Нурбике Ескендирова, судья в отставке.
Я уже в школе знала, что буду бороться за справедливость и была очень упорной, ведь только с третьего раза поступила в КазГУ на юридический факультет. Свою деятельность начинала курьером суда и прошла все ступени карьерной лестницы до судьи, на позиции которого проработала 19 лет.
В этой работе, какой бы она ответственной и яркой ни была, много рутины. В производстве у судьи в среднем 300-400 дел и времени на действительно качественную работу с материалом фактически нет. В целом я считаю нашу судебную систему сильной и, думаю, что в ней можно работать, оставаясь честным и порядочным человеком. Тем не менее, в моей практике были случаи, когда я испытывала неоднозначные, мягко говоря, чувства, вынося приговор. Например, однажды я вынужденно отправила за решетку всю семью по обвинению в распространении наркотиков. Тогда только создали комитет по борьбе с незаконным распространением наркотиков и наркотрафиком. Все «точки» и «ямы» стали закрывать. Под раздачу тогда попали семьи вроде этой – крайнее звено распространения, работающее в качестве заложников у всей системы. Их взяли, а тем временем сеть продолжила свою работу под надежной «крышей». Я вынесла приговор для матери и ее сыновей, которые ранее уже отбывали наказание за хранение и употребление наркотиков. По возвращении на волю они вновь занялись распространением, одновременно являясь «стукачами» для следственных органов. Нужно понимать, что кому-то выгодно иметь таких людей – таким образом наращивается количество удачно завершенных уголовных дел и выполняется план. То есть, фактически, однажды оступившиеся люди вынуждены по принуждению органов и дальше заниматься этим. Мама взяла вину на себя, сыновья, наоборот, стали ее выгораживать, а я по совокупности доказательств вынесла всем приговоры с реальными сроками заключения. Зная всю подноготную этой ситуации, и тем не менее, не имея права обойти закон.
Я потому и ушла из уголовного суда в гражданский, что, порой, интуиция диссонировала с долгом – я чувствовала невиновность человека, но по закону вынуждена была давать соответствующее наказание. В начале моей судебной практики вынесла оправдательный приговор по делу трех полицейских, которые обвинялись в превышении служебных полномочий при задержании преступников.
Доказательств вины полицейских фактически не было, и я посчитала свой вердикт единственно верным. Но получила отмену приговора сразу на трех лиц, а это беспрецедентно, ведь хуже отмены для карьеры судьи ничего не может быть, эта процедура ставит под сомнение твою квалификацию. Дело полицейских, ввиду отмены приговора, отправили на доследование, где и прекратили. Еще один оправдательный приговор я вынесла, когда в деле об убийстве отсутствовал, собственно, труп, как доказательство убийства. И снова: с моей стороны – все логично и обоснованно, но я получила отмену приговора. После этого я не выносила оправдательных приговоров. Если дело было неоднозначным, таким, по которому я хотела оправдать обвиняемого – я отправляла его на доследование.
Случались в моей практике моменты, когда было сложно заглушить в себе человеческое начало и оставаться беспристрастной. И верно говорят: не делай добра – не будет зла. В одном из дел я слишком прониклась судьбой подсудимой. Случай был вновь связан с наркотиками: молодая мама четырехмесячного ребенка попалась на хранении (при ней нашли пакетик с наркотиками). Наркоманкой она признана не была, судимости не имела и я применила к ней условную меру наказания, но мой приговор отменили за мягкостью. А эта девица, узнав об отмене, сбежала из-под подписки о невыезде. Что я тогда пережила – трудно описать. Я подняла всех участковых, следователей, сама проводила оперативную работу, прочесывая вечерами и ночами «ямы». И нашла ее. Беглянку заключили под стражу. Грудного ребенка эта девушка оставила семидесятилетней бабушке, которая приходила с рыданиями и умоляла отпустить внучку. Дело передали другому судье, которая попала под такой же прессинг собственных душевных терзаний, как потом выяснилось. Она назначила обвинительный приговор, но дала по нему отсрочку исполнения до достижения ребенком определенного возраста.
Однажды я просила забрать у меня дело и передать другому судье, хотя сейчас считаю, что поступила малодушно: надо было пройти то испытание. Тогда судили моего друга за должностное преступление. Он был профессионал очень высокого уровня и человек прекрасный, но, к сожалению, оступился. Я решила, что не смогу быть объективной при вынесении приговора и это дело передали другому судье.
Иногда же меня извне подбивали отказаться от ведения определенного дела, или вынести по нему несправедливое решение. Например, был случай, когда в суд обратились очень влиятельные персоны от политики с исками против СМИ. Я же при рассмотрении материалов дела убедилась в том, что сведения, опубликованные в СМИ, соответствовали действительности. Тогда требования по исковым заявлениям я удовлетворила частично, хотя мне угрожали отменой решения и прочими неприятностями. Но тем не менее, мои решения остались в силе, и на основании даже этого единичного случая я делаю выводы о том, что в нашей стране можно работать судьей, оставаясь честным и неподкупным человеком. Важно понять следующее: судебная система не обслуживает кого-то конкретно. Она не на вашей, или на чьей-либо стороне. Она – на стороне закона.
На сегодняшний день я могу любому посмотреть в глаза без угрызений совести. Даже если я совершала ошибки, то признавала их. Работа судьи – это сложнейший труд, и, хотя, самые работоспособные в судебной системе – женщины, считаю, им нужно иначе выстраивать приоритеты. Работать приходится столько, что для семьи тебя не остается. Совсем. Свой брак я таким образом потеряла. Я не была ни на одном родительском собрании в школе у своей дочери, и вообще ее школу впервые увидела, когда она училась уже в седьмом классе. А иногда забывала забрать ее вечером после занятий музыкой. Когда моя подросшая дочь заявила, что хочет стать судьей как мама, я дала ей понять, что категорически против такого выбора. Она приняла мою точку зрения и сейчас работает нотариусом.
Вот уже три года, как я не ношу мантию, поскольку ушла в частную адвокатскую практику. Будучи опытным и квалифицированным юристом, я испытываю удовлетворение, когда помогаю людям и могу привести стороны к мирному соглашению. Уважаю судей, которые принимают решение не в пользу кого-либо, а приводят стороны к миру. Это самый сложный и в то же время благородный результат.
Записала Ольга Аринкина
