Как удается Бардему – счастливчику, обожаемому критиками и к тому же женатому на Пенелопе Круз – находить душу внутри зверя?
Мастерски играет безумцев: и стриженного под горшок серийного убийцу из «Старикам тут не место», и мстительного кибер-террориста в бондиане «Координаты: Скайфолл». Но эти персонажи не просто сложные личности; у них есть сердце. Как удается Бардему – счастливчику, обожаемому критиками и к тому же женатому на Пенелопе Круз – находить душу внутри зверя?
Бардем стоит на коленях. «Взгляни на мое лицо!» – восхищенно поясняет он, показывая на фотографию в своем телефоне, где он находится за кулисами на концерте AC/DC. На этом снимке он обнимает гитариста Ангуса Янга, но в его мускулистых руках этот невысокий рокер скорее напоминает котенка в объятиях гориллы Коко. «Посмотри какой он маленький!» – воркует Бардем, сам будучи ростом в 2 метра с прической непобедимого Халка и в то же время напоминающий одну из голов острова Пасхи с огромной улыбкой на лице. «Он вошел в комнату, и я бросился к его ногам, – рассказывает он, немного путаясь в воспоминаниях. – Я чуть не заплакал. А он скорее всего подумал: «Что это за мужик?»
Дело в том, что Хавьер Бардем обожает AC/DC. Он любит повторять, что выучил английский благодаря часам прослушивания альбома Back in Black. Видимо это отчасти объясняет его лиричную английскую речь, местами напоминающую стиль магистра Йоды. «Я обожаю хард-рок и хеви-метал, – признается он. – Всю мою жизнь я питаюсь этой энергией – энергией металла».
Этим вечером мы собирались на Бульвар Сансет, в Рокси, на концерт метал-группы под названием Born of Osiris. Но произошли накладки со временем, и поэтому сейчас, сидя в лаундж-баре Polo отеля Beverly Hills среди загорелых работников киноиндустрии, которые шепчутся о последнем скандале на «Оскаре», Бардем, попивающий диетическую колу и одетый в ситцевую рубашку, пытается доказать мне свою страсть к хард-року. Бардему это место буквально не подходит: мне пришлось отодвинуть стол, чтобы он смог втиснуться в пространство между диваном и столиком. Несмотря на тот факт, что он – звезда мирового масштаба, который женат на звезде не меньшей величины (Пенелопе Круз), у которого в друзьях Эдди Веддер из Pearl Jam и Боно (доказательства на следующей странице) и то, что он, по счастливой случайности, очутился в Лос-Анджелесе на свой сорок восьмой день рождения, потому что ему выпала честь объявлять номинацию на «Оскар» вместе с Мэрил Стрип, Бардем все же чувствует себя отчасти аутсайдером.
Возможно причина тому то, что он всю жизнь прожил в Испании, и теперь не оказывает должного почтения устоям Голливуда. «Может мы все-таки не пойдем?» – спрашивает он меня, отклоняя звонок своего PR-агента, который хотел ему напомнить о нашем плане Б пойти на комедийное шоу. Он смотрит на меня изучающим взглядом, моргая длинными ресницами своих огромных верблюжьих глаз. «Просто там мы так и не сможем нормально побеседовать». И вот он уже подзывает официанта, чтобы заказать еще выпивки: «Мы же будем говорить о глубоком!»
Если быть честным, я немного нервничал перед нашей встречей. Не потому, что Хавьер фанат хеви-метала и название его любимой песни переводится как «Широкие объятия проклятых», но еще и потому, что глубина во всем является его стандартным состоянием. Просто взгляните на его послужной список: в его амплуа вы не увидите ролей, где бы ему брили зад в пошловатых комедиях и он никогда не озвучивал мультяшных ежиков. Он предпочитает играть роли, персонажи которых либо умирают, либо страдают от пыток, либо просто испуганы до смерти, но в которых ему так прекрасно удается вжиться.
