Английский актер рассказал Esquire о любви к независимому кинематографу, андеграунду, главных злодейских ролях и режиссерском дебюте.
Свитер Alexander McQueen; брюки Prada;
носки Falke; ботинки Premiata
При взгляде на Эда думается, что он живое воплощение доминантной маскулинности, а злодеи, в образе которых он регулярно появляется на экране, лишь усугубляют это ощущение. Но кажется так только на первый взгляд.
Вежливое приветствие и краткое «спасибо» в ответ на поздравления с предстоящей премьерой не предвещали долгих бесед. Но чем дальше шел наш диалог, тем более размытым становился его безупречно выкроенный образ.
— Эд, в фильме «Аэлита: боевой ангел» вы играете негодяя Запана, в «Дэдпуле» – Аякса, а в «Малефисенте» Борру, единственного воинствующего мужского персонажа. Чем вас привлекают агрессивные образы?
— Я выбираю роли, интересные прежде всего мне. Не важно, будет ли это положительный или отрицательный герой, важна динамичность персонажа. Так получается, что по большей части я играю антагонистов. И получаю от этого огромное удовольствие. Знаете, когда я играю плохого парня, то стараюсь изобразить не просто классического подонка. Стараюсь привнести в портрет моего антагониста некую эмпатию и гуманность, направить его ближе к свету. А если дело касается протагониста, я приближаю его к темной стороне.
Куртка, брюки, рубашка и галстук, все Dries Van Noten
— Выходит, все эти роли плохих парней не иначе как совпадение?
— Я думаю, что в этом нет случайности. На все есть своя причина. Конечно, здесь нельзя забывать и тот факт, что мои черты лица, скорее всего, больше подходят под типаж злодея, нежели протагониста. Исторически складывается так, что мы видим на экранах довольно часто именно британцев, исполняющих роли злодеев. Но не буду отрицать, я и впрямь люблю играть плохих парней.
Совсем недавно Эда Скрейна можно было увидеть в фильме «Малефисента: Владычица тьмы» в роли темного эльфа по имени Борра. Его персонаж с усердием пытается переманить героиню Анджелины Джоли на противоборствующую сторону. Но своей значимой суперзлодейской роли – главному противнику Дэдпула Аяксу – Эд отдает должное и по сей день.
— А можно ли выделить какую-то из злодейских ролей?
— Я не уверен. Эти роли я сравниваю со своими детьми. Я бы сказал, что самая захватывающая из них была в «Алите». Было весело работать с Робертом Родригесом на той площадке в Остине. У нас с ним сложились отличные взаимоотношения, мы оба увлеченно раскрывали киборга Запана, подталкивая его все дальше к краю.
Замечательным был и процесс съемок «Дэдпула». Мой друг Тим Миллер, режиссер проекта, действительно много рассказал и обо мне самом, когда я играл Аякса. Я бы сказал, что та работа была обучающей, думаю, во многом после этой роли я вырос.
— Раз мы заговорили о «Дэдпуле», не могу не спросить, разделяете ли вы хоть отчасти позицию Мартина Скорсезе относительно деятельности студии Marvel? Ведь мнение, что продукты киновселенной не кино, а инструмент для заработка, стало в достаточной мере распространенным.
— Это его правда. Скорсезе – человек, которого я уважаю. Очень уважаю. Я вырос на его фильмах, вдохновлялся его картинами и его режиссерским стилем. Но это не то мнение, которое я разделяю. Я верю, что сфера развлечения – словно еда: в жизни должно быть место и для фастфуда.
В искусстве ведь веками существуют признанные мастера. А наряду с ними есть и Кит Харинг (американский художник, графитист и скульптор, яркая фигура поп-арта. — Esquire). Понимаете? Не уверен, что Рембрандт оценил бы работы Кита. Но реальность такова: мы любим их в равной степени.
