Арман Касымов, предприниматель

Каково это – работать волонтером на скорой

Санитаром-волонтером скорой помощи я работаю уже 5 лет, родные, друзья, знакомые давно к этому привыкли, а поначалу не понимали, крутили пальцем у виска, мол, чудит. На дежурство выхожу регулярно в свободное от основной работы время, а работал я до недавнего времени ассистентом на Кашагане, сейчас – в собственной компании, мы с друзьями занимаемся приборостроением, пишем коды.

Сразу уточню часто возникающий вопрос: зарплату на скорой я не получаю, волонтеры вообще никогда не получают вознаграждение за свой труд, не считая морального удовлетворения.

Почему именно скорая помощь? Несколько лет назад в моей семье произошла трагедия, о которой я не хочу говорить подробно, это болезненная для меня тема, но самого худшего из возможных исхода могло и не случиться, поспей скорая вовремя. Такой вот грустный каламбур слов.

Я был очень зол, молод, горяч, пошел на следующий день выяснять отношения, кто виноват и почему, а в итоге – напросился в одну карету санитаром и два года бесплатно работал каждый день. Я тогда только вернулся с учебы, в руках диплом западного вуза, нефтяная специальность – в общем, все решили, что я сошел с ума на почве стресса.

Это были два года тяжелого труда и невысыпания. Мне нравилось, но материальный достаток тоже нужен, и я все же пошел работать по профессии в нефтянку, но намеренно выбрал вахтовый метод, чтобы во время месячного отдыха дома продолжать помогать санитаром на скорой помощи.

Начиналось мое волонтерство с простых задач «отнеси-принеси», за носилками сбегай, салон машины помой. Со временем пришел опыт, и я стал уже полноценным санитаром и можно сказать медбратом. Сейчас я так втянулся, что уже не представляю себя без этой работы. Может быть, это и есть мое призвание? Не знаю. В 2008 году мне было 18 лет, сегодня 27.

Каково это – работать волонтером на скорой

Мой пример вдохновил других ребят и недавно на мой пост-призыв откликнулись 300 человек! 300 волонтеров решили бесплатно помочь работникам скорой помощи – это больше чем самих сотрудников скорой.

Но одними благими намерениями дорога если и не обязательно ведет в ад, то к бардаку может привести вполне. Тут важно понимать, способен ли ты – у нас бывало, что нет, неспособен, несмотря на горячее желание помочь. Я сразу говорю всем волонтерам: здесь нет никакой романтики, вы не должны бояться крови, и эта кровь – не из носа, сегодня вы поедете на вызов – там у человека голова разбита как арбуз, завтра – кишки наружу. Это не образно, я вот ездил на вызов, где мужику живот вспороли ножом и до больницы вез его кишки в тазике.

Так же придется салон машины мыть, обрабатывать, дезинфицировать и отмывать от крови и, простите, го…а. Если человек не боится и не брезгует, значит сможет работать. А то некоторые приходят, а потом не хотят делать грязную работу, просят чтобы их отправляли только на спокойные вызовы.

Меня работа на скорой многому научила – дисциплине, ответственности, выдержке, необходимости ценить время, любить близких и радоваться каждому моменту жизни. Для 18-летнего пацана, каким я пришел сюда, это немало. Может быть поэтому мне и в бизнесе легче. Как бы это пафосно ни звучало, скорая меня воспитала и закалила. Каждый день имея дело с людской болью, болезнями и смертью, становишься мудрее.

Когда меня только взяли в нашу бригаду был такой случай. Пациенту вдруг стало плохо, начались судороги, а я застыл в оцепенении, фельдшеру с врачом пришлось все делать самим, они кричат мне пулей лететь в машину за носилками, а я стою как вкопанный. Так в скорой нельзя, тут твоя слабость дорогого стоит. Со мной потом серьезные беседы вели, здесь никто не имеет право «тормозить» и паниковать. Поэтому те, кто ошибся с выбором профессии – надолго у нас не задерживаются.

За пять лет работы мне довелось видеть разное – смерть и чудо, благодарность и жестокость… Видели сериал «Скорая помощь» с Джорджем Клуни? У нас также, только в режиме реалистичного черного кино.

