Трудовые мигранты рассказывают о том, как им живется и работается в нашей стране.
Я родился на юге Франции, работал в Великобритании, Японии, России, Америке. Вот уже несколько лет живу c семьей в Алматы и переезжать не планирую. Здесь для меня идеальное сочетание возможностей в бизнесе, семейной жизни и личных предпочтений.
До Казахстана я три года работал в Москве, поэтому как такового шока у меня не было. Но все же Москва и Казахстан – две абсолютно разные страны. Именно Москва, а не вся Россия, которая представляет собой самобытный мир, что уж говорить.
Первая фотография, которую я сделал в Казахстане, – это панорамный вид на город из окна моего нового офиса. Было раннее свежее утро, солнце только поднималось из-за гор, и воздух был наполнен кристальной прохладой и новизной. Я скинул снимок своим друзьям и родным, подписав: «Здесь я собираюсь жить!»
Это было так красиво, словно я сидел в театре, где только подняли плотный занавес и зрителей ослепил свет. Это было просто magnifique (великолепно. – Esquire) . Я знал, что полюблю этот город. Я уже его любил.
Большинство европейцев не имеют ни малейшего понятия о том, как тут красиво.
Туризм – это новая нефть Казахстана.Главное отличие казахстанцев – это доброта. Природная доброта, какое-то поразительное гостеприимство, безграничная толерантность. Я не перестаю удивляться этим качествам. Попробуйте остановить жителя Токио или Нью-Йорка и спросить, как добраться куда-нибудь – да он просто махнет рукой в неопределенную сторону и поспешит дальше!
А здесь все, кого я когда-либо встречал, скрупулезно и с удовольствием подсказывают путь, хоть иногда и неверный. Люди очень отзывчивые. Я знаю, это клише. Но разве от этого оно перестает быть правдой? Другая особенность – это некий фатализм. В Казахстане не так часто слышишь «Иншаллах!», но даже арабы бы позавидовали степенной выдержке некоторых встречавшихся мне казахстанцев. Это и не лень, и не безразличие, и, казалось бы, не вера в богов. Это совершенно не поддающаяся моему пониманию система ценностей и взглядов, что позволяет неторопливо плыть по жизни с безоблачной надеждой на то, что в конце все будет хорошо и даже лучше. Мы, французы, также склонны наслаждаться жизнью, не загружая себя лишний раз вопросами о работе, но ведь не до такой же степени?!
Иногда мне хочется прямо встряхнуть кого-либо и прокричать: «Да сделай уже! Это в твоих руках!»Самое большое испытание для меня здесь – это бешбармак. Настоящая пытка. Я люблю мясо, но я не люблю ТАКОЕ мясо. Хоть я родился во Франции, у меня итальянские корни, что, впрочем, понятно по фамилии Манзини. Так вот, мы любим pasta al dente – пасту, которая приготовлена таким образом, что она еще достаточно твердая, но и не жесткая и также не успела развариться. А тесто в бешбармаке – это же не тесто, а каша; ну как это есть? Да еще к тому же запах, он настолько крепкий… Нет-нет, я люблю шашлык! В Провансе мы любим мясо на гриле, тушеное, жареное мясо, с множеством специй в натуральном виде. Их принято использовать в букетах, есть многие сочетания трав – это целая алхимия! Потому бешбармак для меня – просто переваренное мясо с тестом. И каждый раз, когда я хожу в гости, ужинаю со своими друзьями-казахами, они будто специально готовят этот бешбармак! Без сомнений, бешбармак – моя мука номер один.
Коррупция? Не слышал.Другой мой страх – это землетрясение. Впервые это случилось со мной в мае 2010 года. Безмятежный знойный день, я чищу газон на своей лужайке. И тут – оно! Будто пронесся локомотив, будто разорвался металл. Время тогда было – 8:30, этого я никогда не забуду. А вот недавнее землетрясение: я спрашиваю у коллег, сейсмостойкое ли наше здание? И никто не знает! Все пожимают плечами, а мой вопрос их, что самое страшное, забавляет. Это и есть пример фатализма, о котором я говорил.