Куртка-бомбер, плащ, рубашка и брюки, все Louis Vuitton; ботинки Premiata
В этом вопросе, пожалуй, важна субъективная сторона: я вырос на комиксах. Это так волнительно, когда прочитанные комиксы визуализируются на экране. Захватывающее явление – видеть, как люди работают над комиксами, превращая во что-то грандиозное вроде «Джокера». Взгляните на «Дэдпула» или «Стражей галактики» – все эти картины довольно целостно меняют устоявшийся уклад. Мартина Скорсезе я безмерно уважаю, но и получаю колоссальное удовольствие, когда смотрю супергеройское кино.
— Вы мечтали присоединиться к киновселенной Marvel, читая в детстве комиксы?
— Знаете, я просто не мог себе даже представить, что об этом можно мечтать. В детстве Disney и Marvel были неотъемлемой частью моей жизни, моего взросления. Я смотрел все мультфильмы, которые выходили. Часто бродил по магазинчикам, где продавались комиксы. Помню, зачитывался «Спауном» (комикс Тодда Макфарлейна, издаваемый Image Comics. – Esquire), мне нравилась серия «Невероятных Людей Икс», в особенности «Эра Апокалипсиса». Я любил и «Халка». И подумать, что я присоединюсь к этим мирам, казалось чем-то невообразимым, за гранью реальности.
К слову, 14 ноября в казахстанском прокате появилась историческая драма Роланда Эммериха «Мидуэй», в которой помимо Скрейна появятся Вуди Харрельсон, Люк Эванс, Патрик Уилсон, Мэнди Мур и Аарон Экхарт.
— А сейчас, сыграв в масштабном блокбастере «Мидуэй», какие чувства вы испытывали? Страх?
— Как по мне, не страх стал ключевым чувством, а ответственность. Полная ответственность с самого первого дубля – все должно было быть выполнено четко и аккуратно. Знаете, оба моих деда служили во время Второй мировой на стороне британской армии в воздушных силах. Сменилось уже два поколения, а мы все равно продолжаем ощущать этот привкус войны.
Комбинезон, рубашка и галстук, все Salvatore Ferragamo
«Мидуэй» стал огромной ответственностью для меня. Я чувствую в равной степени уважение и связь как с американскими и британскими солдатами, так и с японскими, немецкими, итальянскими, советскими. Не важно, на чьей стороне эти люди сражались, ведь они делали это, чтобы выжить, ради будущего и того, во что они верили, будь это верным или навязанным политиками решением. Это одна из миллионов историй, которые можно было бы рассказать. Битва за Мидуэй – невероятное сражение, феноменальная серия событий, эпичная и волнующая.
Моего героя зовут Дик Бэст. Он пилот пикирующего бомбардировщика, принадлежащего американским военно-морским силам. Дик участвует в Тихоокеанском театре военных действий Второй мировой войны. Действие происходит в Перл-Харборе на Гавайях, где оказываются Дик с женой Энн и дочерью Барбарой. Жену моего героя играет невероятная Мэнди Мур, она проделала выдающуюся работу. После нападения на Перл-Харбор американские ВМС испытывают потрясение. Это большой шок и для системы, и для семьи. Катастрофа. Битва за Мидуэй становится ответным ударом со стороны американской армии.
— Говоря о других сложных перевоплощениях, вспоминается еще одна картина, номинированная на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий, – «Если Бил-стрит могла бы заговорить». Насколько ценным оказался опыт, приобретенный на этой съемочной площадке?
— Это была сложная, серьезная роль (Эд изобразил белого офицера Белла. — Esquire), контрастирующая со мной в реальной жизни. Я бы сказал, эта работа стала травмирующим, глубоким опытом. Было важно исследовать темную сторону героя и его невежество. Я вновь повторюсь, но ощущение ответственности и здесь не покидало меня.
Джеймс Болдуин — один из самых значимых писателей современности. То, как он передает опыт, пережитый чернокожим населением в США в то время, когда бесчинствовали расизм, сегрегация и мракобесие, – потрясающе, естественно и поэтично. Его труды изобразительны, содержательны настолько, что мы перемещаемся туда и едва ли не физически проживаем жизнь героев.
