На фоне глобальных потрясений экономику Казахстана штормит, как и в случае с большинством государств мира. В мировом рейтинге лучших стран, опубликованном американским U.S. News & World Report в январе, Казахстан занял 84-е место из 87-ми. Республику по уровню благосостояния обошли Россия, Украина, Узбекистан и другие соседи по региону. К слову, при составлении рейтинга эксперты, помимо прочего, оценивали и индекс открытости к бизнесу, в этом показателе Казахстан оказался на 80-м месте. Колумнист Esquire Kazakhstan Тимур Турисбеков пытается понять причины, почему за 34 года независимости Казахстан, выехав из ниоткуда, рискует прийти в никуда.
История без дискомфорта — это пропаганда. Чтобы понять причины нынешнего, граничащего с безразличием, отношения государства к малому и среднему бизнесу, нужно без прикрас взглянуть на истоки становления нашей страны, с пониманием и без осуждения.
В начале 90-х произошел резкий, вынужденный переход на рыночную экономику, и воцарился дикий капитализм. Произошло «падение кита»; в океанологии данный термин обозначает процесс, происходящий с телом кита после смерти, длящийся десятилетиями. На первом этапе разложения, тело наполняется газами и всплывает на поверхность. Там оно становится пищей для крупных морских хищников и птиц. По мере того, как мясо съедается, и тело начинает «сдуваться», оно постепенно опускается на дно, на пути становясь пищей для более мелких рыб, ракообразных и прочих морских обитателей, поедающих остатки мышц и жира. И в самом конце голые кости на дне становятся пропитанием для морских червей, добывающих из них входящий в состав коллаген и жир.
После развала Союза произошла молниеносная смена парадигмы существования советского человека. Свободный рынок, государство, не обеспечивающее должную безопасность граждан, гиперинфляция рубля, с последующей его отменой, вынуждали людей учиться выживать по-новому в кратчайшие сроки. Кто мог, уезжали; кто-то кончал жизнь самоубийством, другие искали убежища от реальности в алкоголе и наркотиках. И если в этой «мясорубке» вы обладали определенными чертами характера, и вам сопутствовала удача, то вы «срывали куш». В элиты выбились челноки за счет торговли и распродажи всего что только можно было продать, бандиты за счет грабежа предпринимателей и номенклатура за счет приватизации ценных объектов. Со временем произошла интеграция предпринимателей и бандитов, потому что в 90-е ты не мог быть успешным бизнесменом, не перевоплощаясь иногда в бандита, иначе ты неминуемо становился «терпилой». К концу 90-х начинается укрепление государства, а вместе с ним и контролирующих органов. Умные начинают понимать, что плащ бандита выходит из моды и для «легализации» нужно себя переодеть в пиджак, а некоторые не скупились и сразу брали мундир. Происходило сращивание бизнеса и политики.
Примерно с этого же периода до кризиса 2008 года шёл практически безоткатный рост цены на нефть, а страна наполнялась госкредитами «дешёвых денег». У людей, познавших вкус быстрого обогащения 90-х, распираемые национальными идеями, зарождаются мегаломанические желания удивить весь мир. Строится огромное количество заводов, фабрик, но, к великому сожалению, многие финансируемые государством проекты на этапе строительства уже были в клинической смерти, а после агонии открытия уже переходили в стадию смерти биологической. И в какой-то мере это неудивительно, ведь их претворяли в жизнь те же люди, которые заработали большие капиталы в 90-х на распродажах, либо на дожимании предприятий советского наследия, а их способ мышления заточен на лёгкие деньги. Фасад действий был другой, но принцип подхода оставался тем же.
Конец 2008 года для Казахстана стал первым отрезвляющим возвратом в реальность. Когда лопнул ипотечный пузырь в Америке, закредитованный Казахстан оказался зажат в ситуации между падающей ценой на нефть и необходимостью погашать кредиты. И в очередной раз, чтобы сдержать падение и закрыть бюджетные дыры, люди, переодетые в костюмы, ночью включали печатный станок и под утро были вынуждены «с удивлением» узнавать о девальвации. Инфляция, девальвация, как бы её не преподносили в разные годы, по сути, — «кража» денег у работающего населения без кражи, поскольку без видимого сокращения доходов люди становятся беднее. Номинальный доход работающих людей не меняется, их реальный доход уменьшается за счёт увеличения стоимости жизни и снижения покупательной способности валюты. Если ещё проще объяснять, то те, кто напечатал деньги и что-то купил на них, получают положительный эффект, а все остальные на рынке получают отрицательный, потому что платят за это падением покупательной способности своей заработной платы.
Даже в денежной политике страны, сильно отличающемся поле деятельности от строительства заводов, вы — сидите всё в том же театре, просто играют другую пьесу.
