В своем сорок шестом письме Айнура Абсеметова делится своими наблюдениями о различиях в системах образования Малави и Казахстана.
Заканчивается уже третий триместр обучения в частной маленькой школе в Лилонгве. Период адаптации моего сына Жаника уже думается прошел и, стоит заметить, довольно успешно. Полной ассимиляции, конечно же, не произошло, как и во многом другом, то, что привычно для казахстанского школьника, для его нынешних одноклассников представляется чудным, и наоборот.
Жаник быстро стал любимцем всей школы, хоть его до сих пор и считают немного странным. Странными им кажутся несколько факторов, к примеру, он – единственный не меняет одежду на более теплую, когда для местных наступают холода, вместо брюк и джемперов носит шорты и рубашки с короткими рукавами. На школьных ярмарках, куда все приносят торты и кексы, только Жаник завлекает посетителей какими-то странными не сладкими жаренными штуками из теста с картошкой и мясом, чужеземные названия которых («пирожки» и «биляши») местные жители выговорить просто не в состоянии. Но ко всему людей можно приучить, кроме одного: ни ученики, ни учителя никак не могут постичь почему Жаник наотрез отказывается пользоваться калькулятором на уроках. Ответ, который дал мне сын на этот вопрос, между прочим, очень прост:
«Зачем тогда вообще математика нужна, если не умеешь без калькулятора решать задачи и примеры?»
Школьный учитель математики Мистер Фири уже не настаивает на том, чтобы Жанали следовал установленному протоколу, так как и без калькулятора он решает самые сложные примеры быстрее своих одноклассников, чем приводит в восторг и изумление всех взрослых и детей. У Жаника эта ситуация вызывает скорее грусть, чем радость, так как привычного вызова и пищи для ума он не получает.
Мистер Фири
Как-то раз я задержалась после работы и вернулась домой поздно, Жаник к тому времени уже видел десятый сон. Было непривычно, что ребенок заснул раньше времени; Апашка рассказала, что это из-за стресса. Оказалось, что бывшие одноклассники из Алматы снова включили его в классный чат, где обмениваются домашками и решениям. Жаник, увидев более сложные четырехэтажные уравнения с дробями, которые решали его ровесники-пятиклассники на другом конце света был сражен наповал. По его просьбе ребята также скинули ему темы, которые они проходят на уроках химии и физики. Предметы, которые в Лилонгве просто не существуют в его расписании, даже при том, что он уже учится в шестом классе. Ошарашенный разницей в образовательных уровнях он расплакался и долго не мог успокоиться. Утром Жаник, с болью и дрожью в голосе и со слезами на глазах, заявил мне:
«Ты бы видела какие предметы проходят дети в Алматы и какие примеры решают мои друзья. Я НИКОГДА их не догоню. Это, что-ли, твоя хваленная Кембриджская система образования? Теперь я навсегда останусь тупым…»
Мое сердце сжалось до размера грецкого ореха. «Верни меня в Алматы, я здесь учиться не буду» вновь всплыл старый ультиматум сына. Выдохнув, я включила внутреннего медиатора и попросила спокойным голосом показать мне примеры задач по математике, которые выслали ему друзья из Алматы. Действительно, если сравнивать, то у алматинких пятиклашек математика на уровне малавийских семиклассников, а такие предметов как история и география здесь не преподаются даже в частных школах. Я уже и не говорю о том, что в Малави один предмет «наука» обобщает собой такие многогранные дисциплины как химия и физика; во время уроков по науке, в формате природоведения безразборно рассказывают то про электричество, то про скелет человека. О лабораторных работах по физике и химии и сказать нечего, потому что таких предметов здесь в принципе не существует. Одним словом, страхи Жаника мне стали понятны.
