В первый день работы в КНБ Карим Масимов кликнул на сайт «Фергана», но как и все жители Казахстана потерпел неудачу. Вместо старейшего интернет ресурса, который с 2001 года рассказывает о жизни Центральной Азии, председатель КНБ увидел пустую страницу – Error. Он спросил подчиненных в чем дело и ему объяснили, что сайт «Фергана» на территории Казахстана заблокирован. Причина звучала расплывчато: «Из-за какой-то публикации…» Масимов возмутился и потребовал освободить «Фергану» из блока.
Этот анекдот я услышала в кулуарах центрально-азиатской медиа конференции ОБСЕ от главного редактора сайта «Фергана» Даниила Кислова. История не претендует на достоверность, но дата разблокировки совпадает с датой вступления Масимова в должность председателя КНБ. Так что, может быть, все так и было, как рассказали Кислову, а он рассказал мне. Ну а как еще? Блокировка – это ведь не сложная операция спецслужб, а всего лишь одна кнопка, на которую нажимают вследствие разных причин, но чаще всего – страха, глупости, а также полного хаоса и непонимания в этом вопросе. Интернет мечтают приструнить все диктаторы, но никто не знает как.
Анекдот про «Фергану» хорошо иллюстрирует положение СМИ в Центральной Азии – это когда подлинная трагедия то и дело переходит в жанр жестокого фарса. Поэтому в тех сферах, где формируется международное общественное мнение, журналистам региона сочувствуют и как могут поддерживают, но твердо осудить их гонителей не решаются. «Мы не можем довольствоваться положением свободы слова, Интернета в Центральной Азии, журналистов необходимо освободить от давления,» – говорила в своем приветственном, полном укоризны, слове представитель ОБСЕ Дунья Миятович.
«До каких пор будет продолжаться это лицемерие?» – устало риторически вопрошал на следующий день то ли меня, то ли окружающее пространство Даниил Кислов. За полчаса до этого в своем выступлении он перечислил страшные факты из жизни узбекских журналистов, самые отчаянные из которых находятся в заключении почти 20 лет, а Кыргызстан назвал главным разочарованием десятилетия. Но все это хорошо известно, и еврочиновники, похоже, давно потеряли представление, как еще воздействовать на средне-азиатские режимы, кроме как проводить конференции и принимать аккуратные, политкорректные резолюции. Ну в самом деле, не брать же штурмом тюрьму? Мне сказать тоже было нечего, и я только удрученно пожала плечами. Пространство вокруг, кажется, отозвалось сочувственным эхом. Эти стены видели многое: ежегодная центрально-азиатская медиа конференция ОБСЕ проходила в Вене, в величественном дворце Хофбург. В следующих от нас и наших пламенных речей покоях когда-то жила принцесса Сиси и там до сих пор накрыт стол, за которым обедала нелюбимая австрийцами сиятельная особа, а в подъезде напротив императорские кони в императорской конюшне продолжают танцевать конкур к вящей радости туристов.
С моей стороны было бы лицемерием жаловаться на такую локацию – ездить в Вену как-то приятней, чем в Душанбе, где сначала планировалась 18-ая медиа конференция. Тем не менее сам факт того, что конференцию, которая 17 лет проходила в Центральной Азии, на восемнадцатый раз никто к себе не пустил, говорит сам за себя. К своему совершеннолетию ребенок, которого пестовали всем миром, получился дефектным. Это было развитие вспять, как у Бенджамина Баттона, и не надо обольщаться, что речь идет только о СМИ. «Для меня неприемлемо спрашивать разрешения у членов ОБСЕ, и это (Вена) дорого стоит,» – проявила максимум жесткости под конец своей речи Дунья Миятович. Вена или Душанбе? Евро или сомони? Цена вопроса не всегда измеряется деньгами.
