По-настоящему ли привлекательно зло? Почему зрители начинают активно сопереживать антагонисту, ссылаясь на его прошлое, которое привело его к преступному настоящему? Ведь в глубине души все они прекрасно понимают - злодейство остается таковым, несмотря на события, приведшие к нему. Пытаемся разобраться в этих и других вопросах, а также анализируем идею злодеев на экране и зла в реальной жизни с создателями кинолент "Казнь", "Черный, черный человек" и "5:32".
В кадре: Нико Тавадзе
Ладо Кватания, «Казнь»
Уже понятно, что истории о маньяках - лишь предлог для разговора о злодействах гораздо больших масштабов. Ладо Кватания, автор одного из наиболее ярких кинодебютов последних лет, помог глубже раскрыть эту тему.
Давай поговорим о главной теме «Казни» – о человеке и системе.
Основная тема «Казни» – конфликт конформизма и приспособленчества с человеком, который преисполнен идеалами. В поиске серийных убийц работники органов, которые уделяют этому огромное количество времени, становятся такими же одержимыми в желании найти и наказать виновного, как и сами убийцы. Система выстроена подобным образом исключительно для того, чтобы необходимо было предоставлять виновных, повышать раскрываемость. Она формирует в человеке конформиста, который вынужден встроиться в эту историю и предать все, ради чего он пришел в профессию. Это путь, который я сам проходил с героями истории. С началом войны я еще больше ужаснулся, потому что каждый из нас сейчас проходит путь принятия или отторжения идеи, которую транслирует система. Если ты не являешься частью общего и не поддерживаешь общую идеологию, то будешь уволен во всех смыслах. Я не вижу разницы между тем, что происходит в фильме, и тем, что происходит сейчас.
Выходит, системе нужны не убийцы, а виноватые?
Любая система борется со следствием, но не с причиной. Мы ловим преступника, укравшего батон хлеба, и хотим его посадить, но не хотим разобраться в причине уровня жизни, который не позволяет ему этот хлеб купить. Ряд факторов, на которые не хотят ставить вопросы и получать ответы. Понятно, что причина не оправдывает преступника, но главная задача – предотвратить подобные случаи. В масштабе украденного хлеба я говорю о более глобальных вещах.
В картине удачно использован знакомый шварцевский мотив: убивая дракона, становишься драконом сам. Как этот дракон вырвался наружу?
Есть очень важная строчка в фильме, что преступники отражают реалии, в которых мы живем. Потому что герои равнозначны своему времени. Мне кажется, что и сегодняшняя реальность сформировала определенную преступную фигуру. Это абсолютно созвучно с нынешней действительностью, и, как ни прискорбно, данному злу должны противостоять лица, которые также соответствуют данному времени. Каждый может пронаблюдать это, достаточно открыть любой Telegram-канал или включить телевизор.
Если зло является отражением реалий, можно ли считать и себя ответственными за это?
Каждый сам вправе определять, лежит на нем вина или нет. Я могу ответить только за себя. Я осознаю, что причастен к каким-то процессам, которые происходят в стране: где-то я не высказался, где-то не обратил внимания. Я не могу говорить о коллективном – коллектив формируется из таких же людей, как я, и каждый в силу той формы, которая ему доступна, говорит на эту тему. Эти причины и следствия проявлялись на протяжении десятилетия. Тогда казалось: все разрешится само собой. Мы вдруг поняли, что перекладывали друг на друга ответственность. Было удобно, потому что мы не ощущали последствий на себе. А когда ощутили, оказалось поздно.
Можно ли найти универсальный рецепт борьбы со злом, которое мы допустили?
Конечно же, это работа над собой – постоянный анализ причинно-следственной связи и попытки изобретения механизмов, которые помогут об этом говорить. Возможно, быть более доступным. Мы, я в частности, коммуницировали с очень нишевой, ограниченной аудиторией. И мне кажется, что используй я более доступный язык, то в отдельных людях эти темы бы отозвались. Я внутренне понимаю, где совершил упущение, где мы были подчиненны собственному эго, а не диалогу с людьми, которые нуждались в нем.
Можно ли привыкнуть к этому? Можно ли начать в какой-то момент воспринимать это как данность?
