...и/или использоваться мастерами как мелодическая краска, мгновенно триггерящая в сознании ассоциации с чем-то грандиозным или помпезным, устаревающим или устаревшим.
Сознание словно переносится вальсом в эпоху без холодильников и телевизоров, но с дуэлями, ливреями, лакеями и бакенбардами. В нем есть что-то легкое, парящее и веселое, словно от пузырьков шампанского, а может быть – как мы убедимся – и возвышенное, тревожное, шокирующее и трепещущее, словно буря на море или в пустыне.
Величайшие вальсы, написанные Чайковским, которого, как известно, вместе с Достоевским слушает весь мир, и Иоганном Штрауссом, популярности которого нехило поспособствовал мультик «Том и Джерри», а равно и многими другими признанными классиками прошлого – их мы сегодня вспоминать не будем. Вместо этого предлагаю вам тур вальса по разным десятилетиям XX века, которые вы, возможно, захотите прослушать – или повальсировать им в такт под стать желтым листьям или снежным хлопьям любого из оттенков серого, которые, вероятно, кружат сейчас у вас за окном.
Кстати, о такте. Как вы знаете, я юрист и поэтому музыку люблю лишь слушать. Поэтому различие размеров 3/4 от 6/8 или 12/8 мне без сольфеджио уловить сложно. А равно и разделение композиций по принципу «вальс-невальс». Критерий описания в статье – можно ли вальсировать или хотя бы считать пресловутые «раз-два-три два-два-три» под выбранные мной композиции. Поэтому заранее соглашаюсь, что какие-то из перечисленных вальсов технически не могут квалифицироваться как вальсы по строгим критериям профессионалов с музыкальным образованием, а равно и критиков разной степени мягкости диванов.
Сегодня первая семерка в произвольном и не имеющем никакого порядка перечислении.
UPD: уже описав несколько вальсов, я поразился двум вещам: 1) насколько они разные и активируют совершенно различные эмоции, чувства и миры и 2) как великие вальсы, при неизменности ритма и размера, словно визитная карточка, отражали эпохи и обстоятельства, в которые они были созданы. Насчет второго, впрочем, может быть притянуто за уши.
Вячеслав Овчинников – «Вальс к первому балу Наташи Ростовой»
Собственно, эта подборка появилась после того, как я вспомнил слова Кутузова из оскароносной экранизации романа Толстого Бондарчуком-отцом. Киношный маршал, говоря соратникам о том, какой экстерминариус и какую жутчайшую участь уготовил наполеоновским войскам, которые продвигались вглубь российской империи, дважды за фильм повторял нечто вроде: «Будут у меня французы лошадиное мясо жрать». Мне, как уроженцу Казахстана, разумеется такая лютая угроза казалась еще в детстве весьма забавной. Ну, а потом я вспомнил о вальсе.
Если придерживаться позиции, что музыка все же вербальна, а не абстрактна, то в этом вальсе есть фантастическая динамика проживаемых Наташей на первом балу ощущений. От неуверенности и страха, близившегося к отчаянию через очарование и улыбку к апофеозу – яркому, горячему взрыву чувств. Красивейшая сцена из первого в истории советского кинематографа оскароносного фильма, сцена вальса была вдохновлена еще и иллюстрациями Леонида Пастернака, о которых сам Лев Толстой, согласно легенде, мечтал.
Вячеслав Овчинников писал музыку к эпику Бондарчука параллельно с работой над музыкой к «Андрею Рублеву», «Долгой счастливой жизни» и другим фильмам, буквально живя в заключении на Мосфильме.
К сожалению, найти этот вальс на хорошем виниле или очень мощной «цифре» затруднительно. Но, может быть, это и к добру. Можно просто посмотреть сцену из фильма 1965-1967 годов. А затем все четыре фильма возможно. Я так и поступил.
Евгений Дога – вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь»
Есть легенда, что Долли Партон всего за один день написала сразу два своих magnum opus-а – Jolene и в триумфально перепетую затем Уитни Хьюстон I Will Always Love You.
