Я девчонка с улицы Тулебаева.
Мне частенько говорят: вчера на твоей улице видели такую парочку интеллигентную, им уже под семьдесят, она ухоженная очень, он в шляпе, руку ей подавал… Люблю такие рассказы. Это моя Алма-Ата.
Я не выбирала музыку. Скорее, это она меня выбрала. Однажды в алматинскую школу номер 12, где я училась, пришла преподаватель музыкальной школы, отсмотрела ребят, отобрала способных. Потом тех, кто прошел отбор, родители повели записываться в музыкалку, выбрали им модные инструменты типа фортепиано, а я пришла одна: папа с мамой были, как всегда, заняты. Стою в углу, маленькая, семилетняя, испуганная, и мне говорят: «Будешь играть на кобызе», я сказала: «Хорошо».
Помню свой первый выход на большую сцену. Это был 1999 год, «Азия дауысы», огромная площадка на «Медео», я с дрожащими руками, вокруг девочки из шоу-балета «Виват» танцуют, им тогда боди-арт какой-то потрясающий для тех времен сделали, а одевала нас Куралай Нуркадилова, точнее, оборачивала в какие-то ткани. Интересно, весело! Репетировали мы тогда обильно и упорно. Помню, как Александр Пономарев с Муратом Иргалиевым ругались на нас, молодую поросль: не так стоишь, не то поешь, деревянная!
The Magic of Nomads – моя давняя мечта. Еще студенткой консерватории я хотела создать проект на стыке этники и какого-нибудь модного музыкального направления, но не попсовое, не однодневное что-то. Думала долго. И вот в 2005-м мы впервые объединились – я, мультиинструменталист Едиль Хусаинов и композитор и аранжировщик Ренат Гайсин. Придумывали, экспериментировали много, в итоге решили, что будем играть этно-джаз.
Сложности были, столкновение характеров было, ну а как вы хотите – все-таки все состоявшиеся музыканты, творческие личности. Да еще в руководителях коллектива – женщина! Кто-то уходил, кто-то возвращался. Сегодня мы умеем договариваться.
Я не матерюсь, не скандалю – не умею, мне проще человека домой позвать, накормить вкусно, поговорить по душам и так уладить все проблемы.
Сегодня The Magic of Nomads – это, скажу без лишней скромности, лучшие музыканты страны. А ведь когда-то мы даже не планировали выход на большую сцену, каждый был занят в своем проекте, играли для души, у нас и названия долго не было.
Мы востребованы на Западе. Там очень подготовленная и понимающая публика. Всегда хорошо принимают. Но выступать дома в разы приятнее. И ответственнее, конечно. В марте этого года мы отыграли большой концерт на сцене ГАТОБ в сопровождении эстрадно-симфонического оркестра под управлением Александра Белякова. Наш первый крупный сольник на родине и очень ценный опыт сотрудничества. Красиво вышло.
К славе я равнодушна, я просто хочу заниматься любимым делом. Точка.
Однажды на концерте в Астане в честь Дня столицы именно во время нашего выступления внезапно пошел невозможный ливень, прямо стеной, в какой-то момент казалось – можно захлебнуться, хотя до этого стояла прекрасная погода. Нам тогда сказали – наших рук дело. Вообще у народных инструментов есть некая магия, этого нельзя отрицать: они прошли через много веков, через много поколений и часто магнетичеcки действуют.
Мой кобыз давно со мной, я очень бережно к нему отношусь, дорожу. Мне его сделал Алексей Першин. Был такой мастер, который экспериментировал с народными инструментами еще в 50-60 годы. Вместе с Ахметом Жубановым они расширяли технические возможности национальных инструментов, добавляли им диапазон. Першин очень интересный был человек, знающий. Мой инструмент с большой любовью сделал, долго подбирал, звонил: приди, посмотри, все говорил: нет, не твой, и это не то, а вот это – да! Получилось прямо как в истории с Гарри Поттером, когда палочка сама выбрала волшебника.
Свой кобыз я называю «мальчик мой». Я с ним разговариваю. Он живой.
Прихожу иногда на репетицию, открываю футляр и говорю: «Кто брал мой инструмент своими грязными руками?» А ребята мне: «Спалила» – и смеются. Нет, я не вредная, просто чувствую, что он мне жалуется, а потом несколько дней не держит строй.
Нет причин, которые могли бы заставить меня покинуть эту страну. Я патриот. Я даже из Алматы уехать не могу.
