История 18 лет жизни Энтони Джозефа Темплета из маленького городка Батон Руж в Луизиане изложена в трех 40-минутных сериях новейшего документального проекта «Я только что убил отца». Закадровый интервьюер спрашивает юношу: «Почему, ты думаешь, так важно рассказать, что произошло?» Он, не колеблясь, отвечает: «Потому что хочу, чтобы люди знали, что я не сумасшедший, не убийца и я невиновен». Роман Райфельд объясняет, почему фильм нужно посмотреть всем казахстанцам.
Ведущие западные СМИ отметили премьеру неигрового кинорелиза сюжетами, статьями, рецензиями: CNN, BBC, USA Today, Paris Match, Newsweek. А британская The Guardian даже пообещала, что криминальная история лишит читателей веры в человечество. Большая ошибка думать, что это всего лишь кликбейтный хайп их мира. То, о чем картина, происходит все чаще и в Казахстане. Актобе, Мангистау, Туркестан, Восточный Казахстан, Костанай, Алматинская область… Финал взаимоотношений дуэта «отец-сын» описывают в нашей новостной ленте словами «убил», «зарезал», «зарубил». По статиcтике, каждое пятое насильственное лишение жизни в Казахстане совершено детьми в отношении собственных родителей. И потому важно понять, что заставило сына застрелить папу, успешного инженера, не знающего проблем: ни с карьерой, ни с деньгами. Дело рассматривает «Нетфликс».
Рассматривает без занудства, вполне досконально, опрашивая представителей власти, знакомых семьи, родственников, соседей, адвоката, даже друга убитого. Единственный, кого явно не доставало в фильме – это сам застреленный. Но создатели кино без актеров использовали не только семейные фотографии, видео и художественную реконструкцию, чтобы восполнить его отсутствие. 11 лет, то есть с 5-летнего возраста, мальчишка числился пропавшим. После развода его отец – Бёрт Темплет – похитил малыша у матери и держал его при себе до самой гибели. И хотя адвокатам Энтони так и не удалось предъявить присяжным внятных доказательств физического насилия взрослого над ребенком – следов побоев, синяков, травм – все эти годы ребенок жил в изоляции, практически не покидая дома, не посещая ни докторов, ни школы, якобы обучаясь на дому (хотя это было ложью), не зная своего дня рождения и адреса, едва научившись читать и писать. Такое вот психологическое насилие: шантаж, запугивание, изоляция. Это было желанием отца Энтони, грезившего контролем, следившего за сыном через GPS-приложение в телефоне и обвесившего дом камерами наблюдения. Собственно, кадры с этих камер с Бёртом в кадре сослужили создателям проекта хорошую службу: убитый уже ничего не мог сказать в фильме голосом, но он в нем присутствует и «рассказывает историю» молча.
Не буду раскрывать до конца всех деталей жизни в этом закрытом доме, всех перепитий дела и историй людей, чьи судьбы освещены в «Я только что убил отца». Но нарратив этот порождает очень много вопросов. Почему первая жена убитого, мать Энтони Тереза Томпсон, сумев уйти от истязавшего ее мужчины с ребенком, не смогла добиться, чтобы ей вернули похищенного отцом сына. Почему и вторая жена Бёрта, также испытывавшая на себе насилие со стороны экс-супруга и в конце концов, обессилевшая, заявившая об этом онлайн, просто сбежала от него, оставив Энтони наедине с его родным по крови пленителем? И, наконец, почему американская система правозащитных органов и шире — защиты социальной справедливости, о которой спето так много хороших песен, вооруженная законом, — не просто не смогла, но даже и не попыталась в свое время сделать все, чтобы избежать трагедии? Я говорю о жизни ребенка, не имевшего человеческой жизни практически с рождения.
Было ли это преднамеренное убийство, убийством по неосторожности или самообороной? На этот вопрос пытались ответить прокурор, присяжные, адвокат. Пресловутого «голоса автора» в фильме нет, как нет прологов и эпилогов. Только следующие один за другим интервью участников действия, грамотно смонтированные в единую неторопливую исповедь. Окружной прокурор, похоже, до самого вердикта суда сомневалась, есть ли у ее обвиняемого какая-либо эмпатия. «
Я не вижу никаких чувств, и это меня в нем пугает», — признавалась она.
Попавший в объективы сам обвиняемый подросток, обнимая адвоката Джаррета Амбо и мачеху Сюзан Темплет, когда все уже закончилось, высказывает на камеру не больше чувств, чем тогда, когда впервые допрашиваемый спокойно рассказывает полицейским, как несколько раз стрелял в отца, вооруженный двумя револьверами. Собственно, таким же неэмоциональным звучал его голос и во время его звонка-признания в службу 911. Действительно нелинейное дело, вынести вердикт сложно даже зрителю, перед которым раскрыты все карты и известен финал.
Этот фильм об убийстве, произошедшем таким же, как это, летом 2019 года, сняла операторка и режиссерка Скай Боргман. Она специализируется на документальном кино о весьма чудных делах об убийствах. «Похищенная у всех на виду» (2017), «Убийство в Хартлэнде» (2019), «Дело умерло с ней» (2020), «Мертвецки спящий» (2021), «Девочка на снимке» (2022) — названия лишь некоторых из ее работ последних лет. Фильм, без сомнения, – еще одна удачная работа Боргман. Легко без морализаторства она добивается того, что зритель сам приходит к однозначным выводам даже по столь исключительному делу, где нет ничего строго черного или белого.
Как и нет ничего, не относящегося к нам. Ленту стоит посмотреть всем, кому больше 16, чтобы понять что-то чрезвычайно важное для себя. Например, что насилие психологическое не менее отвратительно, чем физическое, и что порочный круг семейного абьюза, так часто встречающийся в казахских семьях, можно разорвать. В последней сцене сериала Энтони Темплет, который мог получить за убийство отца пожизненное, говорит, что хочет нормальной жизни, быть счастливым и жить дальше, и главное: он уверен, что у него это получится. Единственное, что осталось за кадром, это то, что сделало не по своей воле отправленного в мир иной Бёрта Темплета тем, кем он был.
