Esquire.kz разбирается в ситуации с учебниками русского языка, утвержденными Министерством образования в этом году и вызвавшими волну возмущения среди учителей и родителей учеников.
С чего все началось?
А началось все с поста в Facebook, как и большинство скандалов 2017 года. С первого дня нового учебного года недовольные родители активно высказывали свое негодования обновленными учебниками и реформами Министерства образования — особенное негодование вызвали лингвистическая сказка-бессмыслица «и-пызява» и огромное количество неологизмов вроде «эмотиконов», «няш», «имейлов» и им подобных. И все было как обычно, пока один неизвестный остряк не решил распространять страницы из «Школы ужасов» Григория Остера, уверяя, что именно по этим учебникам сейчас учатся казахстанские дети. В октябре дело приобрело более серьезный оборот: Юрия Дорохова, Андрея Зубова и Нуркена Халыкбергена пригласили в полицию.
Вот как комментируют ситуацию новоявленные «преступники» в ранге свидетелей под подозрением:
Нуркен Халыкберген:
Мне позвонил следователь ДВД Алматы, который вызвал меня на допрос и сообщил, что я прохожу фигурантом по факту заявления от имени министерства образования и науки Республики Казахстан, в котором просят МВД РК разобраться с фактом распространения ложных сведений и непроверенных данных. Расследование проводит следственное управление Астаны под личным контролем министра внутренних дел и дело поставлено на контроль.
Андрей Зубов:
Причины вызова меня на допрос в ДВД города Алматы мне до сих пор не очень понятны. Мне дали прочитать документ, в котором было написано, что я иду свидетелем с правом защиты по уголовному делу, статья 274 – это распространение ложных сведений, часть вторая, что подразумевает под собой «в составе группы, либо используя служебное положение, либо путем распространение ложной информации через социальные сети или средства СМИ». Следовательно, я попадаю сразу под два пункта. Наказание по этой статье достаточно тяжелое, вплоть до пяти лет лишения свободы и штраф в размере 50 МРП. Я был обескуражен, ведь никакой ложной информации я не распространял, с моей стороны звучала критика учебника для 7 класса, который я считаю недоработанным и сырым, а также противоречащим тем канонам, по которым создаются учебники в мире. Я сам бывший учитель русского языка и литературы, и, по моему мнению, хорошее в этом учебнике все же есть, ведь в нем рассматриваются средства коммуникации в современном мире, но он может служить лишь как консультативное пособие для внеклассной работы, но никак не базовым учебником русского языка. Это достаточно профессиональный спор, который имеет место быть в любом обществе, и даже в форме критики.
Юрий Дорохов:
Во время допроса меня спрашивали, размещал ли я какие-то сообщения про учебники и реформу, которую проводит министерство образования, на что я честно ответил: «Да, размещал». Я критиковал на своей странице учебник по русскому языку за пятый и седьмой классы по причине несоответствий и противоречивых фактов. Например, одни и те же события относятся к разным датам или разные археологические памятники объедены в один. Также у меня вызывает вопросы сам подход в организации учебника, мне кажется смешным, что в учебнике русского языка за 7 класс рассказывают про смайлики. Сейчас дети во втором классе уже разбираются в смайликах и спокойно их применяют. Это как в университете начать учить студентов пользоваться мобильным телефоном.
3 октября МВД объявило, что они выяснили, кто распространял фейковые страницы учебника, но на допрос почему-то вызвали нас.
Что же не так с этими учебниками?
Проблема с учебными пособиями однако лежит гораздо глубже «няшек», «смайликов», и сказки-тарабарщины, цель которой понятна и давным-давно объяснена: она призвана научить детей даже в незнакомых, несуществующих словах по общим признакам выделять части речи. Более того, это не первый раз, когда подобное упражнение используется в отечественных учебниках – раньше приводился текст «Бармаглота»Льюиса Кэролла в переводе Дины Орловской и другие сказки из цикла «Пуськи бятые» Людмилы Петрушевской. Возмущение учителей вызывает сам подход к обучению – если в прошлых учебниках упор делался на изучение грамматики и частей речи, то нынешние направлены больше на устное обсуждение тем вроде обычаев народов мира и социальных сетей, не говоря уже о том, что задания из серии «Прочитайте таблицу «Типы климата». Расскажите о ней о континентальном и океаническом климате. К какому типу относится климат в Казахстане?» относятся скорее к географии, чем к русскому языку.
«Как мы раньше работали? – спрашивает педагог, учитель пятых классов, которого Esquire.kz попросил прокомментировать ситуацию. – Мы раньше делали упор на грамматическом материале. Любой грамматический материал русского языка подразделяется на разделы. Сейчас последовательности тем нет. И при этом дают тесты, построенные на сильном грамматическом материале. Взять старый учебник – вот наши орфограммы, двадцать пять штук, в шестом мы прибавляли еще двадцать три, в седьмом — двадцать две. Темы были по грамматике. А здесь все намешано. И программа рассчитана на полтора часа урока – вот например, берем «что ребенок должен»: понимать основную информацию сплошного и не сплошного текста, понять содержание письма, правильно согласовывать слова и словосочетания в предложении – представляете, только по этому согласованию уже несколько уроков должны быть проведены».
«Нам дали тесты – подтверждает второй педагог, – проводили тестирование во всех классах с четвертого по десятый – и там вопросы для пятого класса построены таким образом, что даже изучая эти темы, не сразу сообразишь. Задания даются из серии «укажите, какими постоянными признаками обладают существительные» – и варианты: склонение, род, число, падеж. Нужно найти правильный ответ, и правильный – склонение и род, потому что все остальные изменяются. То есть ребенок, который вообще не вспоминал про русский язык летом, уже совсем забыл, что такое род, число, падеж и склонение, а его просят выбрать из ответов тот, что сосредоточен на признаках имени существительного, на таких нюансах – что же они не дали тогда тесты по климату или ГМО? […] Программа НИШ мало того, что рассчитана на занятия длиной в 90 минут, она рассчитана на совершенно иной уровень подготовки. Дети там не просто отличники, а из отличников лучшие. Здесь есть дети, которые даже в упрощенном виде, на основе кластеров не могут изложить материал».
О той же разнице в уровне знаний на своей странице в Facebook писал общественный деятель Мурат Абенов: «Программа НИШ академическая, рассчитанная на детей с особым типом мышления, уровнем знаний и навыков, с уже сформированными нужными компетенциями, мотивированными на учебу по сложной программе, которые смогут самостоятельно заниматься исследовательской и научной деятельностью. Надо признать – не все дети такие. И не должны быть. Поэтому в НИШи набирают по жесткому конкурсу и есть определенный предел больше которого собрать невозможно. Не потянут.» (орфография и пунктуация сохранены)
«Вот я возьму в следующем году седьмой класс, – продолжает второй педагог, – и если я буду работать, я четко знаю, что у меня есть один час факультатива (из трех занятий в неделю – прим.), и я этот час буду работать по другим пособиям – я даже не выбрасываю старые учебные планы, чтобы знать, что дети должны были изучать. Но при этом я должна буду прописать все три урока по этому учебнику, и сделать вид, что я этот урок проводила».
Автор учебника утверждает, что учебник построен на «интегративном принципе», то есть новая программа призвана научить языку через материалы по разным темам. В пример приводится европейская система образования, хотя в Германии, например, вообще не существует единого учебника по немецкому языку – у преподавателей есть программа на год, и они сами ориентируются на то, по каким учебным пособиям составлять раздаточные материалы для учеников. Большую часть грамматики немецкие дети проходят в начальной школе, оставляя для средней и старшей в основном синтаксис и пунктуацию – однако, даже при таком подходе все обучение направлено на то, как научить детей правильно писать. Основным видом зачетов в немецких школах является как раз сочинения, где хоть и нужно выразить свою точку зрения, сделать это нужно письменно – а значит, внимание обращается не только на содержание текста, но и на грамматические ошибки. В новых же казахстанских учебниках, если открыть их на случайной странице, лишь два из восьми заданий будут письменными – остальные формулируются такими глаголами, как «прочитайте», «назовите», «опишите», «расскажите», «объясните», «перескажите», «составьте словесный портрет», «поработайте с дубом предсказаний», «составьте визитную карточку» или «поработайте с ромашкой Блума» (в конце учебника даны схемы), то есть направлены больше на развитие грамотной устной речи, чем на правописание.
«Нам пришло письмо рекомендательное, и в нем в рамочку взято «русский язык, функционал – говорение». То есть это не грамматика, это не лингвистика, а так — поговорили и все. Русский ведь язык межнационального общения, вот он и будет для того, чтобы общаться, но не для того, чтобы на нем писать, не для того, чтобы его знать. […] Это учебник, который рассчитан на людей, не говорящих по-русски», – рассказывает учитель одной из школ Алматы, как и все, согласившийся дать интервью только на условиях анонимности.
Книга действительно напоминает больше учебное пособие для иностранного языка – по такой же блоковой схеме, например, выстроены учебники английского Opportunities и New English File или немецкого Lagune и Schritte, но они предназначены для изучения именно иностранного языка, и потому в первую очередь направлены на развитие разговорных навыков. Но не стоит забывать, что там, где ошибка простительна иностранцу, она непростительна для носителя – а значит, простых разговоров недостаточно, важна грамматическая составляющая, которая в учебнике будто бы дана на откуп самостоятельного изучения.
«Нам говорят, что, мол, вы же преподаватель, найдите возможность объяснить грамматику. Когда находить возможность? Вы учебник видели? Там столько всяких заданий, что даже в наши 45 минут они не поместятся. Где тогда еще найти время, чтобы объяснить детям, что такое причастие? А если дать ребенку эти кластеры и сказать «учи сам», то он же не поймет вообще, о чем речь».
Оксана Опря, автор модернизированных учебников по русскому языку для пятого класса, утверждает, что такой подход поможет ученикам преуспеть в написании сочинений:
«У меня 22 года стажа работы в школе. И я все время жалуюсь, что ученики мало читают. Но мы сами не даем им такого опыта. В новом учебнике мы предложили тексты разных стилей и жанров. Они будут читать, а на основе этих текстов будут строить устные высказывания. Помните, как в советской школе мы выполняли однотипные упражнения, как было трудно писать сочинения? Наши ученики не будут испытывать таких трудностей, потому что они пишут, уже пишут: детектив, контрастный текст, аргументированное эссе, фантастический рассказ».
Учителя спорят, что помимо оценки за содержание, в сочинении учитывается оценка за грамотность, про которую все забыли.
Классика – что делать и кто виноват? Ответа так и нет. А пока нас пытаются убедить, что «хороша книга, да чтец плох», спрос на услуги репетиторов по русскому языку растет – об этом говорят и учителя, и университетские преподаватели филологии.
