На этот раз в своей колонке казахская итальянка Джулиана Карузо-Рашева ищет причины бестактности, столь распространенной в казахстанском обществе.
В Сицилии я много времени провожу со своими grandparents – бабушкой и дедушкой. Они стареют, и каждый час проведенный вместе с ними, для меня уникален. Я всегда думаю, возвращаясь в Казахстан, представится ли мне такая возможность в следующий раз.
Этот визит домой я решила завершить совместной прогулкой с бабушкой по городу, но когда зашла к ней накануне вылета, оказалось, что у нее назначена встреча с мастером по педикюру. Так что мне пришлось довольствоваться игрой с маленьким кузеном и в то же время любоваться бабулей, наводящей красоту. У нее хороший, добрый мастер, которая много лет приходит домой, чтобы позаботиться о старых ногах своей клиентки. Это приятная молодая дама 37 лет, во время процедуры они с бабушкой оживленно говорили на самые разные темы – о политике, общих друзьях, кулинарии. Обычный легкий разговор между двумя женщинами разных поколений.
Но после того, как гостья ушла, грандма сделала интересный комментарий, как бы для себя, мысль вслух – бабушка сказала что-то вроде: надеюсь, скоро у нее будут дети. Я спросила: «Почему ты так говоришь, она не может иметь детей или что-то еще?» «Не знаю, – задумчиво ответила бабушка, – я никогда не спрашивала об этом, но она в браке так долго, и я просто хочу, чтобы у нее были дети».
Я думала об этих словах бабушки всю дорогу до Алматы. Меня тронули бабушкины переживания, такие искренние и добрые, но при этом очень деликатные к такой чувствительной теме. Она знает эту женщину много лет, та регулярно приходит к ней домой, и они обсуждают разные темы, но ни разу, ни прямо ни намеком она не позволила себе задать ей личный вопрос!
Такое поведение женщины своего возраста меня совсем не впечатлило бы, оно естественно, но моей бабушке 80 лет – она принадлежит к тому поколению итальянцев, когда женщина не многое решала в своей жизни. Она не могла выбирать самостоятельно даже как и с кем ей жить. И я впервые осознала, заметила, обратила внимание, что мы в Италии отличаемся от европейцев – мы очень громко разговариваем и смеемся, мы жестикулируем, у нас была мафия и мы все еще очень близки в своих семейных привязанностях, чем вызываем насмешки от соседей по европейскому дому. Но до сих пор я за всю свою жизнь ни разу не слышала, чтобы кто-нибудь из родных спросил мою 39-летнюю кузину, которая замужем 13 лет, когда же они с мужем заведут детей.
А здесь, в Казахстане такой крайне личный, а для некоторых и болезненный вопрос является таким же распространенным и обычным, как вопрос о погоде.
Я помню, как однажды пошла в салон навести красоту – да, я похожа на свою бабушку, мы итальянки все такие – и дама, которую я знаю те два года, что она делает мне процедуры, но у нас очень формальные отношения (вы слышали, как я говорю по-русски?) – так вот она спросила меня, почему через год после свадьбы я все еще не беременна. Не услышав ответ, она в два раза увеличила дозу настойчивости и стала расспрашивать меня, не хочу ли я провериться у врача, ведь возможно, у меня есть проблемы со здоровьем. Это было насилие. Моральное насилие. Пытка длительностью 40 минут, которые продолжалась процедура.
Почему мы допускаем это?
Ведь это мы разрешаем такие вопросы, это общество своим негласным договором делает возможным или невозможным те или иные вопросы, темы, поступки. Это культурный код – он защищает нас от морального насилия так же, как уголовный защищает от насилия физического. И то и другое непоправимо вредит нам, нашей психике и нашему здоровью. Навязчивые личные вопросы продолжают звучать и незаметно отравлять нас токсическим ядом, который до поры до времени мы просто не замечаем. Почему вы не замужем? не женаты? Почему у вас нет десяти детей в 30 лет? Почему у вас есть только мальчик, не планируете ли вы девочку?…
А мы вымученно улыбаемся, пытаемся ответить как-то максимально вежливо и убегаем, чувствуя себя неуместными, во всем виноватыми, живущими неправильно в соответствии со взглядами других людей. Представляю, сколько казахстанцев зарабатывают себе неизлечимые болячки вследствие неврозов из-за подобного вторжения в свою жизнь, не подозревая о причине.
Но все очень просто – так жить нельзя. Каждый раз подавляя себя, в то время как отдельно взятый невежда и все общество грубо нарушают твое личное пространство. Мы должны противостоять насилию, наша жизнь бесценна и уникальна – никому не позволено умалять ее.
Я знаю, что большинство, даже если согласятся со мной, подумают, что ничего не поделаешь – таковы нравы, традиции, так заведено испокон веков. И как можно быть невежливым, особенно с какой-нибудь татешкой или подругой мамы, давая прямо понять, что прозвучавший вопрос некорректный и не нравится вам. Но так или иначе нам надо менять то, что должно меняться; сносить то, чему нет места на земле и в социуме. Только так мало-помалу мы сможем двигаться вперед.