Так это сейчас и происходит. Мы наблюдаем, как люди устали, они хотят продолжать наслаждаться жизнью. К сожалению, так устроен человек – он привыкает ко всему. Это вопрос внутренней работы. Я не знаю всех обстоятельств каждого и могу говорить только за себя. Стараюсь не позволять себе отстраниться. Этот фон постоянно со мной. Более того, мои родственники находятся там. Понятно, что не у всех так, но настало время, когда каждый должен здраво оценивать свои действия и учитывать их последствия. Мы ошибочно считаем, что все быстро вернется на круги своя. Нет. Это долгий, мучительный путь. После грузино-абхазского конфликта, который произошел в 1993 году, ничего не изменилось в отношениях между этими народами. Этот болевой нарыв все еще существует, а прошло уже тридцать лет. Чудовищный опыт. Я надеюсь, что лет через пятьдесят и нынешний конфликт завершится, откатившись хотя бы к формату 2014 года. Уже тогда началась глобальная война, но для большинства она шла фоном, позволяя пребывать в иллюзиях. И в этом тоже есть наша ответственность.
Хочется верить, что у любой травмы есть свой срок годности.
Если мы будем каждый свою форму, которую избираем для коммуникации, направлять на разговор об этом, процесс пойдет быстрее. Отсутствие возможности говорить не дает ране притупляться. Нам важно отрабатывать травму посредством искусства, как это делала послевоенная Германия. Без этого агрессия будет только нарастать. Я верю, что это время сформирует у нас способность находить темы и язык. Сейчас имеет смысл говорить о ценности жизни, о необходимости договариваться. Настало время нести гуманистические идеи и признавать неправоту. Это огромный пласт исследований, которые необходимо провести. На наше поколение выпала эта участь – нам и предстоит это сделать.
Фото: Ладо Кватания
В кадре: Нико Тавадзе
Адильхан Ержанов, «Черный, черный человек»
Режиссер, сценарист и, как мы выяснили в одном из прошлых выпусков, автор невероятных комиксов Адильхан Ержанов высказался о борьбе со всемогущим и непобедимым злом задолго до нашего главного героя. Но комментарий Адильхана по теме нашей беседы кажется не менее своевременным и важным.
В твоем фильме почти нет положительных героев – протагонист завязан в криминале, а антагонист представляет собой абсолютное зло. Единственным полноценно безгрешным персонажем является местный дурачок. Это твой приговор обществу?
Это скорее законы жанра нуар. А нуар есть отображение нигилистической философии. Точнее, в этом жанре всегда присутствует декартианство – подвергай все сомнению. Ты уверен в незыблемых истинах? Не спеши. Пересмотри «Ставки на жизнь» Уайза. Или «Убийцу по контракту» Лернера.
Я уверен, не бывает чистого понятия зла и добра вне человеческой природы. Это выдумка нашего мозга. Так легче жить. И в этом ничего плохого. Другое дело, что искусство выходит за пределы иллюзий.
Главный герой коррумпирован и является винтиком страшной и безжалостной системы. Тем не менее, мы сопереживаем ему и готовы закрыть глаза на ошибки прошлого. На твой взгляд, заслуживает ли человек, однажды ступивший на тропу зла, второго шанса? Возможно ли, так сказать, возвращение джедая?
Человек ежесекундно переживает борьбу. Дело не во втором шансе – дело в том, ведет ли он борьбу. По сути, постоянное сопротивление обстоятельствам и делает человека из человека. Подозреваю, что только со смертью для Бекзата закончилась та борьба, которую он вел внутри себя и до приезда журналистки.
Лежали ли в основе твоей истории реальные события или персоны? Кто вдохновил на образ могущественного и беспринципного злодея?
Знаешь, был такой прототип Синей Бороды во французском фольклоре. Он имел достаточный авторитет и власть, чтоб оставаться безнаказанным. Или графиня Батори. Самый опасный тип маньяка – маньяк, наделенный статусом.
Как ты думаешь, почему зрителя продолжают интересовать истории о серийных убийцах? Почему зло настолько привлекательно?
Возможно, есть такие эпохи. Вспомни, когда в истории кино стали появляться образы маньяков и инфернальных злодеев? Киноэкспрессионизм Германии тридцатых годов прошлого века. Предвосхищение фашизма и крови. «М убийца» и «Мабузе» Ланга, «Носферату» Мурнау, «Калигари» Вине. Это все историческая рефлексия априори. Закономерен факт, что во время кризиса снимают комедии, а вот мода на маньяков приходит перед. Ну, а после снимают неореализм.