Вспомните «Скайфолл». По сценарию главный антагонист фильма должен был быть пожилым злодеем с обесцвеченной шевелюрой. Но в руках Бардема этот белобрысый сексуальный извращенец оказался таким неотразимым, что по сравнению с ним бедняга Дениэл Крейг смотрелся как ходячий мешок, набитый стеклянными шариками. И это невозможно забыть. Также нельзя забыть и его Антона Чигура из триллера «Старикам тут не место», подстриженного под боб злодея с пустым взглядом, чьим орудием убийства является баллон для забоя скота. Эта роль в итоге и принесла ему «Оскара».
Его очередному злодею – воскресшему из мертвых Капитану Салазару из последней части «Пиратов Карибского моря» еще предстоит завоевать зрительские сердца, но, посмотрев трейлер, интернет-сообщество уже окрестило его абсолютно зловещим. Не удивительно, что список наград в его профиле на сайте IMDB состоит из двенадцати страниц, а также и то, что все топовые режиссеры планеты в один голос называют его Робертом Де Ниро и Алем Пачино нового поколения. «Он один из величайших актеров нашего времени», – говорит Джулиан Шнабель. «Он – источник силы», – заявляет Даррен Аронофски. «Лучший в мире», – вторит ему Джерри Брукхаймер. Этот человек притягивает к себе с огромной силой и я уже представляю, как выбегаю из ресторана после того, как он мне скажет: «А тебе какое дело, парень?»
Но я с облегчением выдыхаю, когда вижу, что Бардем несмотря на свою лохматую прическу и чудаковатый характер оказывается далеко не таким пугающим, как я ожидал. Через несколько минут после нашего знакомства он уже рассказывает, как неловко он чувствовал себя на сцене вместе с Мэрил Стрип:
«Я запинался, не знал, куда смотреть и напрочь забыл о телесуфлере». А также признается в любви к своих кумирам, которыми, помимо Ангуса Янга, являются Аль Пачино («О Боже! Он такой красавчик! Ведь правда?»), Бред Питт («Я как-то увидел его на красной дорожке! Уау!») и Джонни Депп («Вот это лицо!»).
Сложно увязать его искрящуюся натуру с лицом, которое чаще всего ассоциируется с самыми узнаваемыми злодеями нашего времени. Его друзья утверждают, что внешность Бардема полностью соответствует его амплуа из-за его гигантской головы, и, кажется, он тоже так считает.
«Иногда, когда образ становится успешным, все хотят, чтобы ты воплощал его снова и снова», – говорит Бардем. Но мне также видится, что он старается исследовать каждый уголок «человеческой темной стороны»; в его представлении «за каждым монстром стоит человек, и мы должны выяснить, как этот человек превратился в чудовище, чтобы увидеть, что любой из нас может быть подвержен этому».
Возьмем к примеру Салазара. Для своей пиратской роли Бардем создал целую историю, которая основывается на характере средневековых испанских военных моряков, бороздящих моря и океаны. «В то время люди были очень гордыми, – объясняет он, – и если их гордость была задета, они могли и убить». В результате, будучи уязвленным, Салазар буквально сочится яростью, которая черной жидкостью вытекает из его рта, каждый раз, когда он говорит. На самом деле, это капсулы с шоколадным сиропом внутри, которые Бардем называет «обезьяньими какашками». Что же касается языка жестов, то, работая над ролью, он представлял себе быка.
Быка?
«Да, я представляю себе раненого разъяренного быка, – объясняет он. – Мне очень понравилась идея того, насколько его ярость причиняет ему физическую боль. То же самое было прекрасно продемонстрировано Шекспиром в его «Ричарде III».
