Асель Шиербаева, переводчик
Я никогда не была добровольцем в серьезном смысле этого слова. Конечно, выкладывалась по максимуму в работе с финансово нуждающимися студентами общественного фонда, где проработала почти 5 лет, но прямо-таки активным добровольцем не была никогда. В связи с завершением деятельности фонда была сокращена, после чего и решила отправиться в Юго-Восточную Азию, совместив отдых с добровольческой работой.
Хотела поехать в Индонезию на год, участвовала в конкурсе на добровольческую стипендию, но не прошла. Будучи человеком нетерпеливым и не любящим зависеть от чьего-либо решения, нашла международную организацию, которая за определенную плату и буквально за пару дней организовала мою поездку в Непал, в Катманду. По специальности я преподаватель английского и литературы, до работы в фонде занималась переводами, преподавала в алматинском университете, поэтому ответ на вопрос, чем я буду заниматься в Непале, был очевиден. Мне предложили выбор – учить английскому в школе или в мужском буддистском монастыре.
Я без колебаний выбрала монастырь. Для меня это было нечто таинственное, хотелось увидеть монахов вживую, соприкоснуться с их повседневной жизнью.
Решила начать с трех недель с возможным продлением. За неделю до вылета сообщила о поездке маме. Как человека достаточно консервативного, мое решение ее ошарашило. Реакция друзей тоже была неоднозначной – все равно если бы я сказала, что еду на Северный полюс спасать медведей. Но в целом, зная и принимая мои «странности», все пожелали мне удачной поездки.
В Катманду я попала вместе с другими добровольцами из разных стран. Разместили меня в районе Суэмбу в одной местной семье: мать, отец и двое детей – 21-летняя Анджаана и 19-летний Биплов, оба студенты. У этих милых и отзывчивых людей я и прожила все три недели своего пребывания в Непале.
Гостеприимство и открытость – в принципе отличительная черта непальцев. Мне выделили отдельную комнату, скромную, но по меркам Непала уютную. Анджаана готовила мне еду, Биплов знакомил с местными достопримечательностями и показал дорогу к местному монастырю, где мне и предстояло работать.
В приемной монастыря меня встретил 18-летний улыбчивый монах по имени Джамэнг, он и провел меня в класс к моим ученикам – 10 юным монахам от шести до тринадцати лет. Заниматься нам предстояло в темном классе с обшарпанными партами и незакрывающейся дверью. Большого интереса к английскому языку и особого желания его выучить я не увидела, так же как и какого-либо серьезного отношения к учебе: на уроках ребята могли драться друг с другом или, например, просто сидеть под столом – никакой дисциплины.
Хотя о чем это я – прямо посреди урока в поисках еды в класс могла забежать собака или пробраться обезьяна…
Но были среди моих юных учеников и любознательные ребята, готовые впитывать новую информацию и повышать свой уровень английского. Разумеется, за столь короткий промежуток времени при всем желании я не смогла бы сделать из них профессоров, но моей целью было не только научить их говорить по-английски, но и поделиться своим жизненным опытом, мотивировать на саморазвитие, раскрыть внутреннюю уверенность и потенциал. Казалось бы, моя помощь – капля в море, но благодаря стараниям различных некоммерческих организаций у молодых монахов постоянно есть учителя английского, добровольцы из разных стран, и эта непрерывающаяся цепочка энтузиастов делает свой непосильный вклад, не только давая развитие монахам, но и расширяя свое собственное видение мира.
В монастыре у меня была возможность присутствовать во время пуджи – групповой утренней молитвы монахов, которая длилась около часа. Горели свечи, курились благовония, монахи сидели по старшинству в два ряда лицом друг к другу за низкими длинными столами и распевали мантры. Песнопения разбавлялись ритмичными ударами в барабаны. В коротких перерывах монахам раздавали деньги и еду, пожертвованные храму местными жителями.
Одухотворенное выражение, особый внутренний свет – вот что я ожидала увидеть на лицах молящихся, но, к своему разочарованию, обнаружила лишь монахов-роботов, машинально выполняющих свою работу.
Объяснение этому дал Джамэнг, рассказав, что часто в монастырь приходят вовсе не по зову сердца и не из-за приверженности буддистской религии. Обычно мальчиков в возрасте 6-7 лет приводят сюда родители, решающие за них их дальнейшую судьбу. Это обусловлено тем, что, во-первых, быть монахом престижно, во-вторых, непальцы – очень набожный народ, и на фоне общего низкого уровня жизни в храмы от прихожан идут регулярные пожертвования, что позволяет хоть как-то быть уверенным в завтрашнем дне и мириться с тем, что творится за стенами монастыря. А творится там многое: повсеместные грязь и антисанитария, разваливающиеся лачуги, безработица, нищета…
Знакомиться более активно с жизнью монахов мне хоть и хотелось, но не особо получалось – руководство монастыря установило жесткие ограничения в общении со взрослыми монахами. Как я потом узнала, не без оснований. В монастыре был курьезный случай: девушка-иностранка, тоже преподававшая здесь английский язык, завела роман с одним из учеников, завершившийся его уходом из монастыря и счастливой регистрацией их брака. По этой причине к моим передвижениям на территории монастыря относились с большим подозрением и настороженностью, даже несмотря на мое абсолютно нейтральное поведение. Это забавляло, ведь точно так же монахи могут влюбиться и на улице, отправившись, например, за продуктами или просто гуляя за пределами обители.
После недели моего преподавания руководство, обеспокоенное возможной угрозой соблазнения монахов, отменило-таки мою работу в монастыре. Посчитав это за комплимент, я продолжила преподавать в местной школе-интернате, учила английскому ребят с 6-го по 10 класс в течение двух недель, шесть дней в неделю. Подружилась с директором школы, болеющим душой за развитие школы. Видя, как дети выражают бурный восторг при моем появлении в классе, понимала: да, я нужна, я вношу свой пусть скромный, но все же ощутимый вклад в их личностное развитие. И до сих пор, когда моя семья и кое-кто из друзей недоумевают, зачем мне все это было нужно, я даже не пытаюсь их в чем-то убедить, просто говорю, что это мой новый опыт, глоток свежего воздуха, выход из зоны обывательского комфорта, то, чего я не смогла бы получить в тени Эйфелевой башни. И что самое важное для меня, Непал стал переломным моментом в моем мировоззрении. До этого у меня было ощущение поиска себя и неудовлетворенности, мне казалось, очутись я в другом месте, все будет лучше и я стану счастливее. Именно там, в Непале, прочитав книгу Ошо «Истинный мудрец», я вдруг поняла, что пока не найду спокойствия внутри себя, ни одно другое внешнее условие иллюзорного завтра не поможет мне обрести счастье и дать удовлетворение.
Иллюстрации Полина Менжулина