Поговорив с ним по-взрослому, я попросила его помочь мне найти временное решение до возвращения в Алматы, клятвенно пообещав, что в Алматы он приедет с таким же багажом знаний, что у одноклассников. Жаника моментально придумал решение, сказав, что он прямо сейчас готов начать дополнительные занятия по любым предметам, лишь бы не отставать от друзей дома. Это означает, что с моей стороны нужно только обеспечить ему доступ к необходимым знаниям.
Приоритетными мы выбрали математику и другие точные науки и я кинула клич по всем каналам в поисках репетиторов по этим предметам. Историю и географию мы пока успешно покрываем, читая уже четвертую книгу Жюль Верна. Надо отметить насколько богаты его книги достоверными описаниями географии, и как хорошо его иллюстрации отображают сюжеты того времени, намного облегчая понимание истории. Отличный писатель для хоумскулинга (обучения на дому).
А вот с другими предметами все было намного сложнее, кто же знал, что найти репетитора по точным наукам в этой стране будет так тяжело? В какой-то момент я от отчаяния подписала ребенка на пробный месяц онлайн-обучения, хотя знала, что это заведомо провальный вариант из-за участившихся перебоев со светом и слабого интернета.
Зато этот процесс поисков компетентного репетитора раскрыл мне глаза на процесс образования в Малави, да и в целом систему обучения за пределами постсоветского образования. Так сильно разочаровавший моего ребенка Кембриджский метод, вкупе со всеми IАP и другими сложными аббревиатурами, больше полагается на медленной рост нагрузки по мере развития ребенка; основная нагрузка приходится на более поздние классы, и то если позволяют умственные способности. В Казахстане же наоборот, основной удар падает на начальные и средние классы, без разбору, а в старших классах фокус только на подготовку к ЕНТ. Другими словами, ученые Кембриджа решили, что именно в старших классах появляется больше смысла усиливать нагрузку, так как появляется неизбежное желание учиться, знать больше, отстаивать свою точку зрения. У нас же на эти годы отложили всю монотонную зубрежку, под которую ученикам вдалбливают настрой на полное подчинение старшим.
Вот я и задумалась, глядя на еле сдерживаемые слезы своего сына и его страх отстать от шустрых школьников среднего звена: что же лучше, поддержать «гонку вооружений» по-казахстански или же позволить всему идти своим чередом и довериться зарубежному опыту? Предыдущий репетитор Жаника по математике, а теперь его классный руководитель, Мистер Фири – хороший педагог, и он много сделал, что бы Жан перешагнул страх перед обучением на английском языке. Но математика, которой он учил моего ребенка казалась излишне простой, особенно в сравнении с «серьезной» математикой, которую проходили алматинские ровесники Жанали. Чего-то не хватало.
В итоге, мои неутомимые поиски привели нас к неожиданной находке – пилоту Боинга 737 малавийской авиации Мухамеду. Его номер я получила по рекомендации Сьюзан, нашего педагога по музыке. Созвонившись с ним в пятницу, я получила что-то вроде краткого вербального досье и лаконично организованной информации о его методах преподавания. Первую встречу-знакомство назначили на 10 утра понедельника, так как по выходным у него рейсы. В назначенный день, в семь утра я уже получила от него сообщение, подтверждающее предстоящую встречу, что произвело благоприятное впечатление. Такая предупредительность и пунктуальность мне очень импонировали, особенно на фоне малавийской тотальной неорганизованности и неясности. Поставив уже второй плюсик в своей мысленной таблице «за и против» кандидата, я с любопытством ждала встречи с пилотом, который мог стать репетитором Жаника по математике.
Встречу он назначил в холле китайской гостиницы «Golden Peacock». Я приехала чуть пораньше и была приятно удивлена, увидев, что Мухмед уже ждет меня. Молодой человек невысокого роста, в походке и образе которого читалось что-то от учителя, встретил меня в лобби отеля. От образа пилота у него было только очки-авиаторы. Почему-то я ожидала увидеть его в форме пилота, ведь во время нашего телефонного разговора, он упомянул, что только прибыл из рейса. В разговоре он был краток и говорил только по сути. К моей великой радости, помимо математики, он также предложил преподавать Жанику физику.
