолог, прошедшая практику в Каролинском институте в Стокгольме – крупнейшем медицинском вузе Европы, получила от казахстанского научно-образовательного фонда
им. Шахмардана Есенова. Кроме двух упомянутых артистов, в этом списке также россиянка Полина Гагарина и белорусский бэнд IOWA, а также талантливый британец Эд Ширан, карьера которого сейчас на пике.
Ширана и, опять же, Сию назвала среди почитаемых Ильзира Алдагарова, что много лет проучилась в Китае, прекрасно владеет фруктовым языком и работает сейчас координатором программ в некоммерческой организации. Правда, есть в ее списке и необычное имя – 61-летнего итальянского пианиста и композитора Людовико Эйнауди. Тот еще эклектик, но интересный. Ему удается написание музыки для сериалов, он сотрудничал с Челентано, в студии записал несколько концертов для фортепьяно с оркестром. А кто автор саунд-
трека французской картины «1+1»? Верно, тоже он.
Специалист по робототехнике и электронике Дамир Темиралиулы слушает нашего синти-попера с душой романтика Молданазара, разбавляя его Coldplay, которым песни нынче пишут самые плодовитые хит-мейкеры мира – варяги из Stargate. Тор Хермансен и Микель Эриксен написали и спродюсировали хиты для Пинк, Деми Ловато, Шакиры, Рианны, Кети Перри, Нейо, Бьонсе. Скромно к любимчикам Дамира присоседился и патриарх соул-фанка Джеймс Браун, который уже не одно десятилетие констатирует: «I feel good», уже даже не будучи живым.
Другой из 20-летних – Нурсултан Нурмуханов (парень, оставивший в прошлом учебу в Астане, каждое утро самоотверженно путешествует на работу из Каскелена в Алматы) – так ответил на вопрос о любимой музыке момента:
– Мне в последнее время очень импонируют песни LP. Oh wonder (лондонский поп-дуэт. – Esquire) и Coldplay придают настроение, заряжают энергией и как будто говорят: «Не все еще потеряно». А Revolverheld (коллектив из Гамбурга. – Esquire) скорее выдает мой интерес ко всему немецкому. Когда был моложе и меньше седых влас на головушке моей было, интересовали Nightwish (финская симфо-метал-группа. – Esquire).
Любопытно. Я точно не помню, чтобы в свои 20+ говорил даже в шутку про «седые власа» на моей голове. Наверное, пора уже в угоду заголовку понять, что же нас 40-летних музыкально связывает, если связывает вообще, с поколением 20-летних. Ну за всех 40-летних говорить невозможно, да и неблагодарно, заплюют потом, потому скажу за себя. Какая музыка окружает вас сегодня, Роман?
– Знаете, помимо всего этого новья (а его я слушаю тонны, многое нравится, например, из вышедших в этом году безумно хороши Sampha и Rag’n’Bone Man, да и почти все, названное 20-летними мне близко и знакомо), чем ближе я становлюсь к смерти, тем больше слушаю то, что дарило радость когда-то давно, радость, такую особенную и абсолютно дефицитную в сегодняшнем мире. Многие из артистов уже названы в первых параграфах этого текста – все эти 80-90-е и даже нулевые, что теперь тоже идут под рубрикой «ретро» и вызывают у меня сладкую ностальгию по тому конкретному времени, человеку, событию, с которым та или иная запись связаны. А завершу рассуждения на тему вот чем. С течением времени даже самое плохое воспоминание (в т. ч. и музыкальное) превращается, на мой взгляд, в сладость из кондитерской и вызывает не только приятное радостное послевкусие, но и улыбку на лице, в душе и сердце. И этот трюк происходил, происходит и будет происходить с каждым новым поколением, какую бы музыку оно не слушало.
Записал Роман Райфельд