И тут же, сидя за столом на этих узких диванчиках, Бардем начинает мне показывать что он имел в виду, стараясь изогнуть спину, подняв кверху свой массивный кулак и выпячивая подбородок, так, что любой ортодонт бы скорчился от боли. Всего мгновение и он уже полностью перевоплотился. Наблюдать за этим так же удивительно, как застать момент, когда павлин расправляет свой хвост. «В его теле бушуют ярость и зависть, – произносит Бардем, находясь в позе, изменившимся хриплым пробирающим до костей голосом. – Вот поэтому он безобразен. Он ненасытен. Он хочет всего. Потому что больше всего этот персонаж ненавидит самого себя, понимаешь?» Бардем выпрямляется и продолжает разговор уже нормальным голосом. Когда я стараюсь объяснить, что образы тринадцативековой военно-морской истории и шекспировских персонажей – это довольно необычный подход к вживанию в роль из диснеевского блокбастера, так как фильм будет перегружен спецэффектами и мало кого будет интересовать глубина игры, Бардем лишь улыбается. «А я не могу по-другому», – говорит он.
В то время как лос-анджелесские холмы полны людей, пытающихся доказать, что они прирожденные лицедеи, в случае с Бардемом, это чистая правда. Он родом из большой актерской династии: его дедушка и бабушка были актерами, его дядя – кинематографист, а мать, Пилар Бардем – актриса, вырастившая Хавьера, его брата и сестру в доме, где «актерство стало религией». «Это был способ познать дух, который учил тебя понять, что такое человеческая душа», – рассказывает он.
Свою первую роль он получил в 1974 году, будучи пятилетним ребенком, после того, как мать взяла его с собой на пробы для теленовеллы El Picaro. Режиссер попросил его смеяться, пока ему угрожали матадоры. Маленький Бардем с прической Антона Чигура из «Старикам тут не место» закричал. Кадр удался и его взяли на роль. «После этой роли телефон не звонил очень долгое время. Но я уже был актером, – говорит он. – А как только ты становишься актером, тебе конец. Ты не можешь скрыться, ты уже не сможешь стать прежним, если, конечно, не приходится кормить семью. (смеется) И даже тогда ты все равно актер».
Ему бы этого не знать! Его мать весьма почитаема в мире испанского кино, она через многое прошла, заботясь о своих детях. «Мой отец не был подарком, и мама работала на износ, разъезжая по всей Испании, играя в театре и работая на телевидении, – рассказывает Бардем, которому часто приходилось оставаться одному дома со старшими братом и сестрой. – Есть было нечего. Нам часто и надолго отключали свет, а горячей воды в кране не было и подавно».
Но все же никто из них не смог устоять перед тем, чтобы не пойти по стопам родителей. Сестра Бардема в итоге вышла из игры, а его брату все еще достаются маленькие роли. Но большой успех, который медленно ускользнул от них, наконец, пришел к их младшему брату. Через свои занятия спортом, в частности регби, (который сильно помог ему укротить его внутренние чувства раненого быка, или как он это называет «подростковой агрессией»), он создал себе тело, которое помогло ему получать роли мускулистых красавчиков в мыльных операх. «Ты же представляешь кто такой латино-мачо!» К концу восьмидесятых его внешность стала вызывать зависть. В конце 1989 года на Бардема набросилась толпа незнакомцев, которые «хотели поиздеваться над моим лицом». Если их целью было лишить его тем самым работы, то у них ничего не вышло. Сломанный нос, доставшийся ему после этого инцидента, придал его лицу совершенно другой вид, что и стало пропуском для Бардема в мир большого кино: он сыграл сутенера в драме Бигаса Луны «Возрасты Лулу» (1990), а также оказавшуюся судьбоносной роль плейбоя торговца свининой, играющего в любовь с 18-летней Пенелопой Круз в фильме Бигаса Луны «Ветчина, ветчина».
«Он был повсюду в Испании, – рассказывает Джулиан Шнабель, который в то время находился в стране и хотел встретиться с актером. – Я подумал: одно из двух: либо этот парень в фильме на самом деле продавец свинины и модель мужского белья, либо он великий актер. Оказалось, что он на самом деле великий актер». В то время английский словарный запас Бардема едва ли превышал текст песни Highway to Hell («Трасса в ад»), но Шнабель увидел в нем достаточно потенциала, чтобы предложить ему роль в биографической мелодраме «Пока не наступит ночь», основанной на мемуарах кубинского поэта Рейнальдо Аренаса. Когда Бенисио Дель Торо вышел из проекта, Шнабель предложил Бардему сыграть главную роль.
