Жанна Байтелова, правозащитник.
В 2010 году меня арестовали на десять суток за то, что я закидала городской суд Алматы коровьим навозом. В 2016 году я вместе с Верховным судом начала совместные проекты. Как же я прошла эволюционный путь от борьбы к диалогу?
Это произошло второго августа и я была в здравом уме и трезвом состоянии. Некоторые до сих пор припоминают мне коровий навоз на крыльце суда, позабыв о причине моего поступка. Это был не эпатаж, а искреннее негодование состоянием судебной системы в стране. За месяц до этого, 3 июля, я подала в Жетысуский районный суд Алматы исковое заявление в отношении спикеров обеих палат парламента Касымжомарта Токаева и Урала Мухамеджанова, а также премьер-министра Карима Масимова. Я оспаривала действия должностных лиц, которые противоправно ввели в действие закон «О лидере нации». Но мое исковое заявление не приняли к рассмотрению. Сначала судья Алмас Рамазанов вынес соответствующее определение, затем апелляционная инстанция в лице судьи Гулистан Азбаевой оставила в силе это определение. Отказ основывался на выводе судьи, что я оспариваю законность принятия поправок в нормативные акты, формирующие из себя законы «о лидере нации». Но в моем исковом заявлении черным по белому было написано: «Прошу суд признать незаконными действия ответчиков в виде публикации законов о лидере нации и введения их в действие без вступления в силу»!
НАША ФЕМИДА ДОСТОЙНА ТОЛЬКО ДЕРЬМА
Я негодовала – почему мне отказывают в том, чего я не просила, почему переиначивают смысл. При этом другим гражданам, поддержавшим мою идею и подавшим аналогичные иски – слово в слово – отказали на основании подсудности, «подавайте иск по месту жительства ответчиков».
В итоге мое возмущение вылилось в акцию протеста. Форму протеста мне навеяли два персонажа из мультфильма «Мадагаскар», где две обезьяны при побеге из зоопарка ведут такой диалог: «Говорят в Линкольн-центре лекция об анархии в обществе… Верно! Давай лектора какашками закидаем!»
И протестовала я против несправедливости не только в отношении себя. При «обстреле» органическими снарядами здания суда я припомнила дела Жовтиса, Кучукова, Джакишева, суды над газетой «Голос Республики», в которой в то время работала. Было смешно, когда постовой полицейский сначала выбежав на улицу, забрал пакет с навозом, который лежал рядом со мной и выбросил его чуть подальше в арык. Я вернула свои боевые припасы и продолжила закидывать крыльцо. Полицейский забежал внутрь и закрыл двери суда изнутри. Я закончила свое дело и спокойно уехала по делам. Единственное, перед кем мне было стыдно за свой поступок – это рабочие суда, убирать ведь предстояло им, а не виновникам торжества правосудия.
За свою акцию я получила десять суток административного ареста как за хулиганство. Конечно, я могла бы сказать, что эта форма выражение мнения, но оспаривать не стала.
Это был не первый суд в отношении меня, и не первое административное взыскание, но первый арест. Мой друг и коллега Санат Урналиев даже как-то спросил с упреком: «Байтелова, ты что с ними делаешь? Как тебе это удается?», имея ввиду судей. На тот момент мои друзья, имея меньше административных правонарушений чем я, побывали в спецприемнике для административно арестованных несколько раз. Я же отделывалась штрафами, по сей день не знаю почему. Помню, на одном процессе я разрыдалась из-за того, что полицейский, который составил протокол о моем правонарушении, нагло и открыто врет. Мне стало так обидно. «Не плачь! Знаешь, как раньше их называли? Малограмотные внуки Дзержинского – МВД!» Я успокоилась, повеселела и мне влепили штраф в 50 МРП. В другой раз после очередной акции судья настойчиво спрашивал меня: «Может у тебя здоровье плохое?» Нет, говорю, все хорошо! «Нет, ты подумай, может у тебя сердце больное или почки?»
А-а-а, догадалась я, к чему он клонит: «Да-да, сердце больное». И опять штраф в 50 МРП. Если суммировать все мои штрафы, можно было купить хорошую поддержанную машину. В какой-то момент я пришла в ужас от этого и уже сама просила судей – лучше арест, чем штраф.
У нас даже был свой рейтинг судей административного суда Алматы. И все боялись попасть к судье Галыму Петровичу, будто студенты к строгому лектору. Я забыла почему, но была примета – попал к Петровичу, точно арест.
ВЫГРЫЗАТЬ ЧТО ПОЛОЖЕНО – МЫШЛЕНИЕ РАБА?