Понимаете, мы живем в то время, когда люди выстраивают границы, закрывают их, покидают союзы, сжигают мосты. Мы проходим через это. А Болдуин возрождает в нас эмпатию и любовь.
— Как вы готовились к роли офицера Белла?
— Я исследовал проблему. Барри Дженкинс адаптировал роман Болдуина под сценарий. А в самом романе очень много раскрывающих суть и описательных фраз, предысторий. Я перечитывал его снова и снова, анализируя и пытаясь понять, как человек может быть таким порочным и невежественным.
Замена Скрейна на голландского актера Михиля Хаусмана в «Игре престолов» стала громким событием. Шоураннеры живо нашли оправдание, объяснив подмену переосмыслением образа Даарио Нахариса. Но Эд, как выяснилось позже, покинул проект для работы над главной ролью в боевике «Перевозчик: наследие», где по странной иронии он заменил Джейсона Стейтема.
Но куда больший интерес для меня представляли его собственные проекты. В 2018 году Эд попробовал себя в качестве сценариста и режиссера, сняв короткометражку Little River Run. Кроме этого ему выпала честь войти в состав жюри на кинофестивале независимого кино Raindance. Когда я спросила Эда о его дебюте, он призадумался, но продолжил:
— Little River Run я сделал в память о девочке, для которой я был когда-то учителем. Ей было 7–8 лет, когда мы познакомились, и учил я ее, пока ей не исполнилось двенадцать. Она была замечательной. И я помню, что тогда подумал: «Если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожа на Марту». Затем я не видел ее три года, а то время оказалось для нее трудным.
— Что с ней случилось?
— У нее начались проблемы психологического характера. Все закончилось тем, что она покончила с собой через неделю после шестнадцатилетия. Я был на ее поминках. Друзья и семья посвящали ей песни. Я сидел там со слезами на глазах, пытаясь осмыслить всю трагедию. И понял, что мне нужно написать и снять что-то.
Знаете, я занимаюсь благотворительностью и считаю, что необходимо давать правильный портрет молодежи, а не поддерживать стереотипы о ней.
Я начал разрабатывать этот сценарий, работать по нему с двумя актерами, для которых я был наставником в благотворительной организации, находящейся под патронажем The Big House Theatre Company. Я писал сценарий 18 месяцев.
В основе его – стереотипы о молодых людях и предубеждения, описание оказываемого на молодежь давления, на ее психическое здоровье.
Мы снимали на 35-миллиметровую пленку. У меня была замечательная команда, с которой я познакомился в процессе съемок на площадках. Я горжусь тем, что приобрел опыт, находясь по ту сторону экрана, это совершенствование и моего актерского мастерства. Помимо того, что я хотел отдать дань уважения Марте, достоверно отобразить реальность, была и другая причина – понять, под силу ли мне режиссура. Как только я снял фильм, то почувствовал, что могу что-то предложить.
— Вы успели поработать со многими известными постановщиками. Давали ли они советы, пригодившиеся в дальнейшей работе на позиции режиссера?
— Роберт Родригес давал мне много советов. Когда мы были на съемочной площадке фильма «Алита: боевой ангел», он рассказывал, как нужно снимать, готовиться к съемкам, какие ошибки можно допустить, а какие не стоит. О монтаже и других частях съемочного процесса, через которые мне только предстояло пройти.
Тим Миллер делился со мной важными советами. С тех пор, как мы отработали в «Дэдпуле», он остается моим наставником. Я не хочу, чтобы окружающие снисходительно говорили «мне нравится», я не изнеженный. И я ценю Тима за прямоту.
— А чувство юмора важно в вашей работе?
— Не думаю, что это особенно важно. Но у меня свой стиль работы. Как режиссер, я стараюсь создать позитивную, спокойную атмосферу на площадке. Никаких ругательств, крика, стресса. Такой же подход я использую, работая актером. К своему делу я подхожу с серьезностью, однако шутить и получать удовольствие на площадке — этого никто не отменял, ведь мы не собираемся работать до потери пульса.
