Казахстанский журналист Ольга Турова, проживающая в Германии, рассказывает о том, как развод и выплата алиментов могут отличаться в зависимости от географических координат.
Интересное наблюдение сделала я, прожив несколько лет в Германии. Государственная стратегия, оказывается, бывает призвана воспитать национальное чувство справедливой борьбы с последствиями чрезвычайных личных ситуаций. Стартовой площадкой для любви может, в принципе, стать любое место на планете – она непривередлива к географии. А вот расставание, особенно официальное, от нее очень даже зависит.
В Германии мне довелось – посредством друзей и родственников – увидеть и понять смысл этого утверждения. Помогая и участвуя в разных ситуациях, я, можно сказать, пережила три развода. Но здесь под этим словом и понятием скрывается вовсе не то, к чему мы привыкли.
Мы, казахстанцы, не очень склонны задумываться о возможных неприятных последствиях брака. Особенно в пору восторженного воспарения над реальностью. Наш менталитет приверженец положения «здесь и сейчас». Не в нашей привычке стелить соломку, нам ловчее разбираться по факту.
Немцы же просчитывают возможный развод и все его последствия еще до свадьбы. Это уже тип мышления, лучше подумать и предугадать заранее, чем потом платить втридорога. А то, что здесь все недешево – от помыться до жениться, – факт бесспорный. Но именно эта предусмотрительность для многих людей оказывается неплохой страховкой, если жизнь на одной из развилок сворачивает к разводу, разделу имущества и дележу детей.
Один мой родственник, давно переселившийся в Германию, имеет по этой части двойной опыт. Он умудрился один раз развестись еще в Алматы, второй – в Дюсcельдорфе. Есть с чем сравнивать. На родине как было? Разлюбил, пошел в загс, дал столько-то денег и вышел свободным. В Германии развода пришлось ждать больше года. Оплачивать раздельное проживание, адвокатов, а потом и само официальное действо, стоимостью почти в пять тысяч евро. Но и на этом последствия «неудачной женитьбы» не закончились. Кроме алиментов на сына, родственнику пришлось содержать и бывшую жену – вплоть до ее нового замужества.
Это не частный случай, а повсеместная в Германии и большинстве развитых стран практика – если один из разведенных супругов (чаще всего жена) не работает, ему положены алименты вне зависимости от того, есть ли у пары дети.
Логика в этом прямая – сколько семей повсеместно существовало и продолжает жить в режиме односторонней жертвенности, когда в топку интересов одного из супругов брошены молодость, профессия, квалификация другого. В таких случаях справедливости на руинах рухнувшего брака у нас ждать не приходится. А в Германии она восстанавливается следующим образом: от максимальных доходов мужа вычитают доходы бывшей жены (если есть), разницу в четыре седьмых он оставляет себе, а три седьмых выплачивает ей, это без учета детских денег. Кроме того, все выплаты в пенсионные фонды, сделанные одним из супругов за время совместной жизни, делятся пополам.
По сути, такая система призвана относиться к браку со всей прописной долей ответственности, а при ее отсутствии – воспитать это важное для семьи чувство.
По моим наблюдениям, немецкие мужчины, по большому счету, не обладающие им от рождения, потом воспитываются в этом духе. Быть безответственным в Германии дорого. У нас — в порядке вещей.
Ну какому казахстанскому суду придет в голову требовать от бывшего мужа содержать бывшую жену, да еще вне зависимости от наличия потомства?
Кстати, что касается детей. С алиментами на них у немцев тоже полный «орднунг», в смысле строгий порядок. В земле Северный Рейн-Вестфалия, например, выплаты регулируются с помощью так называемой «Дюссельдорфской таблицы». Она поделена на одиннадцать секторов доходов родителей и четыре группы возраста детей. В зависимости от градации суммы варьируются от 280 до 700 евро в месяц. И это лишь базовые выплаты. К дополнительным могут относиться стоимость пребывания в детском саду, внешкольных занятий, классных поездок и так далее. Даже если отпрыск уже совершеннолетний, но еще учится и не имеет собственного дохода, один родитель, выплачивающий алименты, или даже оба, продолжают содержать «ребенка» до 25-летия.
В случаях, когда алиментщик, что называется, финансово не состоятелен (остался без работы, здоровья или вообще подался в бега), его бремя несет на себе государство. Ребенок в любом случае не остается без поддержки.
Вот еще один пример. Из разряда «невероятное, но очевидное». Моя подруга развелась с мужем-немцем. Сын после долгих и муторных судебных разбирательств оказался поделенным надвое: первую половину недели живет с мамой, остальную половину с папой. В каждом доме у ребенка своя комната, свои игрушки, книги, вещи, предметы, которые не курсируют от родителя к родителю, а имеют строгое адресное прикрепление. Карманные деньги у ребенка тоже разделены территориально: у мамы одна копилка, у папы другая. Самое смешное и одновременно грустное, что оба родителя попеременно находятся в роли алиментщика, поскольку ни с кем сын не живет постоянно, и они оба работают. Договориться полюбовно бывшие супруги не смогли ни по одному вопросу, включая финансовый, поэтому живут сейчас в путаном лабиринте собственной таблицы выплат друг другу.
Всевозможные махинации с алиментами, так популярные у нас, на немецкой земле не приживаются. Должен платить – заплатишь, никуда не денешься. Находятся, правда, и здесь ушлые любители нарушений общественных норм и морали. Например, недавно Дюссельдорфский суд рассматривал иск о «незаконно взыскиваемых алиментах в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Мужчина (кстати, из наших переселенцев) отказывался содержать бывшую жену и ребенка. Жена, мол, завела состоятельного любовника и меркантильно скрывает связь с ним, а ребенок вообще был зачат без его на то согласия, опять же по злому финансовому умыслу. Путем долгих расчетов, расспросов и умозаключений уважаемые судьи пришли к выводу, что истец – подлый поклепщик. И за это ему придется ответить дополнительно к алиментам.
Когда я рассказывала знакомым немцам, какие санкции применяют у нас к злостным уклонистам, выдрессированные законом немецкие бюргеры сильно удивлялись. И не столько эмоциональной составляющей вопроса – ребенок же, твой же! – сколько рациональной – решение суда же, штрафы же! Хотя и здесь, где, согласно здравому смыслу и закону, легче платить, суды ломятся от претензий и требований пересмотреть, отменить и пересчитать. Как говорили древние, последствия любви не всегда сопоставимы с ее обещаниями.
