На неделе суд в Шымкенте признал журналистку Марину Низовкину виновной в деле о клевете на городского полицейского начальника. Замглавы Департамента полиции Шымкента Ермахан Абдраманов подал на Низовкину иск после публикации в Инстаграме осенью прошлого года. Первый суд истец проиграл, но вот апелляционная комиссия нашла-таки «состав преступления» в тексте журналистки для соцсетей и приговорила Низовкину к крупному штрафу. Пока журналистка обсуждает с адвокатами возможность продолжить борьбу в кассационном суде, шеф-редактор сайта Esquire Kazakhstan Руслан Идрисов размышляет о том, почему суды над журналистами в Казахстане становятся трендом и как это явление может отрикошетить в самих истцов, судей, прокуроров и всё казахстанское общество.
Журналист — одна из самых опасных профессий в мире, об этом свидетельствуют бесконечные антирейтинги, где журналистика, как правило, входит в топ-10, иногда закрывая этот список, иногда расположившись на верхних строчках, соседствуя с шахтёрами, пожарными, высотниками и сапёрами. И главное отличие журналистов от соседей по рейтингам в том, что условия труда редко угрожают репортёрам: мы не входим в горящие дома, редко спускаемся в шахты (хотя и бывает), не обезвреживаем бомбы. Но при этом стоим на страже общественных интересов, придавая огласке всё-то, что этим общественным интересам может навредить.
ООН И ЮНЕСКО публикуют ежегодные отчёты о безопасности журналистов. Статистика показывает, что в наибольшей опасности находятся журналисты, работающие, понятно, в странах, переживающих вооружённые конфликты. Однако это не всегда так. К примеру, в 2021-2022 годах (статистика 2023-го ещё не опубликована) 91 из 117 журналистов были убиты вдали от своих офисов в неконфликтных странах. Некоторых журналистов убили на улице или в своих машинах, а некоторых похитили, их тела были обнаружены позже. Несколько человек были убиты на глазах у членов семей, включая их детей. Большинство этих убийств связывают с профессиональной деятельностью жертв.
Вышеперечисленное – крайность, которую сегодня, к счастью, сложно себе представить в Казахстане. Но заставить замолчать журналистов можно и иначе, а главное – желающих это сделать – великое множество. И то, что происходит сегодня в Казахстане, говорит о том, что такая практика очень даже симпатична чиновникам на разных уровнях власти, включая высшие её эшелоны.
Одно из громких дел прошлого года – суд над Михаилом Козачковым. В марте 2023-го журналиста осудили по двум статьям, признали виновным в допущении профессиональных ошибок при подготовке журналистских расследований. Козачкову дали 3,5 года условно, и он, надо сказать, «легко отделался», поскольку изначально гособвинение вменяло ему ещё две статьи за предполагаемую связь с преступной группировкой, которая в ходе расследования АФМ не подтвердилась.
Когда Козачкова задержали, причем, как мы помним, с нарушениями следственных действий и прав подозреваемого, в журналистском сообществе заговорили о надвигающейся буре. Арест журналиста, от имени которого содрогались высокопоставленные (и не очень) государственные мужи в высоких кабинетах, ничего хорошего представителям цеха не сулит. В то же время в тех самых креслах на левобережье Астаны и в областных центрах чиновники вздохнули спокойно. А когда Козачкова ещё и осудили, представители госструктур видимо решили, что к журналистской критике можно больше не прислушиваться, исправляя ситуацию в лучшую сторону, а сразу идти в суд. Правда, никто будто бы не разбирался в тонкостях и в отдельных случаях, понятие «клевета» каждый трактует по-своему. Вот и замначальника шымкентской полиции оскорбился нелицеприятным мнением журналистки в соцсетях и решил, что этого так просто не оставит.
По сути дела: 11 сентября 2023 года журналистка опубликовала в Инстаграме пост, в котором задалась вопросом: почему одного руководителя местной полиции увольняют из-за подчинённых, подозреваемых в коррупции, а другого – нет. Другим в этой публикации как раз и был Абдраманов. Низовкина также припомнила полицейскому начальнику об эвакуации его служебного авто в подозрении за использование фальшивых номеров (позже, в суде было доказано, что номера были оперативными).
Так или иначе, Абдраманова, очевидно, пост разозлил, и он решил подать в суд на журналистку вместо того, чтобы сосредоточить все свои силы на искоренении той же подростковой преступности в городе, это направление он как раз и курирует. И вот пока Низовкиной зачитывали приговор, шымкентские СМИ писали о росте преступлений и суицидов, совершенных подростками. Да и без того ясно, что заместителю начальника третьего мегаполиса страны есть чем заняться вместо того, чтобы втягиваться в судебные тяжбы из-за поста.
Собственно, на суд сам Абдрахманов так и не явился. Его интересы представляли адвокаты. И вся эта картина больше похожа на желание самоутвердиться и доказать, что целый замначальника полиции Шымкента способен, если и не посадить, то поставить на место журналистку.
Марина Низовкина называет себя несговорчивой журналисткой. Об этом она написала в Фейсбуке. Но уже во время нашего личного разговора для публикации, объяснила:
«Такая у меня репутация в Шымкенте. Я не беру госзаказ, пишу то, что считаю нужным. Невозможно со мной договориться и все это знают. Я не удаляю посты в социальных сетях и тем более не правлю свои тексты для СМИ в угоду заинтересованным».