Когда вы смотрите фильмы, то наблюдаете девяносто минут действия. А картина может занимать до полугода нашей жизни. Важно, чтобы эти шесть месяцев не были проведены в напряженности.
Но, стоит признать, быть представителем искусства и заниматься творчеством — своего рода привилегия, и наша работа не самая сложная.
— Каково было это – оценивать картины других кинематографистов, в особенности, когда речь идет о независимом кино?
— Опять-таки скажу – ответственно. Понимаю, как сложно создать даже плохое кино, но еще сложнее создать хорошее. Я постарался быть объективным, давая оценку и анализируя чей-то труд. Было здорово находиться в жюри фестиваля Raindance рядом с теми, кто разделяет мои творческие взгляды. Они так же беспокоятся за судьбу независимого кино, которое я люблю безгранично. Мне предстояло оценить кино в категории «Лучший иностранный фильм», а также секцию «Лучшие мужские и женские роли». Я увидел великолепное кино, снятое в разных уголках мира.
— Каковы, по-вашему, перспективы британского независимого кино?
— Я предан всем сердцем индустрии британского независимого кинематографа. Надеюсь, что и сам в скором времени приду к арт-хаусу и независимому кино. Экономика играет большую роль в том, как британская индустрия позиционирует себя. Нужно осознавать, как выход из Европейского союза повлияет на эту индустрию. Надеюсь, что негативных последствий будет немного.
— Какие у вас взаимоотношения с другими гранями искусства? Для меня было неожиданностью узнать, что когда-то вы соприкасались и с музыкой.
— Верно. Еще в нулевых я занимался музыкой. Это было замечательное время – закат настоящих лондонских и британских субкультур до того, как во власть вступили медиа. Мы организовывали вечеринки, записывали кассеты, продавали винил, и если нам нужна была музыка, мы шли в музыкальные магазины, чтобы купить ее на носителях. Тогда присутствовало ощущение единства. А я в свою очередь понял, что такое уличное предпринимательство. А еще почувствовал страсть к андеграунду, которую сохранил и вплоть до этого момента.
Но с тех пор утекло много воды, а я интуитивно понял, что не хочу продолжать музыкальную карьеру, пусть музыка и была существенной частью моей жизни.
Куртка-пилот Prada; рубашка Salvatore Ferragamo
То же самое произошло с живописью. Я рисовал в школе, продолжал в универе. Получил степень бакалавра изящных искусств (Эд – выпускник Центрального колледжа искусства и дизайна имени Святого Мартина, Лондон. – Esquire). Как только я выпустился, захотел оставить живопись, отложив диплом в сторону. Сейчас у меня есть ощущение, что, может быть, скоро вернусь к этому занятию.
— Эд, а если бы вам предложили участие в казахстанском проекте, вы бы решились?
— Да, конечно. Преимущество моей работы заключается в том, что я могу оказаться в совершенно разных локациях. Мой следующий проект будет, возможно, в Японии. Для меня это очень волнительно. Мне посчастливилось уже поработать в Канаде, Южной Африке, Америке, Сербии. Знаете, я бы хотел поехать в Казахстан или Россию, чтобы сниматься в кино. Вопрос лишь в выборе правильного проекта с правильным режиссером, продюсерами, сценаристом и актерами. А Лондон ли это, Москва, Рим, Алматы – не важно.
Записала Лолита Канафина
Фотограф Пэт Мартин
Директор моды и стилист Alexey Kazakov
Кастинг-менеджер Susannah Hooker @ KOLLECTIV MGMT
Груминг-специалист Campbell Ritchie @ Art DEPT NYC, средства от MILK makeup
Хэйр-стилист Tatiana S. Irving, средства от ORIBE
Продюсер и поиск локации Anna Blagovidova
Ассистент стилиста Marina Elcheva Mesa