Эта роль стала первой работой Бардема за пределами Испании, поэтому к ней он готовился особенно тщательно. Он полностью перевоплотился, покрасил волосы, похудел на 12 кг, чтобы иметь большее сходство с поэтом, который, умирая от СПИДа, покончил жизнь самоубийством в 1990 году. Он прочитал все стихи Аренаса, съездил на Кубу и познакомился с друзьями поэта, отточил акцент, а затем поселился в отеле «Челси» в Ньй-Йорке, где три месяца усиленно учил английский и писал письма Аренасу, каждое из которых начиналось: «Помоги мне».
Процесс подготовки был «истязающим», по словам Шнабеля, который немного переживал, что Бардем слишком сильно вживётся в роль: «Он же на самом деле становится всеми этими людьми!»
Исполнение этой роли принесло Бардему номинацию на «Оскар», а также восторженное признание как от критиков, так и от друзей поэта, один из которых настолько поверил Бардему, что почувствовал себя преданным, когда актер перевоплотился обратно в самого себя.
Единственным человеком, на которого его игра не произвела впечатления, оказался сам Бардем. «Когда я впервые посмотрел этот фильм, я чуть не убил себя», – рассказал он газете Guardian в 2001 году. «Иногда я говорю себе: «Что ты делаешь в этом абсурдном деле? Почему ты не поедешь в Африку помогать людям?» Но все, что я могу – это играть».
Но одно ОН ЗНАЛ НАВЕРНЯКА: если он хочет продолжать играть, ему нужно покончить с амплуа красавчиков-мачо. Он привил себе вкус к чему-то большему. «Он очень глубоко погружается в своих персонажей, – так охарактеризовал его однажды Педро Альмодовар, – он стремится играть такие роли, подготовка к которым занимает больше времени, чем сами съемки».
Бардем описывает свой поиск ролей так: «Мэрил Стрип как-то сказала, а может, и не говорила, но я где-то прочитал, что это ее слова, и мне они очень понравились: «Твоя карьера по большей части состоит из моментов, когда тебе следует чаще говорить «нет», чем «да».
В свое время Бардем сказал «нет» таким фильмам, как «Особое мнение», «И целого мира мало» и «Кокаин», в последнем сыграла его будущая жена, а также другим ролям, за которые масса других актеров разбились бы в лепешку, чтобы их заполучить. Он соглашался на менее масштабные картины, но с более сложными персонажами: одержимый детектив в криминальном триллере «Танцующая наверху» и страдающий параличом мужчина в драме «Море внутри», ну и, конечно же, «Старикам тут не место».
Когда Бардема утвердили на роль Чигура, убийцы, преследующего своих жертв по всей пустыне за рулем легендарного Dodge Ramcharger, он не умел водить и никогда не держал в руках оружия.
«Меня называли «испанской балериной» на площадке, и каждый раз когда они (Братья Коэны) говорили «снято», я тут же вскрикивал: «Уберите эту штуку подальше от меня!»
Сегодня он вспоминает об этом с шуткой, но играть «машину-убийцу, абсолютно равнодушную к чувствам людей, включая самого себя» нелегко далось Бардему, который гордится своей «эмоциональной одержимостью».
«Во время съемок фильма он был очень подавлен», – рассказывает его партнер по фильму актер Джош Бролин. Бардему пришлось избавляться от акцента. Будучи иностранцем, выброшенным посреди пустыни в Нью-Мексико и на юго-западе Техаса, он чувствовал себя одиноким на протяжении всех трех месяцев съемок. «Он был несчастным одиноким парнем, – говорит Бролин. – Ко всему прочему с ужасной прической. Так что завидовать было нечему».
Но Бролин, конечно же, не имел это ввиду на самом деле – очевидно, что все у Бардема было замечательно. После того, как ему вручили «Оскар», (Бардем – первый испанский актер, обладающий заветной статуэткой) он веселился на вечеринке по случаю церемонии, исполняя свои любимые рок-хиты. «Он держал в руке бутылку, как микрофон, в который он пел все песни, – вспоминает Бролин. – Это зрелище было куда круче, чем церемония вручения. Было весело смотреть на него, отрывающегося по полной программе!»