Табак! Это ужасно. Столько людей курят, уф. Проблема очень серьезная.
Казахи– интересные люди! Я восхищаюсь вашими семейными ценностями, тем, как вы относитесь к старшим, сохранением традиций, воспитанием, единством клана. Во Франции, если ты на пенсии, ты будешь жить если не один, то в доме престарелых, но никак не с родными детьми. В Казахстане такого и не встретишь. Практически все мои друзья живут с родителями, и это, на мой взгляд, прекрасно – наблюдать несколько поколений в одной семье, в одном доме.
Думаю, мы в Европе утратили подобные семейные ценности.Чувство семьи проявляется даже по отношению к чужим людям. Недавно у нас в компании у одного работника родственник попал в страшную аварию. На что весь коллектив в едином порыве собрал внушительную сумму денег, раздобыл контакты разных лечащих врачей, каждый дал какой-то совет, оказал помощь. Честно, я был поражен. Есть парадокс. С одной стороны страстное желание изменить страну во всех сферах жизни, эдакая всесторонняя модернизация, изменения, которые ощутимы с каждым днем, а с другой – тот же фатализм, вытекающий отсюда образ мышления. Я никак не возьму в толк, почему нельзя сразу проложить хороший асфальт, почему сразу нельзя сделать все хорошо. «Сделаем так, а потом посмотрим!». Я слышал, что казахи называют это «коремиз» – такая надежда на авось. Именно из-за этого «коремиз» в половине моего дома уже долгое время никак не починят систему отопления. Моя любимая жена – русская. Мы познакомились в Москве, работая в одной компании.
Я удивляюсь, как люди здесь водят автомобили. Да еще и какие – Porsсhe, Land Cruiser, Jeep… Целое родео-шоу. Едешь по проспекту Достык или по улице Сатпаева, а вокруг звуки, как на гонках "Формулы-1".Я очень рад, что практически везде на дорогах сейчас поставили камеры. После того как отвожу дочку в школу, я возвращаюсь по Аль-Фараби, еду по Сейфуллина, чтобы повернуть на Сатпаева – и вот он, мой любимый момент: каждые два дня находится какой-нибудь умник, что нагло мчится по встречной полосе. Четыре-пять дней я подготавливаю себя к ужину с друзьями и знакомыми, где ожидаются тосты. Не могу понять, как ваш организм выдерживает столько тостов. В Европе мы не говорим столько тостов.
Казахстан – страна возможностей, действительно фантастических возможностей. Вы за 20 лет построили такую страну, проложили свой путь в столь короткий срок! А многие еще жалуются, что ничего не меняется. Я, как иностранец, проживший здесь три года, могу сказать – за эти самые три года изменилось многое.
Таможенный контроль – отдельная пытка. Очереди в полтора часа я еще могу вытерпеть, но мое сердце обливается кровью при виде моего прибывшего багажа.Плато Иссык – наше любимое с женой место. Мы уезжаем туда на 2-3 дня, а такое чувство, что уехали на недели две. Возвращаешься в Алматы, и кажется, что побывал в калифорнийской Долине Смерти, съездил в Гранд-Каньон. Очень красивое, дикое, аутентичное место. Помню, как мы проснулись однажды, выглядываем из палатки – а вокруг море овец и все блеют, словно хор мохнатых, потерявших рассудок тучных ангелочков. Настоящее путешествие. Я люблю лыжи, горный велосипед, любой активный отдых. Все три месяца, когда я хожу в горы, друзья воодушевленно напутствуют меня рассказами об ужасающих клещах, которые незаметно вонзятся в мою плоть, и я умру. Не знаю, я как-то больше боюсь землетрясений. Погода всегда восхитительна. Обожаю погоду в Алматы.
Записала Айсана Бейсенбаева Фотограф Helene Vinni Впервые материал был опубликован в печатной версии Esquire в 2013 году.