Отвечая на вопрос о том, долго ли он сочинял этот вальс, Дога однажды ответил, что «долго… до утра». Названный якобы Рональдом Рейганом вальсом века, шедевр Евгения Дмитриевича был создан спонтанно или по забывчивости художника. Режиссер фильма «Мой ласковый и нежный зверь» Лотяну сказал композитору, что для сцены свадьбы Оленьки Скворцовой нужна «какая-то музыка». Дога решил посмотреть что-то в фонотеке и, не найдя ничего подходящего, сказал режиссеру, что нашел он только дребедень, а дребедень он, Дога, и сам в состоянии написать. И забыл. Полгода спустя, в 1978 году, Лотяну после трудного съемочного дня сорвался на Евгении Дмитриевиче, зайдя к нему с вопросом: «Вальс где?!». В итоге, получив мотивационный «заряд бодрости», Дога за день написал и сдал вальс и, по собственному признанию, хорошо, что у него быстро забрали ноты, дабы он потом «не портил, что написал». Надо признать, что Евгений Дога, автор сотен и сотен композиций, не устает отвечать на одни и те же вопросы про свой вальс, за что ему уважение и благодарность.
Вальс Доги в, кажется, си-бемоль миноре, как и многие великие произведения «золотой орды», грациозно «бередит» столь родное столь многим людям с прошивкой советского союза в ДНК чувство стремления к возвышенной и трагической гибели. Ведущий щемящую красивую мелодию кларнет – словно мысли души героини. Периодическое «топтание» между двумя нотами – нерешительность, боязнь выбора, разрыв между двух огней. И разгоняющийся, бегущий к литаврам, словно уносящий героиню мир, наполняющий всю сцену, всю историю трагизмом одиночества среди толпы – пожалуй, самого страшного из одиночеств и обреченности жить не свою жизнь – пожалуй, самое страшное из наказаний. Если честно, ввиду характера вальса Доги, не сильно понимаю смысла играть на свадьбах это произведение. Впрочем, может быть, сейчас уже и не играют.
Henry Mancini – Moon River
Два первых и главных поинта. В мультике «Рататуй» главного героя зовут не Рататуй, а Реми. В фильме «Завтрак у Tiffany» главную героиню зовут не Тиффани, а символичнейше для поколения молодежи начала 1960х: Холли Голайтли.
Генри Манчини, писавший для фильма музыку, слышал, как Одри Хепберн пела в Funny Face Гершвина. Поняв вокальный диапазон актрисы, Манчини буквально за полчаса сначала «забил два колышка» из самой верхней и самой нижней ноты диапазона Хепберн, а затем протянул между ними нить с волшебной, наполненной счастливой, мечтательной меланхолией молодости мелодией. Поэт Джон Мерсер добавил текст песни длиной всего в 10 строчек, вдохновившись реальной рекой неподалеку от его дома в Саванне, Джорджия.
Получившая «Оскар» за лучшую оригинальную песню композиция длится порядка двух минут и не игнорирует классическую куплет-припев структуру. Юным бываешь только раз, и стремление следовать зову сердца, идти за любимым человеком, несмотря ни на какие преграды – Moon River становится лейтмотивом каждого нового поколения юных людей, видящих лунный путь впереди, отражающийся серебром и светом в реке, и размышляющих о том, как они его пройдут. А поскольку они молоды – то не чувствуют конечность времени и готовы отправиться в путешествие.
Хепберн поет первый куплет, подыгрывая себе на гитаре, на втором куплете подключается оркестр. Кстати, фа-мажорный 3/4 вальс, кажется, единственный в нашем списке из тех, что относятся к категории «медленный вальс» или, старомодно, вальс-бостон.
Помимо чарующего исполнения Одри Хепберн в самой киноленте, в конце которой в фильме «Джерри Магуайр» справедливо заметили бы: «You had me at “Hi”», есть прекрасная и сохраненная в библиотеке конгресса версия Энди Уильямса.
Queen – Somebody To Love
Написанная для альбома-продолжения триумфальной A Night At The Opera пластинки A Day At The Races. 1976 год. Группа в зените славы. В лучшем из смыслов кайфующие и упивающиеся своими навыками герои группы Queen берутся за разные жанры, пишут песни всех направлений и, пропуская их через мегазадротскую творческую «машину», получают шедевры потрясающей вариативности. В каждом из них при этом без труда угадывается великолепный, как век султана Сулеймана, почерк группы.
В Somebody To Love Фредди Меркьюри, Брайан Мэй и Роджер Тейлор, пользуясь дарованной явно откуда-то сверху особенностью, что их голоса, записанные в разных октавах, звуча вместе, создают впечатление звучания большого количества людей, превратились в этой песне в госпел-хор. Навеянный работами Ареты Франклин трек не так легкомысленен в словах, хотя ля-бемольная мелодичность уносит тебя куда-то вперед к легкости весеннего состояния души.