После этого БАРДЕМ ВВЕЛ СЕБЕ В ПРИВЫЧКУ чередовать мрачные роли с более светлыми. Именно тогда он вновь встретился с Круз на съемочной площадке у Вуди Аллена в романтической комедии «Вики Кристина Барселона». С их последней работы вместе в фильме «Живая плоть» Педро Альмадовара прошло десять лет. (Этот фильм запомнился еще и тем, что в нем играет мать Бардема, Пилар, которая в одном эпизоде перегрызает пуповину рожающей в автобусе Пенелопе). С тех пор Круз переехала в Лос-Анджелес и стала звездой американского кино, работая на одной площадке с Томом Крузом и Уиллом Смитом. «Я всегда считал ее поступок поселиться здесь очень смелым, – делится Бардем. – Она оставила свое королевство, и выбрала тернистый путь». В фильме Аллена они играют пару со сложными отношениями, безумно влюбленных друг в друга и не только (еще и в Скарлетт Йохансон). «И именно тогда, – улыбается он, – всё и произошло».
Хавьелопа – это я сам придумал, никто их так не называет – не признавались, что встречаются более двух лет. А в 2010 году они поженились во время перерыва у Круз в съемках «Пиратов Карибского моря». Но 10 лет спустя, имея уже двоих детишек, они не смогли упрятать кота в мешке. «Среди того, что у нас есть, одна вещь является главной: это прошлое, – рассказывает он. – Мы знали друг друга с самого начала, это очень важно, потому что мы снова увидели друг друга, я увидел её, а она – меня».
Пенелопа была следующей, кто взял «Оскара» за свою роль в фильме «Вики Кристина Барселона», а Бардема во второй раз номинировали два года спустя за роль в ленте «Бьютифул», после которой он снялся в экранизации романа «Ешь. Молись. Люби», а затем в провальном проекте Терренса Малика «К Чуду», опыт в работе над которым оставил в нем неизгладимые впечатления. Фильмы Малика печально известны тем, что дестабилизируют актеров; по словам Бардема «ты ни черта не понимаешь» какой скрытый смысл планирует режиссер. Но в этот раз все вышло еще более странно: Бардем, играя священника, постепенно теряющего веру, был отправлен на пару с фотографом Юджином Ричардзем в город с метамфетаминовым шрамом недалеко от места съемок в провинциальной Оклахоме, где ему было дано задание в образе общаться с местными жителями.
Вот он показатель власти знаменитостей, ведь даже несмотря на то что все знали, что Бардем не настоящий священник – а некоторые определили его как «мужа Пенелопы Круз» – люди все же подходили и исповедовались ему. «Мы услышали много историй о проблемах с наркотиками, медицинской системе и сексуальном насилии, – рассказал Ричардз. – Мы встретились с членом Ку-клукс-клана, рассказавшего нам о своей жизни и чудовищных преступлениях, которые он совершил по отношению к чернокожему населению». Бардем сидел и выслушивал все это, с трудом пытаясь поддерживать присущее священнику спокойствие. В итоге, все это его настолько поразило, что пришлось взять некоторое время для отдыха. «Мы выдали тебе актера мирового масштаба, – Ричардз вспоминает, как ассистент режиссера ругался на него, – а ты вернул нам разбитого человека».
Возможно, кому-то могло показаться, что Бардем был разбит. «Но это был потрясающий опыт!» – говорит он мне с довольным видом, сидя со мной в лаундж-баре Polo. «Это одна из причин, почему я стал актером, – продолжает он. – Потому что я выхожу из, как вы любите это называть, «зоны комфорта». Он и Ричардз провели колоссальную работу над тем, чтобы убедить Малика отдать им права на отснятый материал, из которого в этом году они планируют выпустить документальный фильм. По словам фотографа, Бардем отдал внушительное количество денег людям, которые появлялись в фильме, а также на создание трастового фонда для ребенка, чья мать больна раком. Ричардз говорит, что Бардем попросил его поехать с ним в Оклахому, чтобы лично передать чеки «нашим новым друзьям». «Было немного неловко, – признается Ричардз. – Но, с другой стороны, конечно, приятно».