Постепенно мои взаимоотношения с судом в качестве правонарушителя или наоборот истца свелись к минимуму. Последнее взыскание было за акцию с кружевными трусами после девальвации тенге в феврале 2014 года.
В январе 2015 года я зарегистрировала общественное объединение «Гильдия судебных репортеров». В том же году приняла участие в программе «Новое поколение правозащитников» фонда «Сорос-Казахстан», по окончании которого представила свой адвокационый план по обеспечению гласности судебного разбирательства. Ведь для того, чтобы сделать репортаж с судебного процесса, нужно на этот процесс попасть. Фонд одобрил мою идею и в 2016 году выделил грант на изменение правил по обеспечению пропускного режима. Чуть позже я почувствовала себя Вангой – как в воду глядела, предложив свой проект, так как буквально через пять месяцев он стал очень актуальным. Пока я переписывалась с МВД и Верховным судом по действующим правилам, желая изменить их в сторону большей открытости, они совместным приказом ввели новые правила, наоборот, ужесточив их. В список запрещенных предметов к взрывчатым и другим опасным веществам добавились звукозаписывающие устройства и смартфоны, а представители СМИ теперь могут попасть на процесс только по приглашению. По чьему приглашению непонятно – то ли суда, то ли участниками процесса.
И вот у меня снова те же чувства что и шесть лет назад, когда я закидала горсуд Алматы навозом. Я возмущена, негодую, и даже матерно выражаюсь. Мы приняли решение подавать исковое заявление к Министерству юстиции, зарегистрировавшему совместный приказ МВД и Верховного суда о введении новых правил, ну и к самим разработчикам.
К слову, на тот момент мы с фондом имени Фридриха Эберта и офисом программ ОБСЕ в Астане проводили совместный с Верховным судом проект «Школа судебного репортера» для журналистов, состоящих в Гильдии. Меня разрывали эмоции и голос разума – ведь я приняла для себя решение, что хочу взаимодействовать, чтобы решать хоть какие-то проблемы, а не протестовать.
Помню, Асылбек Кожахметов находясь в оппозиционном лагере в последнее время говорил: хватит стоять в боксерской стойке и все время противостоять власти, нужен диалог. Тогда меня сильно раздражала его позиция, я считала ее трусливой и рабской. Ну как можно вести диалог с теми, кто нарушает твои права? Но, как говорится, никогда не говори никогда. Теперь я сама пытаюсь сотрудничать, находить общий язык с судебной властью, по крупицам выгрызая то, что должно быть само собой разумеющимся. И радуюсь каждой маленькой победе. Есть в этом какая-то извращенность – радоваться тому, что и так должно быть.
ДОСТАТОЧНО ОТКРЫТЬ ДВЕРИ
Тем не менее, должна сказать: судебная власть в лице Верховного суда идет на диалог, и разговаривать у нас пока получается неплохо. Я сейчас говорю о своей деятельности в области гласности судебного разбирательства и открытости судов.
За прошедший год «Гильдия судебных репортеров» заключила меморандум о взаимодействии в освещении деятельности суда в том числе по отправке правосудия с двенадцатью областными судами, Военным судом, и судом Астаны. 27 декабря 2016 года после переписок и переговоров о необходимости изменения правил по обеспечению пропускного режима в здания судов у нас на эту тему состоялась встреча в Верховном суде. Ирония, но нам не разрешили взять с собой диктофоны и смартфоны. Однако уже на следующий день в областные суды была направлена директива – пропускать журналистов со всей необходимой техникой, включая смартфоны и ноутбуки. Вот только правила менять Верховный суд отказывается, точнее аппарат Верховного суда. На той встрече нам обещали, что мы проведем еще одну совместную встречу, уже расширенную с участием экспертов – правозащитного и адвокатского сообществ. Ведь эти правила нарушают не только права журналистов.
Когда дело дошло до организации круглого стола, я получила ответ, что смысла в этом мероприятии нет. Но я не сдаюсь. Решетку на входе в суд Алмалинского района Алматы тоже не сразу убрали после первого обращения. Капля камень точит. Та я себя успокаиваю или приободряю? Еще не разобралась. На самом деле, изменив правила, можно повысить доверие населения к судебной власти. Открыть двери достаточно эффективнее работы десятков блогеров.
Для меня образцово-показательным был судебный процесс в отношении моей коллеги по «Республике» Юлии Козловой, которую обвиняли в хранении наркотических средств, когда ей подкинули марихуану. Судья Людмила Бектемирова рассматривала дело с соблюдением принципа гласности – на суде присутствовали все желающие, снимали, фотографировали. Я вообще вела прямую трансляцию. Главное – не нарушать порядок.
Жанна Байтелова, фото с сайта time.kz
