14 мая на Лазурном берегу состоялась премьера 77-го Каннского международного кинофестиваля. В этом году к смотру приковано особое внимание, ведь в программу вошли чуть ли не все самые ожидаемые фильмы года. Среди них хочется выделить и «Мегалополис» Фрэнсиса Форда Копполы, и «Виды доброты» Йоргоса Лантимоса, и «Партенопу» Паоло Соррентино. Помимо них в различных конкурсах можно найти ещё ни один десяток именитых постановщиков.
Однако речь в этой статье пойдёт не об успешных премьерах, а о крайне посредственном фильме открытия фестиваля. В этом году такой чести удостоился известный в узких кругах синефилов режиссёр Квентин Дюпье. Его работы уже ни раз были представлены и в Каннах, и в Венеции, где его с теплотой принимали критики. Но комедийный и лёгкий тон крайних фильмов Дюпье, таких как «Даааааали!» и «Курение вызывает кашель», начал приедаться публике в последние годы. Поэтому к его новому проекту «Второй акт» в Каннах относились с опаской, ожидая очередную в меру смешную, но не примечательную ленту. Так оно и случилось.
Кинокритик Ораз Керейбаев уже посмотрел «Второй акт» на фестивале в Каннах и теперь рассказывает, почему картина оказалась провальной.
Фильм начинается с кадров тревожного мужчины, нервно сидящего в машине. Спустя какое-то время он наконец выходит из неё, чтобы попасть в придорожное кафе с абстрактным, но одновременно говорящим названием «Второй акт».
Далее мужчина вполне иронично исчезает из истории до начала второго акта, а Дюпье переносит зрителей к закадычным друзьям Давиду и Уильяму. Мужчины обсуждают некую девушку по имени Флоренс, которая без ума влюблена в Давида. Однако молодой человек не разделяет её чувств и поэтому предлагает своему приятелю познакомиться с ней. Во время диалога герои несколько раз выходят из своих экранных образов и начинают обсуждать фильм, который они снимают, попутно обращаясь к камере и аудитории. Дюпье таким образом как бы ломает четвёртую стену, начиная тем самым разговор со зрителем о нынешнем состоянии киноиндустрии.
Дюпье использует этот приём ещё множество раз в течение своего 80-минутного фильма, с каждым разом увеличивая градус абсурда и упрощая сюжет до уровня очередного высказывания о киноиндустрии. Среди поднятых тем есть и культура отмены, способная закончить карьеру любого за одно упоминание каких-либо меньшинств, и алармистские шутки об ужасном искусственном интеллекте, который скоро начнёт писать и режиссировать фильмы, и экзистенциальные мысли о бессмысленности искусства в период войны. Всё это выглядит абсурдно, что, впрочем, свойственно картинам Дюпье.
Проблема «Второго акта» заключается в том, что на этот раз одного абсурда уже недостаточно, чтобы увлечь зрителей. Все те темы, о которых Дюпье говорит в фильме, уже ни раз были показаны в кино (чаще всего лучше, чем это сделал французский режиссёр). Вместе с этим юмор, построенный на повторении одной шутки и вечной рекурсии не забавляет, как это было с «Даааааали!», а утомляет. По-своему это удивительно, как 80-минутная картина может ощущаться столь затянутой.
«Второй акт» — это крайне слабый претендент на роль фильма открытия Каннского кинофестиваля. Вместе с этим выбор картины Дюпье начать смотр кажется вполне логичным, ведь лента говорит о самом важном для нас виде искусств — кино, мельком упоминая все сегодняшние проблемы, связанные с ним. Поэтому каждый синефил, хоть и найдёт работу французского режиссёра вторичной, сможет услышать близкие своему сердцу высказывания. «Второй акт» — это не ужасный фильм. Просто он не даёт зрителю ничего нового, а шутки оказываются вполне примитивными и с определённого момента надоедливыми.
Тем не менее, если посмотреть на все фильмы открытия Канн последних лет (к примеру, «Жан Дюбарри» прошлом году), ни одна из работ не оказывалась поистине интересной зрителю. Поэтому в этом смысле «Второй акт» разочаровывает своей посредственностью, но продолжает многолетние тренды фестиваля.
Автор: Oraz Kereibayev