В последнее время Бардем уже не так глубоко погружен в поиски актерского опыта и уже вряд ли думает о самоубийстве, когда видит себя на экране в очередной раз. «Я больше не причиняю себе боль», – говорит он. Теперь во время подготовки к роли он работает со специальным тренером, «которого я просто обожаю, – признается он, – потому что этот процесс полон одиночества». Он также имеет двух психологов: с одним он говорит на английском, а с другим – на испанском. «Я считаю, всем следует посещать психолога, – говорит он. – Внутри нас полно вопросов, на которые нам самим никак не ответить. На некоторые из них можно найти ответы, а на другие – нет. Но вполне нормально эти вопросы самим себе задавать».
Теперь это ему особенно пригождается, потому что он счастливый отец двух детишек шести и трех лет. «У тебя есть дети?» – спрашивает меня Бардем, восторженно взглянув на меня, когда я сказал, что да, есть. «Есть любовь, которую ты никогда не испытаешь, пока не станешь родителем. Она называется безусловной. И это ужасно! Они же держат нас за яйца!»
Бардем рассказывает, что в юности он держал много зла на своего отца. «Но теперь в свои сорок семь, будучи взрослым мужчиной, я понимаю, что каждый делает то, что ему под силу», – говорит он. В свою очередь Бардем крайне увлеченно рассказывает мне, что он и Круз больше всего любят проводить время, играя в принцесс и драконов. «Мое сердце разбивается каждый раз когда я уезжаю дольше чем, на две недели, – говорит он. – Мое тело начинает испытывать физическую боль»
Тем сложнее для него выполнять такие вещи, как провести два месяца на складе в Бруклине, репетируя роль для матери Даррена Аронофски, но именно этим он занимался всю прошлую зиму. Как и все фильмы Аронофски, этот тоже окутан тайной. В сеть просочилось только то, что фильм о паре, «чьи отношения подвергаются испытанию, когда в их доме появляются непрошенные гости», хотя сам Бардем оговорился, что пару играют он и Дженнифер Лоуренс. «Но все на самом деле очень сложно и запутанно! – восклицает он, – Черт, вот я попал!»
Над двумя другими проектами он работает вместе со своим постоянным партнером: женой. Один из них – «Эскобар», съемки которого начнутся уже в декабре этого года. Этот проект разрабатывался с начала двухтысячных. Принимая во внимание любовь Голливуда к наркокартелям, можно простить тех, кто думает, что Бардем уже играл Пабло Эскобара. На самом деле, ему не раз предлагали эту роль, но он всегда отказывался, видя, что сценарии не могли охватить всю многосложность персонажа, которого он себе представлял. «Я сказал, что соглашусь играть Эскобара, если буду играть его так, как вижу его сам: показав его с темной стороны, которая открывает нам человека, у которого не было ничего: ни амбиций, ни макиавеллиевского склада ума», – говорит он. В итоге, он решил лично продюсировать картину.
За модель поведения своего героя он решил взять бегемота.
Оказывается, Эскобар держал их в своем зоопарке. «Как ты знаешь, поведение бегемотов очень зависит от их эмоционального состояния, – рассказывает Бардем. – Это самое дикое и самое смертоносное животное из всех млекопитающих. Потом идут львы, а затем тигры». Он соединяет брови и раздувает ноздри как гиппопотам, который – о боже! – похож на Эскобара с тех фотографий, что я видел. «Представь себе, в пруду, – говорит он, перекатывая взгляд из стороны в сторону, – Он мутит воду своим хвостом. Смотрит на тебя со своими маленькими ножками и огромным животом! А затем! Когда ты уже почувствовал угрозу, он движется нереально быстро в твою сторону. Он доберется до тебя за долю секунды и разорвет на части. Вот такой был Эскобар. Он никогда не сдавался, никогда. Бегемота нельзя остановить».
