Музыкант, умер в возрасте 45 лет в Лондоне, Великобритания.
[caption id="attachment_51269" align="aligncenter" width="1000"]
Иллюстрация: shutterstock.com/Natata[/caption]
Я просто музыкальная проститутка, мои дорогие.
Вообще-то я собирался быть иллюстратором, но рад, что передумал.
Девять лет я провел в школе-пансионе и родителей видел редко. В итоге я научился сам решать свои проблемы и умею постоять за себя.
В молодости, когда у меня вообще не было денег, я откладывал по чуть-чуть, скажем, недели две, а потом за один день все спускал — с большим удовольствием.
Род Стюарт, Элтон Джон и я собирались создать группу и назвать ее «Волосы, Нос и Зубы» в честь каждого из нас. Но этого так и не произошло, потому что мы не смогли договориться о порядке слов в названии. Я, конечно, считаю, что «Зубы» должны быть первыми.
Люди продолжают влюбляются и расставаться — этот процесс бесконечен, а я продолжаю писать про это песни.
Песни — как новые платья или рубашки: ты их носишь какое-то время, а потом избавляешься от них.
Я живу ради завтрашнего дня. К черту сегодняшний.
Мне нравится мой хриплый голос — это все из-за курения, я поэтому и курю — чтобы у меня был охрипший голос.
Из публичных выступлений
Иллюстрация: shutterstock.com/Natata[/caption]
Я просто музыкальная проститутка, мои дорогие.
Вообще-то я собирался быть иллюстратором, но рад, что передумал.
Девять лет я провел в школе-пансионе и родителей видел редко. В итоге я научился сам решать свои проблемы и умею постоять за себя.
В молодости, когда у меня вообще не было денег, я откладывал по чуть-чуть, скажем, недели две, а потом за один день все спускал — с большим удовольствием.
Род Стюарт, Элтон Джон и я собирались создать группу и назвать ее «Волосы, Нос и Зубы» в честь каждого из нас. Но этого так и не произошло, потому что мы не смогли договориться о порядке слов в названии. Я, конечно, считаю, что «Зубы» должны быть первыми.
Люди продолжают влюбляются и расставаться — этот процесс бесконечен, а я продолжаю писать про это песни.
Песни — как новые платья или рубашки: ты их носишь какое-то время, а потом избавляешься от них.
Я живу ради завтрашнего дня. К черту сегодняшний.
Мне нравится мой хриплый голос — это все из-за курения, я поэтому и курю — чтобы у меня был охрипший голос.
Самое сложное для меня — придумать костюм для следующего концерта: я уже все надевал.
На сцене я экстраверт, ну а каков я в жизни — это совсем другая история.
Мне не нравятся мои зубы — они торчат. Я собираюсь это исправить, просто у меня все руки не доходят. А в остальном я идеален. Я даю не концерты, а устраиваю модные показы. Чем больше у меня проблем, тем лучше мои песни. Моя любовь опасна. А кто хочет безопасной любви? Представьте, если бы я написал песню: «Моя любовь безопасна». Она бы никогда не продалась. Я слишком быстро влюбляюсь, и мне в итоге всегда больно. У тебя может быть все, но ты при этом можешь по-прежнему быть одиноким. И это самая грустная разновидность одиночества. Успех принес мне миллионы поклонников и фунтов стерлингов, но лишил меня единственного, что нам всем нужно, — продолжительных отношений. Любовь — это русская рулетка. Никто не любит настоящего меня, все любят мою известность и славу. У меня нет настоящих друзей. Мне кажется, когда я подпускаю людей к себе близко, они меня разрушают. Когда ты поднялся на вершину, единственный путь — это вниз, и это самое сложное. Мне достаточно трех-четырех часов сна. Я перезаряжаю батареи — и снова в бой. Счастье не купишь. Но деньги могут помочь его обрести. Я хотел бы жить в Викторианскую эпоху и быть окруженным изысканным хаосом. Когда я смотрел голливудские фильмы, где действие происходило в роскошных домах, я думал о том, что хочу такой же. Теперь он у меня есть, но для меня было важнее заработать на этот чертов дом, чем в него переехать. Я, видимо, из тех людей, которые когда добиваются чего-то, теряют к этому интерес. Конечно, в моем завещании есть мои родители и мои собаки, но существенная часть моего состояния достанется Мэри Остин. Современное искусство подобно женщинам, вы не сможете получить от него удовольствие, если будете пробовать его понять. Я не собираюсь изменить мир. Самое важное для меня — это счастье: быть счастливым и получать удовольствие от жизни. Что я буду делать через 20 лет? Конечно, я буду мертв! Чем больше, тем лучше, и так во всем. Майкл Джексон и я отдалились друг от друга после невероятного успеха его «Триллера». Он просто закрылся в своем мире. Еще недавно мы ходили вместе по клубам, а теперь он не высовывается из своей крепости. Это грустно. Я почти не читаю книг — мне кажется, это потеря времени. Знаю, что люди убьют меня за эти слова. Журналисты всегда выдумывают, что я необузданный и дикий, а остальные участники Queen — тише воды ниже травы, но это неправда. Я могу вам такие истории про Брайана Мэя рассказать! Пресса меня ненавидит, я отвечаю им взаимностью. Хочу, чтобы газеты никогда не написали про меня: «О, он действительно замечательный человек», — ведь моя душа имеет две стороны: светлую и темную. Я меняюсь каждый день, как хамелеон. Не хочу быть все время одинаковым. Иногда мне приходится самому готовить себе чай, и это тяжелый труд. Не хочу попасть в рай после смерти: ад гораздо лучше. Я не думаю о том, будут ли меня помнить после смерти. Это уже не мое дело. Я же буду мертв, какая мне к черту разница. У меня нет ни малейшего желания дотянуть до семидесяти. Это так скучно.
Из публичных выступлений
