Кто-то говорит, что мы вывели андеграунд в мейнстрим и теперь мы сами им больше не являемся.
Каждую работу мы делаем с претензией на то, что человек должен подойти, остановиться, посмотреть, попытаться понять смысл и как бы погрузиться чуть-чуть. Но нифига же оно так не работает.
Для людей граффити — это просто фон. Они идут в школу — для них это просто фон, потом они поступают в колледж, в институт — для них это по-прежнему фон. Уже пошли работать, и если граффити сохранились — они так и остаются просто фоном.
Художник останется художником, а нейросетка, условная Midjourney, останется Midjourney. «Её» кисть всегда будет видна. У неё свой почерк, вне зависимости от того, что человек-художник ей поручит.
Я знаю людей, кто лично знает Бэнкси.
Наличие стрит-арта в городе говорит о том, что жизнь в этом городе плюс-минус норм. Это большой показатель. Если ты занимаешься только выживанием и даже с едой напряги, вряд ли ты будешь, там, на краску тратиться.
Мы расписали много высоток, но муралов стало так много по стране, что их качество неминуемо снижается — часто это просто реклама или пропаганда. Как с баннерами — люди перестают их замечать, и вау-эффект угасает. Но сегодня все хотят самовыражения — селфи, tiktok. Поэтому мы сегодня делаем работы ниже, на уровне взаимодействия со средой, чтобы люди могли подойти, потрогать и почувствовать себя частью искусства.
Я нахожу красоту в простом: стою на высотке, смотрю на частный сектор — для кого-то он убогий, а для меня живописный, живой. Снег кружится, старая советская лампа мигает — вот это цепляет. Городская подсветка? Она слишком искусственная. А вот покосившееся дерево или столб — в этом есть душа.
Нельзя рисовать на улицах, не учитывая окружение. Ты не можешь сделать дома эскизик, выйти на стену и перенести его.
Когда мы сделали стену с Батырханом Шукеновым, через какое-то время позвонили с Монетного двора: «Можно использовать вашу работу для монеты?» Мы ответили: «Конечно, берите». Это ведь уже не только наша работа — да, мы её создали, но подарили городу.
Смешная история: только закончили работу, отходим, любуемся. Вдруг мамаша подводит малыша к стене, достаёт ему письку, и тот, ни секунды не думая, мочится прямо на неё. Для неё это просто стена, а мы стоим с краской, смотрим и не знаем, как реагировать. Ну а как вот на это реагировать? Поржали — вот они хозяева этой работы уже, получается, что хотят, то и делают. Не будешь же там возле неё стоять и отгонять: «Эй, не ссы на мою работу».
Работали как-то над муралом на Егизбаева и каждый вечер находили детские рисунки, подброшенные каким-то малышом. Видимо, он ходил с мамой в садик, смотрел на наш процесс и вдохновлялся. Мы собрали его листочки, развернули и вплели его сюжеты в нашу стену. Бывает и так.
Бывает, делаешь работу, а кто-то подходит и начинает рассуждать. Мол, так и так. А ты этот смысл вообще не вкладывал. И этот смысл оказывается настолько крутым, что твой собственный замысел меркнет в сравнении. Просто случайный прохожий взглянул — и открыл тебе глаза на что-то новое в том, что ты сам придумал.
Записал Сергей Штоль