В 2006 году мы поехали в Нью-Йорк на джазовый фестиваль, по времени это совпало с мировой премьерой фильма «Борат». И меня угораздило в одиночку отправиться по магазинам. В одном из них у меня попросили паспорт… Что тут началось! Продавец громогласно объявила, что Я из Казахстана, мой паспорт пошел по рукам, меня пытались убедить, что такой страны не существует в принципе, удивлялись, что у казахов вообще могут быть паспорта, громко смеялись, тыкали пальцем, пытались потрогать. Вот где хотелось материться на всех языках мира! Хотя позже я увидела в этом дополнительный стимул – делать больше, делать лучше, выезжать, знакомить мир с нашей культурой.
Нурлан Абдуллин – крестный отец нашего альбома («Булбул заман» – первый, записанный в 2008 году на Abbey Road Studios. – Esquire). Он и Ерлан Стамбеков, который, кстати, придумал название The Magic of Nomads. Без этих людей ничего бы не было. А ведь они просто однажды случайно зашли к нам на репетицию.
Abbey Road – это целый городок. Там так волшебно! Особая атмосфера. Вот рукопись «Битлз». Вот на стене часы с разбитым стеклом – это Элтон Джон мяч неудачно пнул. А в соседней студии прямо сейчас пишется кто-то из мировых звезд.
Во время записи альбома мы впервые работали с настоящим хаммондом (электрический орган. – Esquire). Гайсин и Хоменков, оказывается, мечтали увидеть этот инструмент. В синтезаторе присутствует его звук, но это не то. И поэтому, когда из великих кладовых нам в студию подняли инструмент, ребята облепили его, как дети. Это был битловский хаммонд. Мы на нем записали несколько композиций.
Нас писали в отдельных кабинках. На выходе получился идеально чистый звук. До этого мы не знали, что такое возможно.
С нами Сэм Оукелл работал и еще целая команда звукорежиссеров. Мы подружились, у Сэма потрясающее чувство юмора, он ребятам мастер-класс неофициальный по звукорежиссуре дал. На студии, кстати, все спокойно остаются сверх договоренного, потом просто выкатывают тебе трехэтажный счет, в котором учтено все до последней запятой и гамбургера. А мы-то, наивные, думали: ну остались вчера на пару часов сверху и сегодня еще на пару…
Со своим возрастом дружу. Принимаю и уважаю его. Подругам часто говорю: «Девочки, если уж молодость с нами не навсегда, давайте однажды станем красивыми, стильными старушенциями, достойными такими!»
Я себе нравлюсь. За редким исключением.
Для меня дружба – это умение отдавать. И еще – умение принимать людей такими, какие они есть, не стремиться переделать, перекроить по каким-то своим шаблонам. Я дружить умею. И сама друзьями не обделена. Горжусь ими. А многим, увы, не дано.
Мы очень тепло общались с Батыром. Еще со времен, когда он был солистом «А-Студио». Были как брат с сестрой. Он мог запросто в любой момент позвонить и сказать: «Газиза, ставь чайник, еду!» И приезжал, секреты разные рассказывал, проблемами делился. Это был удивительный человек, талантливый, ручной работы.
В людях очень ценю искренность. Без нее никуда. Если чувствую фальшь, сразу закрываюсь.
Иногда очень хочется вытворить что-нибудь странное и безрассудное. Весной такое желание у меня, как правило, утраивается. (Смеется). Человек должен быть странным, в смысле уникальным, неповторимым. Такие люди мир украшают.
Детей надо уметь вовремя отпустить. У меня получилось.
Когда твой талант оценен, это безумно приятно. У меня есть несколько украшений, которые мне подарил Азат Акимбек (коллекционер, известный меценат, владелец антикварного салона. – Esquire), среди них, например, старинное туркменское серебро 17 века. Азат удивительный, интеллигентнейший человек, с ним можно часами сидеть разговаривать. Мы уже лет 15 общаемся. Он даже презенты по-особому делает – всегда со словами напутствия. Очень ценю и уважаю.
Я не ходила на выборы. Никогда. Ни разу за всю жизнь. Я абсолютно аполитичный человек. Ничего не смыслю ни в политике, ни в экономике. Когда была маленькая, спрашивала папу: «Почему нельзя напечатать много денег, раздать и так сделать всех счастливыми?» Я и сейчас думаю – почему?
Если водитель такси настаивает на репертуаре в стиле шансон, я готова доплатить за тишину или просто сбежать из машины.
Записала Ирина Утешева
Фотограф Ирина Дмитровская
