Адиля Тугел, проживающая в США, объясняет, почему этническим казахам с иностранным паспортом надо дать право на двойное гражданство — ведь гражданство Казахстана для них всегда будет первым.
В какой-то момент жизни за границей вы встаете перед вопросом: где находится ваш дом. Отправляясь в Казахстан в отпуск или на праздники, вы, естественно, говорите, что едете домой, и это не звучит диссонансом. Но потом уже возвращаетесь – и опять домой, и это тоже верно. Почему у человека не может быть два дома? У меня сейчас как раз так – два дома: в Хьюстоне и в Казахстане, иногда я рефлексирую, пытаясь понять, к какому из них принадлежу.
Поэтому я понимаю соотечественников – а они, что бы там ни было, соотечественники – из казахского сообщества во Франции, написавших открытое письмо президенту с просьбой рассмотреть принятие закона о двойном гражданстве. Люди хотят иметь возможность жить в любом уголке земного шара, не теряя связи с исторической родиной, которая все-таки одна, и она всегда первая.
Интересно, что письмо казахских французов вызвало диаметрально противоположную реакцию в разных концах света, и даже среди моего ближайшего окружения нет согласия. Казахи в Казахстане против, казахи за рубежом – за: в этом они сходятся с русскими казахстанцами.
Главный и самый очевидный аргумент противников двойного гражданства – государственная безопасность. Человек должен жить, служить, работать, платить налоги в одной стране; путешествовать с одним паспортом. Ведь в самое трудное время – военное время государство получает право на преданность, да и на жизнь каждого своего гражданина.
Два гражданства вызывают вопрос о правообладателе – чье право в приоритете? Если же две страны окажутся к тому же по разные стороны баррикад, вопрос становится неразрешимым, трагичным.
Какой паспорт ты станешь защищать, не жалея собственной жизни, а какой в одночасье станет для тебя просто бумажкой, которая давала какие-то привилегии и возможность ездить по миру без виз? История знает примеры, когда подобная этно-гражданственная неопределенность порождала подозрения в лояльности и приводила к массовым депортациям и репрессиям целых народов.
Гражданство и возникло потому, что людей, жителей, население, но еще никак не граждан надо было в обязательном порядке призывать на военную службу, его получение до сих пор обставляется повсюду с максимальным пафосом, клятвой верности и службы отечеству. Но по гамбургскому счету проверить эту клятву может только лихая година. Хотя, конечно, лучше обойтись без нее…
Казахстан казахстанцам иметь двойное гражданство категорически запрещает. Никаких исключений, допущений, льгот даже для самых прославленных сынов Отчизны своей. Жесткий ультиматум – или-или. Не трудно догадаться, какой в итоге выбор делают уехавшие – он не всегда в пользу голубой паспортины.
Такой политический протекционизм понятен и оправдан – жизнь под боком у бурого медведя и плечом к плечу с красным драконом научит бережному отношению к гражданству, границам и суверенитету.
Но ведь у этой проблемы есть одно решение, о котором никто и помыслить не смеет, несмотря на опыт вполне демократических прогрессивных стран.
Сегодня за пределами Казахстана проживают 5 миллионов казахов – таковы данные Всемирной ассоциации казахов, которые, думаю, не совсем точны, на самом деле цифра много больше. Если верить этой организации, то в Америке живет всего 14 казахских семей, а я только в Хьюстоне знаю десять.
Хотим мы того или нет, люди уезжают, число эмигрантов растет каждый год. В советское время причины были политические, сегодня – экономические и социальные. Мнения этих миллионов никто не учитывает, но большинство – казахов, я подчеркиваю это – были бы счастливы сохранить паспорт небесно-голубого цвета, ведь он означает билет не в один, а в оба конца, шанс когда-нибудь вернуться. Такое затаенное желание есть у всех уезжающих казахов: голос крови –это естественно, даже когда за границей тебя ждет обеспеченная, свободная, социально благополучная жизнь.
Мечта о казахстанском гражданстве присутствует и среди большой хьюстонской диаспоры казахов, потомков эмигрантов 20-х, 30-х годов, объединившихся в сообщество «Шанырак». Они часто говорят об этом на встречах, некоторые даже пытались построить жизнь в Казахстане, но не смогли из-за языкового барьера, которым стал для них русский (не в укор ему, это рынок, оралманы не смогли найти работу). Так и не став своими среди своих, они вынуждены были бежать опять, как когда-то бежали их деды и прадеды, и разве у этих людей нет приоритетного исключительного права на гражданство своей родины?
Они живут в США в достатке – работают, учатся, пытаются интегрироваться в общество, но в отличие от многих уехавших любят и помнят Казахстан – заметьте, не Монголию, не Китай, – потому что в конечном счете у них нет и не может быть другой исторической родины.
Это и есть голос крови. Он посильнее будет голоса чиновника, дарующего гражданство, и в ту самую лихую годину, случись таковая, никогда не допустит сомнений – на чьей ты стороне. Духовная связь людей со своей землей, словно пуповина связывающая мать и младенца, – как можно ее отрицать и политкорректно замалчивать?
Именно поэтому Испания дает свое гражданство любому этническому «спаньярд» с правом сохранить первый паспорт, в то время как представители других этносов такого права лишены. Именно поэтому любой еврей, где бы он ни жил и каким паспортом ни обладал, знает: он всегда может получить паспорт Израиля.
Именно поэтому любой японец….
Не надо стесняться признавать силу этнических корней даже в сплоченной многонациональной стране – эти корни не выкорчуешь, да и не надо, разве они мешают этой самой сплоченности, многонациональности и всему хорошему?
Отсюда из далекого Техаса мне особенно ясно видится, что каждый казах, где бы он ни жил, имеет право на паспорт гражданина Казахстана. Хотя бы для того, чтобы он знал: он нужен, его ждут, он всегда может вернуться к своему берегу. В конце концов, другого берега у нас больше нет.
Автор Адиля Тугел