(Оговорка: Я понятия не имею, насколько верны эти факты про гиппопотамов, приведенные Бардемом, но он их рассказал, мне они понравились, и я буду считать, что так оно и есть на самом деле.)
В фильме Круз играет давнюю любовницу Эскобара, журналистку Вирджинию Валлехо. «Я с самого начала мечтал об этом! Я знал, что Пенелопа станет идеальной любовницей, когда мы еще не были вместе, – улыбается он, весь сияя. – Ну и она, конечно же, не могла отказать».
Этим летом он и Круз планируют еще один пока безымянный проект в Испании совмест-но с Ашгаром Фархади, иранским режиссером, чей фильм «Коммивояжер» в этом году получил «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. Фархади же принял решение бойкотировать все награды, и послал вместо себя на церемонию американского астронавта иранского происхождения, чтобы тот прочел письмо-протест на антимусульманский запрет Дональда Трампа. Для Бардема, который сам отправился в Африку в 2012 году снимать документальный фильм о беженцах из Западной Сахары «Сыны Облаков», послание иранского режиссера стало откровением. В частности, отрывок о том, что мощные фильмы должны порождать эмпатию.
«Люди говорят: занимайся своим делом. Ты ведь актер. – рассказывает Бардем. – Но, извините меня! Частью того, что мы делаем, является нести свет туда, где темно. И поверьте мне, это далеко не так приятно. Иногда ты говоришь и совершаешь вещи, о которых потом жалеешь, которые могут быть тебе отвратительны. Но ты все равно их совершаешь, лишь для того, чтобы обратить внимание на происходящее вокруг. Что сделало его таким человеком, каким он стал. Как так случилось, что вдруг у кого-то напрочь пропала эмпатия по отношению к другим. И когда твое исполнение достигает своей цели, оно глубоко трогает именно там, где мы должны противостоять себе. «Мог бы я стать таким человеком? Почему я чувствую сожаление по отношению к этой личности? В этом и заключается искусство. Это то, что я и должен делать».
Затем наступает пауза, во время которой мы оба вспоминаем, что встретились здесь, в лаундж-баре Polo в отеле Beverly Hills, чтобы поговорить о зомби-пиратах в диснеевском фильме. «Конечно, не каждая моя роль полна искусства, – признается он. – Но это то, к чему я стремлюсь. Так я нахожу способ лучше понять, как и почему этот человек стал таким, какой он есть. Главное здесь быть чувствительным к несчастью, которое творится вокруг нас. Мы не можем закрывать на это глаза. Неважно насколько высоки стены».
Боно рассказал Esquire о своей любви к Бардему.
«Я его большой фанат еще со времен «Хамона …». Мы подружились в начале нулевых. Он приходил на концерты U2, пугал публику своей вообража-емой гитарой, а затем охмурял наших подружек. Пенелопа – хороший друг, конечно, я должен был проверить, что человек, которым я восхищаюсь на экране, может быть достоин такой женщины как Плохая Пенни – так называют ее в Ирландии. Он с легкостью прошел через испытание выпивкой, а в конце вечеринки я сам попросил его жениться на мне.
«В таком мачо должна присутствовать и женская сторона, чтобы стать таким великим актером нужно всегда быть на связи со своими чувствами и все такое. Если вы мне не верите, посмотрите на Хавьера в боа из перьев на концерте U2 в Барселоне в 2015 году».
У этого человека есть одна очень серьезная черта. Он презирает несправедливость, и он стал воином движения RED не потому, что мы даем людям деньги на лекарства, которые они не могут себе позволить, но еще и потому, что такое неравенство приводит его в ярость. В нем говорят его испанские ценности. Мне кажется, его воспитали так, чтобы подобные вещи его раздражали. Он был рожден для борьбы».
Перевод Елены Тлеуленовой Фото Алексей Хей Записала Джессика Пресслер