Вот недавно мы выезжали на вызов, и меня поразила работа коллег, которые минутами ранее дурачились и напропалую шутили в том числе про своих подопечных. Мы выехали на ДТП – все погибли, выжила одна девушка, но травмы не совместимые с жизнью. Видели бы вы, как мы ее подняли и положили в машину, как по пути в больницу выполняли все необходимые манипуляции –  как-то по особенному четко, молча, сосредоточенно. Когда мы передали ее врачам и расслабились, все признались в одинаковом ощущении: будто все это делали не мы, а какие-то другие сверхлюди, причем в замедленной съемке, которую мы могли наблюдать со стороны. Обычно бригады переговариваются, комментируют свои действия, а тут все происходило молча, ни слова в пути, и даже дорогу нам никто не загораживал. Операция заняла считанные минуты, а казалось, растянулась на часы. Было ясно, что эта девушка просто не должна была уйти в тот день.

Меня раздражает, что некоторые люди, не разобравшись начинают критиковать врачей. Я лично столкнулся с такой ситуацией, когда на нашу бригаду поступила жалоба с прикрепленной фотографией, сделанной на вездесущий смартфон. Утверждалось, что машина около 20-ти минут стояла без дела и явно пряталась от работы, сообщалось место и время, а на фото был виден госномер. Началась проверка, и выяснилось, что это фото сделано во время вызова к роженице, мы должны были перевести ее в роддом, но в дороге начались схватки и мы вынуждены были принять роды в машине. А могли проводить в этот момент реанимационные мероприятия.

Я по четвергам покупаю местную газету и просматриваю некрологи, нет ли там тех, кого мы спасали и привозили в больницу в тяжелом состоянии. Если нет, значит, сработали хорошо. Но не все зависит от нас, мы не всемогущие. Мне запомнился один парализованный мужчина, который все просил нас оставить его. Дома у него жена, ребенок и пожилой отец, везем его в больницу, боли в сердце, а он вдруг берет меня за руку, притягивает к себе и шепчет: «не старайтесь так ради меня, я уйти хочу».

У меня мурашки по спине, держу его за руку, в то время как врач и фельдшер усердно трудятся, приборы что-то показывают. Приехали, передаем его больничным, а он не отпускает меня, потом посмотрел прямо мне в глаза, как будто слегка улыбнулся, и одобрительно кивнул. Умер он, в газете некролог я не нашел, но меня почему-то пригласили на поминки.

Люди часто обвиняют в смерти родных скорую и врачей. Опоздали, долго ехали, не сделали все, что могли. Иногда и так…

Если разобраться, то виноваты в этом все мы, есть много вызовов, которых можно было избежать и помочь тем, кто действительно нуждался.

Например, получили вызов, женщина 1969 года рождения, отравление. По приезде спрашиваем, когда началось, что ели? Ее ответ меня просто убил: пришла домой на обед, вижу, рожки испортились уже, идет характерный запах, вот я их и съела.

— Апай, если вы видели, что они уже испортились, зачем ели? – спрашиваем.

— Мне было жалко их выбрасывать.

Или вот приехали к мужчине у которого температура поднялась, 38 градусов, спрашиваю, когда началось – отвечает, что вот уже четыре дня каждый вечер перед сном такое ощущение, будто простыл, и температура поднимается. Просит нас сбить. Но если это продолжается четыре дня, не лучше ли было днем сходить в поликлинику? Там бы врач назначил лечение, а скорая медицинская помощь — это вид медицинской помощи, оказываемой гражданам при заболеваниях, несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства! Я ему прямо зачитываю устав. А он отвечает, так ведь до поликлиники доехать надо, в очереди стоять, покупать лекарства, а тут вы сами приехали ко мне. И улыбается.

А мне хотелось дать ему щелбан, потому что я знал: в этот самый момент диспетчер по рации разрывается, просит первую машину, которая освободится, выехать на место жуткого ДТП. А если мы введем ему последнюю ампулу препарата, а времени ехать на базу и заправляться нет, а на следующем вызове от этого препарата будет зависеть чья-то жизнь?

И все из-за того, что кому-то лень сходить в поликлинику.

Когда я только начинал в 2008 году у нас было 7-10 бригад на весь город и попробуй в период эпидемии приехать на 300 вызовов вовремя. Сейчас легче – 25 бригад, дополнительные подстанции, оснащение улучшилось, не с голыми руками приезжаем на вызовы. Однако это не повод  вызывать скорую по всяким пустякам: зуб ноет, палец болит, чувствую какую-то слабость, днем чай не попила — голова болит. Это я не выдумываю – это реальные, так сказать, кейсы из ежедневной практики.