В любом драматургическом произведении четко и ясно распределены роли – мы всегда понимаем, по какую сторону кто находится. При этом многие приписывают искусству особую роль – ориентировать общество в системе ценностных координат. Как ты видишь проекцию этих черно-белых схем на нашу сложную и многогранную жизнь?
Это же в чистом виде трактовка банальности зла Ханны Арендт. Когда зло очевидно – будь то Фредди Крюгер, или Джейсон Вурхиз – все просто: вот зло, его надо уничтожить. Но страшнее ползучее, обыденное зло вокруг нас, в котором мы все участвуем. Статистически такое зло приносит смертей больше, чем условный серийный псих с мачете. К примеру, закрывать глаза на оголенные провода. Они когда-нибудь кого-нибудь убьют. Это вопрос времени. В целом, это и есть правила безопасности общественного устройства. Как бороться с банальностью зла? Не считать, что тебя это не касается. Это касается и тебя.
Фото: Максим Касимов
В кадре: Нурлан Арыстан
Алишер Утев, «5:32»
После ряда комедийных хитов режиссер Алишер Утев по-настоящему удивил и напугал своего зрителя, сняв мрачный детективный сериал «5:32» о расследованиях громких убийств молодым следователем из глубинки. Эксперимент оказался удачным: сериал попал во всевозможные тематические топы, а исполнители главных ролей до сих пор участвуют в творческих встречах по всей стране, с радостью рассказывая о схемках. Алишер поделился с Esquire своими мыслями о природе зла и борьбы с ним.
В сериале много маньяков − в том числе и тех, кто списан с реальных убийц. Почему выбор пал именно на такой состав?
У нас ошибочно считают, что серийных маньяков в Казахстане было один-два, но их было намного больше. Это и хотелось показать зрителю. Хотелось снять эти розовые очки. Основной целью было вооружить зрителя информацией, предостеречь. Мой мотор был в том, что, возможно, я спасу чью-то жизнь. Ведь все снято по мотивам реальных преступлений, мы брали фабулу и шли по ней. Но это больше собирательные образы, которые мы миксовали. Единственное, в четвертой серии про дедушку с одной ногой… В таком обличии человек всегда вызывает доверие, от него не ждешь подвоха. Я был очень расстроен, что он совершал такие зверские вещи. Поэтому и хотел показать, что нельзя верить оболочке.
Не становилось ли страшно, когда эти образы вырисовывались сначала на бумаге, а потом и на площадке?
Я не скажу, что было страшно, когда появлялись эти образы. Больше, наверное, немного мерзко. Когда мы писали сценарий, я много раз думал, стоит ли. На первых этапах было сложновато, а потом, после ресерча и детальной проработки мира, я уже привык. Человек ко всему привыкает. На съемках тоже не возникало особых сложностей. Тем более, когда ты уверен в своей группе и своих актерах, такие чувства не посещают. Местами у меня возникала сильная агрессия в адрес этих нелюдей. Когда ты все это читаешь − не очень приятно, смотришь − тем более. Но местами именно художественно я устраивал самосуд, делал по-другому – как я бы хотел, чтобы все это закончилось.
А удалось ли разглядеть в этих историях что-то общее? Что объединяет этих убийц?
Почти в 90% случаев эти люди были в состоянии алкогольного опьянения. В те годы, да и в наше время нередко, самой большой проблемой был алкоголь. Может быть, это и не сама причина, но очень большой проводник между причиной и следствием.
Почему этот жанр так популярен у зрителя? Неужели зло настолько привлекательно?
Я бы так не сказал, ведь в этом жанре было очень много и провальных проектов. А почему он все же интересен зрителю, я не знаю, честно. Скорее всего, это как с авторским кино, где поднимаются неудобные темы, на которые не очень приятно разговаривать – смотреть их с семьей или в компании, наверное, не очень прикольно. А когда смотришь его один и задаешь себе эти вопросы, то, наверное, интересно.
Смотря кино, мы всегда знаем, где добро и где зло, какими способами можно одолеть темную сторону, как победить злодея. Но к нашей повседневной жизни эти вещи редко можно применить. Какое оружие является самым действенным в борьбе с темными проявлениями человека?
Здесь я фундаментально уверен, что должен быть здоровый институт семьи и религиозная грамотность. Эти две составляющие должны все выпрямить.
Фото: Максим Касимов
В кадре: Сергей Червяков
Беседовал Александр Медведев