Меркьюри, зная, что стадионы в пятьдесят, семьдесят или даже сто тысяч зрителей любят и будут подпевать песне во время живого исполнения, поставил самую эмоциональную точку песни таким образом, чтобы ее, откликаясь на вокал певца, пел зал. Затем зал включается в «госпельную» историю, сам на минутку становясь хором.
Сингл стал вторым в Англии, а перевыпуск после смерти Фредди в 1993 возглавил чарты Соединенного Королевства. У Somebody To Love есть два блестящих кавера: в одном совсем юная тогда Энн Хэтэуэй исполняет хрупкую и по-детски очаровательную версию в сказке «Заколдованная Элла». Другое исполнение – на «совести» Джорджа Майкла. Собранный для празднования жизни ушедшего в прошлом году Фредди Меркьюри «родной» для группы битком набитый стадион Уэмбли услышал, пожалуй, одно из лучших в истории музыки живых кавер прочтений композиций. Если вы в тех частях света, где «тлетворное влияние Запада» и «англосаксов» не банят и не сажают за это в тюрьму – советую посмотреть живые исполнения этого вальса.
И, да, Jefferson Airplane спели другую песню.
Gerry and Pacemakers – You’ll Never Walk Alone
Изначально звучавшая в мюзикле «Карусель» 1945 года и написанная в размере 4/4, песня была перепета группой Gerry and the Pacemakers уже в классическом вальсовом размере 3/4.
В мюзикле песню поет Нетти, чтобы подбодрить Джулию после потери мужа. Песня затем повторяется в эпилоге представления. В конце лета 1963-го, 18 лет спустя, кавер в исполнении Gerry and the Pacemakers начали крутить не только по британскому радио, но и в числе других топ-песен актуального чарта перед началом матчей на знаменитом стадионе Энфилд, «доме» футбольного клуба «Ливерпуль». Толпа на стадионе, подогреваемая пинтами пива, весело и душевно горланила и YNWA среди других песен, в том числе родных земляков – «битлов». Когда спустя несколько месяцев песня выпала из чартов и ее однажды не поставили, толпа трибуны KOP потребовала диджея тем не менее запустить YNWA.
Составленная без припевов песня словно начинается от словно отстраненного образного рассказа, в простом балладном исполнении на «движке» базовых фортепианных арпеджио. Со вступлением оркестра начинается прямое обращение, появляется глубина, а к горлу чем больше ты прожил, тем сильнее начинает подкатывать ком. Оркестр истово тянет тебя вверх из бездны, и «разговаривает» с певцом, будто бы обозначая путь наверх, к свету. Финальные четыре строки повторяются, оркестровка словно перестает тебя жалеть, а встряхивает, заставляя бороться и идти вперед.
Как и водится, песня совершенно незапланированно стала футбольным и спортивным гимном. Помимо «Ливерпуля», YNWA является гимном дортмундской «Боруссии» и «Селтика» из Глазго. Но, конечно же, если вы когда-нибудь окажетесь на Энфилде – обязательно расположитесь на трибунах за хорошие 5-10 минут до начала матча. Тесно сидящие люди на трибунах с религией-футболом в сердцах каждый раз хором в сорок тысяч глоток заставляют если не физиологическую, то духовную челюсть отвиснуть и запускают отряд муравьев вдоль позвоночника.
Являясь с прошлого века фанатом Manchester United и битломаном/британскомузыкоманом, будучи ограниченным в источниках информации, я болел за свою команду и после первого прослушивания был поражен песней YNWA. И лишь спустя годы и годы узнал, что один из главных моих жизненных гимнов является гимном главного исторического соперника Юнайтед. Так в жизни появился еще один неразрешимый парадокс – благо, наверное, такой, что хочется пожелать, чтобы все неразрешимые парадоксы и метания между двумя конфликтующими в жизни были максимум такими. Ну или формата выбора «роллы с угрем – или с лососем».
Mecano – Hijo De Luna
«…Нет, смысла я не понимал,
Но впечатленье – колдовское»
Эпиграф из эпиграммы Александра Иванова очень подходит здесь. Не хвастаясь незнанием, я очень рад, что танцуя в детстве вальс под эту композицию, не понимал слов – это добавляло сказки легенде. Испанская группа Mecano записала этот вальс в 1986 году. Насколько я помню, в реальности истории такой не было и текст Hijo De La Luna – «залегендированная» сказка.