Не наша работа, но реагировать обязаны.

Еще проблема наших граждан очень вольно интерпретировать физический адрес – приезжайте туда не знаю куда. Приезжайте срочно, человек умирает, у нас синий забор, возле него стоит газик, найдете. Мы целый час искали этот синий забор на улице, где все заборы выкрашены в синий.

— Алло, скорая приезжайте, тут человек лежит!

— Где лежит? Адрес назовите!

— На улице лежит…

— На какой улице?

— Тут на улице лежит, ему плохо! Приезжайте!

Есть некая шкала по которой оцениваются степень тяжести и время прибытия бригады до 10 минут, до 15 минут, до 30 минут, до 45 минут.

Допустим, поступают вызовы: первый звонивший сообщает, что у него температура поднялась, второй – давление подскочило. Бригада сначала выедет к тому, у которого давление и лишь потом отправится к тому, у которого температура. Интересно, что на скорую жалуются как раз те, у кого были не экстренные вызовы. Понять переживания людей можно, когда их близким плохо, но также надо понимать, что это бесплатная государственная скорая, и если мы едем к кому-то без нужды, значит, опоздаем к кому-то другому, у кого настоящая нужда в помощи. А ведь в нашем случае речь идет о жизни и смерти.

Иногда мы приезжаем на место происшествия, а человек уже умер, или умирает у нас в машине по пути в больницу – я сталкивался с таким и пытался проанализировать, почему так случилось.

В одном случае мы встали в пробке и нам никто не уступил дорогу. В другом случае у человека приступ начался за час до того, как родственники осознали серьезность положения и позвонили в скорую. Я видел, как коллеги боролись за его жизнь, хотя все было уже ясно, они не сдавались. Но на следущий день выяснилось, что виновата опять скорая.

Однажды вызвали скорую, сказали дедушке плохо, лицо покосилось. Бригада прибыла мгновенно. Оказали первую помощь, требовалась срочная госпитализация, но после наших уколов больному стало чуть легче, и он категорически отказался ехать. Родные поддержали его, написали расписку и выпроводили нас за дверь. Мы предупредили, что приступ может повториться, надо внимательно следить за состоянием, если что — звонить немедленно. Кивнули нам головой и захлопнули дверь. Через несколько дней вызов по тому же адресу, по дороге в больницу спрашиваем у деда, обращались ли вы к участковому или ходили в поликлинику? Нет, ничего не делали. Чуть позже дед умер.

Есть у нас на скорой и свои легенды, например, я горжусь тем, что работал с тетей Леной. Ее все знали как фельдшера, который всегда приезжает на место происшествия первой. Как-то мы вышли из дома, сели в машину, диспетчер передает, что прямо возле нас в паре минут езды произошло ДТП. Приезжаем – видим: бригада тети Лены уже приступила к оказанию помощи. Как она успела? И так всегда.

Несмотря на боль и отчаяние есть в нашей работе и позитивные моменты.

Недавно меня на улице узнала и поблагодарила девушка, дедушку которой наша бригада буквально вытащила с того света – у него в машине остановилось сердце, но нам удалось завести его снова.

На всю жизнь запомню один вызов. Мы везли женщину в роддом, и по пути все началось, роды пришлось принимать в машине, я был в маске, помогал вместе со всеми, и в один момент неожиданно меня хватает муж роженницы и говорит: «Если все будет хорошо, даю слово, сына назову твоим именем!». Я отвечаю: « Да-да-да! все будет хорошо, сидите и не мешайте».

Мы уже привыкли, что люди в стрессовой ситуации говорят разные вещи. Приняли роды, маму с лялькой отвезли в больницу и поехали дальше. Утром сдали смену, возвращаюсь домой и тут звонок.

Диспетчер:

— Арман, вы вчера роды принимали? Тут папаша тебя ищет, передаю трубку.

Думаю, ё-маё, что еще такое?

А голос в трубке спрашивает меня:

— Арман? ты что, казах?

Мужик сдержал слово, теперь у него два сына – Станислав и Арман.

Арман в этом году в первый класс пойдет, большой уже.


Записала Айнура Абсеметова

Поделиться: