Hulton Archive / Getty Images
Механические часы давно не измеряют точное время, в мире есть способы делать это проще и дешевле, но тогда в этом нет ни стиля, ни самоутверждения — конечно, если вы не используете для этого песочные или солнечные часы. Точно так же поединок двух кулачных бойцов давно не служит цели выяснить, кто из них сильнее. Бой — и неважно, идет речь о классическом боксе или боях смешанного стиля — всегда был частью театрализованного действа, единственный смысл которого — развлечь скучающую публику. В целом, этой цели сегодня служит любой спорт, но бои всегда шли особняком, потому что их результаты нельзя измерить метрами, секундами или очками. Это акт физического уничтожения противника, не доведенный до логического конца из соображений гуманности, и очень часто ему сопутствует уничтожение психологическое. Начинается это задолго до боя, и этому даже есть особое название — трэш-ток (trash-talk). Это разной степени вольности насмешки над соперником, иногда цветистые и высокохудожественные, временами подвергающее сомнению его мужественность и даже честь родных и близких, но почти всегда это игра на публику.
Самый популярный боец UFC (Ultimate Fighting Championship), рыжий ирландец Конор Макгрегор трясет бородой и кричит в микрофон что-то непристойное в адрес очередного оппонента. Позирует в своем инстаграме в трусах и со стаканом виски, катается по Лас-Вегасу на машине с открытым верхом и собирается «надрать задницу Иисусу». Живое напоминание об эпохе неполиткорректности, вседозволенности и показного мачизма. У Конора все начиналось с трэш-тока: он был на полставки боец, на полставки сантехник, и никому бы и дальше не было до него дела, если бы ирландец не начал разговаривать чуть-чуть по-другому. Сначала несколько наездов здесь и там, затем треп о своем величии, а потом хамство и неуважение к соперникам стали его визитной карточкой, а то, что нравится зрителям, нравится и руководству UFC. Гонорары Макгрегора стали расти, титул чемпиона стал ближе. Дерзость и трэш-ток стали социальным лифтом. Бородатый татуированный лепрекон выбился в люди и стал первым бойцом UFC, заработавшим за бой более $3 млн.
Самый популярный боец в России после Федора Емельяненко — Хабиб Нурмагомедов. И не столько благодаря его победам в UFC (хотя его бойцовские навыки впечатляют), сколько за счет того, что говорит и о чем пишет Хабиб. По каждому из соперников он прошелся в твиттере или инстаграме, унизил в интервью, а с Нейтом Диасом и его братом Ником сцепился так, что их весь вечер разнимала охрана. Так что если кто-то скажет, что российской ментальности и нашим культурным кодам по какой-то причине трэш-ток чужд — это неправда. Нет никаких идеологических, географических и социальных предпосылок, которые бы сделали человека невосприимчивым к хорошему театру с последующей дракой. Именно театру, потому что в боях, как правило, нет ничего личного и нет настоящей драмы — это просто два человека, которые лупят друг друга. Настоящая ненависть редко имеет место быть, и все чаще зрителям впаривают ее адаптированную версию, с пометкой «12+», по той же причине, по которой почти все фильмы теперь выходят в версиях для семейного просмотра — чтобы максимально расширить аудиторию.
Австралиец Ник Кирьос привлек больше внимания к теннису своими выходками, чем игрой — угрожал судьям, ругался со зрителями на трибунах, а сопернику Стэну Вавринке прямо во время матча сказал: «Мой друг спал с твоей девушкой». Грубовато вышло. Все, конечно, начали кричать и топать ногами, но Кирьос честно сказал, что всегда любил баскетбол, а не теннис. В баскетболе трэш-ток такого содержания в порядке вещей, и не только на уличных площадках. Жестокие схватки обнажают эмоции. Граница того, что является теперь социально приемлемым, а что нет — очень тонкая. Бойцы, однако, в наше время эту грань стараются не переступать.
Желание убить у них тоже случается, и иногда приводит к слишком тяжелым последствиям на ринге. Бенни Парет перед вторым боем с Эмилем Гриффитом заявил, что собирается разобраться «и с ним, и с его мужем». Наверное, хотел вывести из себя, но немного не рассчитал эффект от своих действий. Гриффит, который действительно очень долго не мог опеределиться со своими сексуальными предпочтениями, завелся и избивал противника с особой жестокостью. Парет выдержал все худшие удары на ногах, но в итоге все равно проиграл нокаутом, впал в кому и спустя неделю скончался. В действиях Гриффита не нашли ничего, за что его следовало бы осудить — кроме того, что он слишком близко принял все к сердцу. Возможно, это было лишь печальным стечением обстоятельств, и проигравший до этого несколько боев Парет получил тяжёлые повреждения еще раньше и просто от них не оправился, но кому до этого есть теперь дело.
Опасных для общества психопатов в боксе нужно тонко чувствовать, как Джон Л. Салливан больше 100 лет назад. Заходя в бар он говорил что-то в духе «я могу замочить здесь любого», по легенде пил виски между раундами и считался вторым человеком в Соединенных Штатах после президента. На спорт ему было наплевать, как и его зрителям. Он был первым «народным чемпионом» и вел себя в точности как тот народ, который ходил на его бои — пил, дрался, сыпал оскорблениями, и зарабатывал этим очень приличные деньги.
Первый черный чемпион мира Джек Джонсон любил бокс, машины и женщин — в основном, белых женщин, что темнокожему парню в том обществе не полагалось. Как и драться за титул чемпиона — белые дрались только с белыми. Бой за титул с канадцем Томми Бернсом он получил, преследуя его по всем городам и странам и прилюдно его оскорбляя. Когда отказываться от поединка стало уже неприличным, он состоялся в 1908 году в Австралии. 14 раундов Джонсон жестоко издевался над Бернсом, пока бой не остановила полиция. Писатель Джек Лондон, не веривший до этого в серьезность фигуры Джонсона, в своих спортивных колонках призывал экс-чемпиона Джима Джеффриса вернуться на ринг: «Остается одно: Джеффрис должен вернуться со своей фермы и сбить „золотую улыбку“ с лица Джонсона. Тебе решать, Джефф». В итоге Джеффрис тоже был избит и нокаутирован, а трэш-ток и удары Джонсона заставили всех белых в США чувствовать себя оскорбленными. Результатом стали массовые погромы и избиения темнокожих, многих забивали до смерти. Так трэш-ток добыл Джонсону место в истории.
East News
Великий Мохаммед Али взял лучшее от героев прошлого и возвел оскорбления перед боем на новый уровень, придав им больше стиля, если слово стиль уместно, когда ты ведешь себя как уличная шпана. Поначалу его фразы «он упадет в четвертом раунде» и издевательские стишки скорее раздражали, но потом он начал нравиться публике, потому что побеждал, развлекал — даже болеть против него было в удовольствие. «Триллер в Маниле», третий бой с Джо Фрейзером на Филиппинах, был еще и выдающимся образцом того, как нужно раскручивать бои.
Первое же интервью в Маниле для собравшейся прессы — и Али извлекает из кармана маленькую резиновую фигурку гориллы. И повторяет: «Это будет и убийство, и ужас, и триллер, когда я доберусь до этой гориллы в Маниле». Он начал лупить эту резиновую игрушку, приговаривая: "Эй, Джо, привет, горилла! Мы уже в Маниле!". "Ума не приложу, где он эту штуку взял?« — вспоминал катмен Ферди Пачеко. Али заявлялся в зал Фрейзера, чтобы вволю покричать и швырнуть в соперника стулом или тряс пистолетом со словами «Эй, Джо я тебя достану, я тебя пристрелю!». Для него это был отлично работающий способ обрести уверенность в себе и лишить ее соперника.
Секрет успеха в трэш-токе не в том, чтобы выражаться более грязно или как можно сильнее унизить соперника. Здесь, как и в любой игре на публику, важен стиль, и важно, чтобы люди тебе поверили. Боец, собирающий кассу и правильно работающий со зрителем — это рок-звезда, он и должен вести себя соответственно. Нужна хромосома веселья. Уникальность. Ген крутизны. Ты или действительно веришь в то, что говоришь, или нужны серьезные актерские навыки. Плохо сыгранная драма не нужна даже как фарс.
Лучшие в этом деле, конечно, вызывают у многих раздражение и неприятие. Здоровые люди, не страдающие патологической привязанностью к плохим шуткам, не должны любить трэш-ток и тех, кто получает от него извращённое удовольствие. Но уберите этих людей — и спорт закончится, а остальным будет не о чем поговорить. Останется только спать с чужими подружками или замерять время по солнечным часам.