Периодически с конца девяностых бывая на подобных мероприятиях, я помню те времена, когда их не просто принимали – 18 лет назад среднеазиатские чиновники если не прислушивались, то считались с мнением международного истеблишмента. А сегодня откровенно пренебрегает даже «прогрессивный» Кыргызстан, даром переживший две революции. Официальных представителей власти на этот раз прислали только Казахстан и Узбекистан, причем Узбекистана не было бы, не умри в этом году Каримов, и неизвестно, будет ли на следующий год, когда его преемник Мирзиеев освоится на новом месте и окончательно поймет, каким он хочет быть правителем – жестким или мягким, прагматичным или вполне безумным. Узбекистан представлял депутат, председатель комитета информации парламента Ильхом Абдуллаев. Это самый высокий уровень за много лет, правда, само выступление посланника новой власти свежестью не отличалось: Абдулаев рассказывал о свободе слова в Узбекистане и законах, делающих работу журналистов легкой и приятной. От Казахстана выступал заместитель комитета информации Руслан Алишев, заваливший слушателей цифрами борьбы за Казнет – 160 написанных писем о недопустимости пропаганды экстремизма, более ста тысяч удаленных материалов из-за пропаганды экстремизма и так далее. Похвальная дотошность. Через три дня после его выступления в Казахстане прямо в день Независимости заблокируют самые популярные соцсети, и министерство информации не сможет сказать по этому поводу ничего вразумительного.
По выступлениям чиновников и провластных общественников и журналистов (бывает и такое, например, главный редактор УзМетроном Сергей Ежков убеждал участников, что блокировка ничуть не мешает работе журналистов и даже не влияет на просмотры сайтов, так что не стоит расстраиваться и обижаться) можно судить о том, что сегодня мучает и не дает покоя властям от Астаны до Ташкента и Душанбе (Ашхабад, судя по всему, ничего не беспокоит). Из общих симптомов, – пропаганда «измов» – насильственного экстремизма и терроризма, с чем не поспоришь, разумеется, только если бы не склонность принимать за такую пропаганду все непонятное, критичное, не подпадающее под местный шаблон.
В Душанбе даже общественники обижаются, когда в перечень пострадавших журналистов включают сторонников запрещенной партии Исламского возрождения. В Астане озабочены разжиганием ненавистей в Интернете – все выступление Алишева было об этом. Ненавистей между тем становится все больше, и официальный Казахстан при каждом удобном случае призывает к тому, чтобы принять глобальную резолюцию, которая обязала бы всех собственников СМИ и социальных сетей. Одна кнопка на весь земной шар с центром управления в сердце Евразии – такой мне видится мечта официальной Астаны. Ташкент расстраивает некая оппозиционная пресса, в то время как в стране ее нет и в помине, которая «огульно очерняет» и не видит ничего хорошего. В противовес ей депутат Абдуллаев привел в пример сюжет об узбекской ярмарке в Москве на телеканале «Россия», после которого люди плакали и говорили, как они соскучились по добрым новостям. Я видела много узбекского телевидения и читала много узбекских газет – там с утра до вчера сплошные добрые новости. Куда еще повышать градус добра? – спросила я депутата в перерыве на кофе-брейке. И услышала в ответ до боли знакомые слова, которые даже трудно сформулировать в четкую позицию. «Журналисты не должны настраивать народ против власти.» Так дискуссии обычно и заходят в тупик.
Когда вы говорите настолько на разных языках, понять друг друга трудно даже с помощью переводчиков. Но стремиться надо, потому такие конференции хоть в Вене, хоть в Душанбе и важны. При всей критике в адрес еврочиновников или, как любят теперь говорить, евробюрократов, это единственное место, где встречаются политические оппоненты – журналисты центрально-азиатских независимых и оппозиционных СМИ и представители власти. И хоть разговор чаще всего получается не сильно конструктивный и напоминает спор Остапа Бендера с ксендзами в духе «бог есть – бога нет», гораздо хуже когда разговора вообще нет. Без этого влияния, а иногда и мягкого давления извне Центральная Азия – вечно дремлющий регион – рискует навсегда остаться во тьме. И если что-то во дворце Хофбург могло совладать с общим пессимизмом относительно перспектив Средней – все-таки Средней, а не Центральной – Азии, то это его история, видевшая и насильственный экстремизм, и пропаганду ненависти, и разрушительные войны, и тупость правителей, не желавших меняться вместе со временем, и трагическое крушение, но в конце концов – возрождение и победу здравых смыслов.