Начинающаяся с напоминающих колокол пяти басовых нот «до», поверх которых летят аккорды на фортепиано, и с воздушного летящего почти полушепота, песня рассказывает легенду о ребенке-сыне Луны. Перкуссия из колокольчиков, ревер на вокале и вкрадчивость клавиш создают сюрреалистичность и сказочность. При этом ноги в пляс почему-то этот вальс не увлекает, а, напротив, будто бы завораживает и гипнотизирует тебя, как взгляд на полную Луну. По мере повествования (а история там красивая и страшная) песня становится все больше и экспрессивней, при этом сохраняются реверы и «призрачные» духовые. «Пляшущий» в андалусийской каденции припев и кастаньеты «выдадут» «испанскость» группы и песни. Миллион смен аккордов и оркестровая аранжировка, поддерживающая становящийся пронзительным и экспрессивным голос Анны Тороха, ведут к апофеозу песни, которая затем постепенно затухает, словно в четырехминутную песню вмонтировали целый фильм.
Если вдруг вам захочется «вариаций» и каверов – один из лучших «тейков» был в исполнении Монсеррат Кабалье. Есть достаточно свежий трек от корейской группы Forestella, который, впрочем, балансирует на грани того, чтобы считаться собственной и независимой песней ввиду смелости, мощи и свободы аранжировки.
Арам Хачатурян – «Вальс» к драме М.Ю. Лермонтова «Маскарад» (постановка театра имени Евгения Вахтангова)
В 1940 году в театре Вахтангова начали подготовку к постановке спектакля «Маскарад» по Лермонтову, столетие гибели которого надвигалось в грядущем тогда году. Использовавшееся тогда для сцены вальса произведение Глинки решено было заменить новой музыкой, сочиненной для спектакля Арамом Ильичом Хачатуряном. По трагической иронии судьбы, впервые музыка и этот вальс прозвучали для советских зрителей вечером 21 июня 1941 года, когда до начала агрессии Германии оставались считанные часы.
Спустя несколько лет Арам Ильич переработает «саундтрек» к постановке в сюиту. Полагаю, это был некий тренд в тот период. К примеру, волшебную музыку к великому и лженаучному фильму 1938 года «Александр Невский» Сергей Прокофьев тоже собрал в сюиту с тем же названием.
Итак, вальс. Итак, маскарад. История будто бы Отелло. История, перечитывать которую рекомендовано всем любящим и, еще важнее, любившим когда-то людям. История-напоминание. История-предостережение.
Нина, вспоминая о вальсе, говорит:
Как новый вальс хорош! В каком-то упоенье
Кружилась я быстрей – и чудное стремленье
Меня и мысль мою невольно мчало вдаль,
И сердце сжалося: не то, чтобы печаль,
Не то, чтоб радость…
По моим ощущениям, в вальсе Хачатуряна, если слушать его через призму трагедии Лермонтова, переплетены будто бы три точки видения, три мира, оказавшиеся на балу в тот вечер: легкое невинное кружение Нины, отягощенный тяжестью мира и принятого решения вулкан мыслей Арбенина и, в середине композиции, будто бы общий план камеры условного фильма, взгляд нас с Вами, читатель и зритель, который взирает на сцену откуда-то со стороны.
Не зная произведения Лермонтова, мы все равно слышим в музыке какую-то грандиозность при абсолютной обреченности перед неумолимо надвигающимся роковым финалом. Нина, танцующая, но будто чувствующая трагический финал, который случится через несколько часов, страна, слушающая волшебную музыку с характерными вкраплениями восточного колорита и мощи Хачатуряновского музыкального почерка, которая через несколько часов будет ввергнута в самую страшную (пока что) в истории человечества войну – эти параллели будто бы невозможно сочинить.
И вновь вальс советской эпохи, и вновь в музыке инкорпорированная в ДНК нашего золотоордынского человека подсознательная тяга к трагедии, к возвышенно-жертвенному, поиск чего-то воистину великого, ради чего стоит красочно и величественно погибнуть. Либо Арам Хачатурян, будучи плотью от плоти эпохи и зная, чего страждет душа зрителя, дал ему то, что зритель и слушатель хочет.
Следующую «великолепную семерку» – и мои впечатления и заметки о ней опишу в следующей статье. А вас, надеюсь, оставляю в изготовке к прослушиванию не просто хорошей, но великой музыки.