Причины, вследствие которых мне понадобились его услуги, Мухамеда не удивили; выяснилось, что мы не первые с такой проблемой. Как он объяснил, это известный сценарий для семей, прибывших либо из пост-совеского пространства, либо из азиатских стран. Будучи репетитором уже более 10 лет, он понял, что в этих странах более высокие требования в точных науках, которых не могут удовлетворить даже самые крутые школы Малави. Это не потому что Африка, а потому что в частных школах преподают строго по британской или американской системе образования. А эти системы не так сильно фокусируются на наших любимых точных науках.
Мухамед и Жанали
Если вас так же как и меня мучил вопрос как же пилот оказался репетитором по физике и математике, то история такова: Мухамед – единственный сын небогатой малавийской семьи пакистанского происхождения, и когда скончался его отец, они с матерью оказались в очень затруднительном положении. К счастью для Мухамеда, его обучение в одной из престижнейших школ в Блантайре было профинансировано компанией, в которой работал отец. В школе математика и физика всегда были его страстью, а остальные предметы для него не существовали. Мечтал с детства летать в небесах, но, как пологается в подобных историях, традиционная и до мелочей расчетливая пакистанская семья считала его немного не в себе из-за его непрактичной мечты. После окончания школы он пошел поступать в летное училище в ЮАР, но завалил все предметы, кроме математики и физики. Чтобы не терять пару лет на пересдачу, он решил вернуться в Малави и пойти в педагоги, чтобы не забывать свои любимые науки. Параллельно репетиторствуя, он закончил педагогический университет и начал карьеру учителя математики в престижной школе.
Через некторое время он все-таки смог поступить в летное училище и закончить его досрочно. Прошло уже три года как он стал летать и год с тех пор как он стал главным пилотом малавийской авиации. Сейчас он продолжает репетиторствовать, поскольку он успел полюбить эту стезю. Поскольку услуги у него не из дешевых, к нему обращаются только состоятельные родители, или же те, кому действительно очень необходима помощь в математике или физике.
Я также не удержалась и задала пару вопросов об уровня пеподавания математики и науки в Малави. Почему этим предметам уделяется так мало внимания? Его ответ меня удивил. Он сказал, что в частных школах Малави, включая ту, в которую ходит Жаник, довольно-таки стандартный уровень преподавания.
Это просто мне кажется что тут все очень слабо дается, потому что «в ваших странах черезмерно грузят детей с раннего возраста».
Он думает, что это не всегда хорошо, так как все дети разные и у всех разный возраст «раскрывания». В последнее время «раскрытие» способностей чаще всего происходит в период 13-16 лет, потому что в этом возрасте ученик подходит к предмету осознанно. До этого возраста, ученику все игра. Но опять же, предупреждает деликатно меня он, все это очень индивидуально и все зависит от склонностей и способностей ребенка. В конце он отметил, что ни одна из систем обучения на его взгляд не имеет той идеальности и абсолютного приемущества. Систем должно быть несколько и отвечать разным целям и потребностям, так как существуют разные дети с разными целями в своих жизнях. Его задача, как педагог, распознать в ребенке его природу и дать в удобной форме то что нужно. От этих слов, конечно же я заплюсовала все остальные пункты требований в своей воображаемой таблице требований…
Завтра будет первое занятие. Еще рано что-либо говорить. Хотя, после разговора с пилотом-педагогом, я нашла ответ на свои сомнения по поводу образования. Все очень индивидуально и та ситуация, которая сложилась сейчас вокруг Жаника, очень показательна. Когда понимаешь, что нет зависимости от одной системы образования, а их существует великое множество, то начинаешь теряться с непривычки. Это все от того, что привычнее не думать, а слепо идти за тем, что дают. Ну чтож. Мир велик и разнообразен. Нет ничего идеального. С этой мыслью гораздо легче жить в любой стране.
Записала Айнура Абсеметова