Вот и пост, опубликованный Мариной в Инстаграм, тот самый, что стал камнем преткновения для журналистки и полковника, тоже не удалён. Текст прошел три экспертизы и в каждом отчёте ни слова о клевете. Эксперты отметили лишь распространение «негативной информации, которая может нанести ущерб репутации высокопоставленного полицейского лишь в случае не подтверждения этой информации». Однако верификацию опубликованных данных адвокаты Низовкиной суду предоставили. Только вот суд решил осудить журналистку, назначив в качестве наказания штраф в 621 тысячу тенге.
«Судья, когда читала решение, ни разу не произнесла слово клевета. Она так и говорила, что это негативные сведения, рассматривая дело о клевете. Но решение вынесла обвинительное. Я знала, что выйду виновной оттуда. Но коллеги рассчитывали на закон, они верили. Потому что все они понимали, что завтра они могут быть на моем месте. И не только в Шымкенте, кто угодно теперь этот кейс может использовать против журналиста, который ему не нравится».
За всё время судебных тяжб и до этого Низовкина и Абдраманов лично ситуацию не обсуждали. Однако, по словам журналистки, судья, которая рассматривала дело, встречалась с Абдрамановым «по долгу службы». На тот момент обвиняемая и её адвокаты увидели на сайте суда фотографию с «круглого стола», где судья и полковник сидят рядом. Непроцессуальные отношения истца и судьи стали причиной для подачи отвода последней. Но суд счёл аргументы недостаточными, и судья Назира Аманкулова продолжила рассмотрение дела. В этой истории вообще немало нарушений, хотя бы с точки зрения этических норм, взять хотя бы тот факт, что протокол составляли подчинённые Адбраманова.
То, что сегодня в Казахстане журналистов будут судить за публикации в соцсетях, пару лет назад было сложно представить. Одним из громких законов, подписанных Токаевым в первые годы президентства, был документ о декриминализации клеветы. Такой вот подарок сделал журналистам Токаев к профессиональному празднику в 2020 году и дал надежду сообществу на лучшее будущее в стране, где в последние годы президентства Назарбаева гайки только закручивались.
Ещё через два года Верховный суд полностью оправдал и реабилитировал отца и сына Матаевых. Глава Союза журналистов Сейтказы Матаев и его сын Асет обвинялись в хищении бюджетных средств в особо крупном размере. В 2016-м Матаева старшего приговорили к шести годам тюрьмы, младшему дали пять лет. Их реабилитацию тоже можно расценивать как хороший знак для свободы журналистики в стране.
Таким образом становится понятно, что с одной стороны Акорда ведёт лояльную политику по отношению к журналистскому сообществу, с другой – появляются списки иноагентов, задерживаются и предстают перед судом журналисты, а некоторые независимые редакции и представители профессии подвергаются интернет-атакам и угрозам. Как было в случае с Вадимом Борейко, Гульнар Бажкеновой, Самал Ибраевой, редакциями ProТенге и Курсива, журналистами Дмитрием Шишкиным, Асхатом Ниязовым и Назымгуль Кумыспаевой. Кто стоит за последними цифровыми атаками до сих пор непонятно. А тут ещё и отдельные представители власти в регионах подают в суд на журналистов. Всё это вызывает вопросы и желание понять: насколько небезопасно журналистам выполнять свой профессиональный долг в Казахстане и может ли государство предоставить гарантированную законом защиту представителям четвертой власти?
Сегодня и внутри сообщества, и в коридорах власти разворачиваются дискуссии о низком качестве журналистики в стране. Однако в профессии не мало имен, которые ассоциируются с честностью и журналистскими ценностями. Особенно это ценно, когда речь идёт о регионах страны, где чиновники, вдали от центральной власти, часто чувствуют себя хозяевами положения. Марина Низовкина в профессии около тридцати лет (если считать стаж работы в детской редакции). Журналистка долгое время работала собственным корреспондентом телеканала КТК, известного своей критикой в адрес исполнительной власти. Сейчас снимает репортажи из Шымкента для телеканала Аtameken Business, который тоже рассказывает о ситуации в стране без прикрас. И за все эти годы, несмотря на огромное количество публикаций, Низовкина не сталкивалась с судебными процессами и исками за свою профессиональную деятельность.
«У меня были неплохие профессиональные отношения с прежним руководством Департамента полиции Шымкента, как и с другими высокопоставленными чиновниками региона. Мы могли быть не согласны в чём-то, но каждый делал свою работу. И если была критика её старалась исправить, то, что сейчас происходит – тревожный сигнал…», — говорит Марина Низовкина.
Журналистка ещё не решила, будет ли обжаловать решение суда в кассационной инстанции. Сейчас Низовкина и её адвокаты ждут постановление, которое им предъявят со дня на день. Но чем бы эта история не закончилась, государственные служащие, мечтающие использовать административный ресурс в личных целях, чтобы заставить журналистов замолчать, должны понимать, что без конструктивной критики со стороны, не только их работа станет менее эффективной. Но и в ситуациях, когда нужно будет придать огласке неправомерные действия в их отношении, помочь им будет некому. А в журналисткой практике некоторых наших коллег были случаи, когда чиновники, ещё вчера отстаивающие интересы системы, завтра обращались к журналистам в поисках справедливости. Это не считая того, что построение любого зрелого и осознанного общества, о строительстве которого сегодня так часто говорят на самом высоком уровне, невозможно без свободной прессы.
Впрочем, в самого Ермахана Абдраманова суд над журналисткой уже отрикошетил. Едва ли его фамилию кто-то знал в широких кругах после публикации Низовкиной в соцсетях. Однако сегодня его имя во многих казахстанских СМИ, и теперь уже он заработал репутацию полковника, который судился с журналисткой из-за поста в Инстаграме.
