Гульнара Бажкенова – о главной ценности каждого казахского человека, а также о том, что страх – чувство разрушительное.
Сказать, что семья занимает большое место в жизни любого казаха, будь он дворником или президентом, значит, не сказать ничего. Семья не занимает место, она заполняет, топит собой все жизненное пространство, подчас не оставляя места для чего-то другого. Заметьте, в казахском эпосе нет как такового трагического конфликта между долгом, любовью и властью.
Общее и частное не вступают в противоречие, возможно, потому, что для казахского человека любовь – это семья, а семья – это и есть высший долг.
Перед правителем не стоит жесткий выбор действовать в интересах страны или в интересах семьи – в его сознании все это суть одно и то же.
При таком раскладе в интересах общества семья должна быть хотя бы абсолютно открытой, как это водилось в казахских родах. Однако по закону она, наоборот, сокрыта тайной за семью печатями.
По закону, про семью у нас нельзя говорить, нельзя писать, нельзя обсуждать, нельзя узнавать. Ничего нельзя – семьи просто нет!
Сор велено не выносить из избы, даже если в избе один сошел с ума, другой загадочно помер, из трубы валит грязно-серая копоть и сильно пованивает. Рано или поздно это не могло не стать и стало проблемой. Семья превратилась в больное место страны, опухоль. Сила легко превращается в слабость, то, что скрепляет в начале – в конце концов разрушает.
К чему были эти тайны мадридского двора, защищенные законом? Лучшие люди города не хотели, чтобы народ знал и обсуждал их личную жизнь, но чего народ не знает, то придумает во сто крат ярче и живописнее.
Вся страна давно в курсе про прекрасную молодую женщину и маленьких детей, тем не менее их как бы нет.
Но что в них плохого, чтобы делать из самого факта их существования страшный государственный секрет? Мир давно выбрал модель последовательной полигамии. Статистика разводов повсюду высокая, а в Казахстане каждый третий брак заканчивается разводом. Это не то, к чему надо стремиться, конечно, но такова жизнь: люди встречаются, женятся, расходятся, потом встречают кого-то другого и снова пытаются обрести счастье. Это нормально и не имеет ничего общего с возрожденным институтом токал, когда мужчина живет в открытом браке одновременно с двумя, тремя женщинами. Половина политиков в уважаемых цивилизованных странах свободного мира состоят в разводе или во втором, третьем браке. Развод – это форма свободы и перед ним медленно, но верно сдается даже такой бастион пуристов-консерваторов, как США, где еще лет двадцать назад неудачный брак был бы серьезным препятствием для публичного политика.
С этой точки зрения лаконичный статус «разведен» второго президента Казахстана вполне современен, честен, адекватен поведению собственных граждан, и, что главное, не дает повода для кривотолков и подлого шантажа.
Скрывая семью, вы становитесь уязвимым. Мужчина должен защищать свою женщину и детей, а как защищать то, чего нет? Отсюда страхи, недоверие, фрустрация. И чем дальше, тем хуже, ведь ты понимаешь, что можешь в любой момент уйти и оставить самых дорогих для тебя людей беззащитными. Если бы в Казахстане был Шекспир, но не было закона, карающего за вмешательство в личную жизнь президента, то он написал бы трагедию об этих терзаниях постаревшего диктатора.
Страх и боль – вот на чем основаны осенние разброд и шатания с двоевластием.
Не жажда власти, как предполагают многие, а простой человеческий страх за свою семью, за молодую женщину, за детей. Нам говорят, что двоевластия нет, путаясь в объяснениях президентского указа за номером 184, но дело не в интерпретации написанного заново четвертого пункта, потому что мы все-таки страна де-факто, а не законники какие-нибудь. Важно не то, о чем говорит указ – если дело дойдет до настоящих разборок, кто там самый уполномоченный назначать акимов и министров, то последнее слово будет за самым сильным, а не самым легитимным.
Важно, зачем стране понадобился этот указ и поправки про кадровые назначения. Зачем выстраивать ювелирную конструкцию транзита, горячо убеждать весь мир в том, что у нас новый президент, чтобы потом самим же легко разрушить миф одной подписью. К тому же заложив тем самым на будущее возможность для разночтений и нечестной борьбы за власть – Казахстан ведь не закончится ни на первом, ни на втором президенте.
На самой загадочной пресс-конференции бурного на события 2019 года, когда политика и без того превратилась в поле подковерных битв и интриг, Ермурат Бапи добавил перца и рассказал диковатую историю про шантаж. Если это правда, то объекту шантажа следовало бы понять, что народ лучше, чем он о нем думает, и сочувствие любого нормального человека будет на его стороне, а не бандитов бывшего акима Рыскалиева.
Шантажу нельзя поддаваться, родных не стоит скрывать, а в людей надо верить.
Бапи говорит, что женщина на видеозаписи плачет о том, что ей не будет места в Казахстане после смерти мужа, но тут ведь все зависит от того, кто является гарантом для нее, для ее детей и всех нас. Если это народ и конституция, то место у всех и каждого равное и полноправное. Это не министры и акимы, назначенные могущественным супругом, будут защищать ее, а общество и закон не дадут в обиду. Люди, а не элита, закон, а не интриги. Открытые, честные, такие простые правила, соблюдай их, и не придется бояться и стоять перед выбором – любовь или долг.
Страх – чувство разрушительное. Ведомые им могут наделать таких ошибок, что в стране вообще не останется места – ни для порядочного человека, ни для собственных сыновей.