И если вас посетила мысль: «Вот если бы я был на месте власть имущих или богатых, так бы не поступал», может быть, это и правда, но вы бы и не доросли до их мест, не пройдя отсев 90-х, потому что те времена благоволили и вознаграждали другие черты характера. Именно по этой причине сгинуло много грамотных, узкоспециализированных профессионалов в разных сферах, которые потратили десятки тысяч часов для освоения навыков и знаний, ставших вмиг ненужными обществу. Зачем быть электриком 6-го разряда с 5-ой группой допуска к электроустановке, если эту электроустановку можно просто распилить и продать?
В данный момент властные структуры омолаживаются, и места занимают молодые люди, которые обучались за границей. Но проблема в том, что они воспитывались и росли в социальной обусловленности 2000-х, в период еще более быстрых и легких денег. Так же, как люди, разбогатевшие в 90-х, все еще радуясь, «подворовывают» маленькие шампуни в отелях и не могут без непонятного эмоционального дискомфорта сразу срывать защитную плёнку с новых гаджетов, не осознавая, что это послевоенное воспитание их родителей не даёт и никогда не даст им полностью насладиться заработанными деньгами.
Так и молодёжь, взрослевшая в период нулевых, всегда бессознательно будет тяготеть к схемам и мгновенным результатам, не от того, что они плохие или глупые, а от того, что они не видели других процессов: так делали их родители, так делали в организациях, в которых они работали и обтачивались. Нет фундаментальной разницы между повзрослевшими детьми из обеспеченных семей, которые после престижных вузов сразу пришли на руководящие должности, и теми, кто дорос своими силами. Их слабость заключается в желании быстрых результатов, а быстрые результаты чаще приводят к разрушению и почти никогда к созиданию. Это проблема нынешнего поколения. И, к сожалению, это только верхушка айсберга нашей деструктивной психологии мышления.
Если взглянуть глубже, то можно найти причину, почему больше чем за 30 лет независимости ни одна из бывших советских республик так и не смогла построить из себя что-то внятное, и скорее всего не построит, пока не произойдет фундаментальное преобразование в этой области психологии человека постсоветского пространства — дуалистического восприятия государства.
Но как у нас сформировалось такое восприятие?
С момента начала построения эффективной тоталитарной диктатуры в СССР в 1930-х годах люди в аппаратах четко понимали задачу и знали что нужно делать. Сначала истребить думающее население, затем воспитать новое, достаточно умное в прикладных сферах, чтобы трудиться от зарплаты до зарплаты на благо будущего государства, и достаточно наивное и запуганное, чтобы не задавали вопросы о своем положении и смысле всех страданий настоящего. Детей с самого детства «дрессируют» работать и отдыхать от звонка до звонка, параллельно через молодёжные организации вливается идея о великом коммунистическом будущем, до которого всегда буквально лет 30-50 страданий на благо, и все будут жить в раю.
Заканчиваешь школу, поступаешь в институт, получаешь директиву о распределении и едешь строить что-то, почему-то, где-то, не задавая вопрос: «Зачем?». Захочешь ничего не делать — тунеядство, уголовная статья 209 до 3-х лет лишения свободы. Подзаработать на жизнь? Спекуляция, 154 статья, срок до 2-х лет с конфискацией имущества. Так 70 лет ковался идеальный труженик: утопическое будущее в голове, приказ партии в сердце и кастрированная воля в душе. И со временем у людей сформировалось дуалистическое мировоззрение, что есть отдельный ты, как рабсила, и есть какое-то государство с виденьем, стратегией и бесконечными ресурсами, которому ты должен служить.
У людей абсолютно атрофировалось понимание, что, по сути, ты и другие люди, живущие на этой же территории, и есть государство. Что государство — это не какой-то осязаемый механизм, противопоставленный тебе, а концепция, живущая у нас в головах, свод правил, по которым мы согласились жить, и все траты ресурсов вокруг на бессмысленные вещи — это траты результатов твоего труда, а не каких-то благ, появившихся из ниоткуда. Но эти крамольные понимания реальности были вытравлены пропагандой из голов. Поэтому люди с легкостью ломали или крали любое общественное имущество, им казалось, что ломанием они бунтовали, а воровали не у себя, а у государства. При этом оправдывая себя мыслью: «Я не ворую, я просто общипываю места, где можно незаметно общипать». В Советском Союзе, даже при казавшемся равенстве, социальная стратификация присутствовала в полной мере. Но их всех объединяло одно — механизм обогащения. М. Жванецкий ёмко сформулировал это фразой: «Что охраняешь, то и имеешь! Ничего не охраняешь — ничего не имеешь!».
Представьте, 1991 год, СССР распадается, люди, карабкавшиеся по карьерной лестнице вверх и стремившиеся к должностным позициям, которые позволяли охранять как можно больше вещей, вдруг оказались в ситуации, когда они все так же охраняют что-то, но уже ничьё. Тут еще и железный занавес упал, приехали иностранцы с чемоданами денег, а так как прежде с финансовой грамотой в капиталистическом контексте в Союзе не сталкивался ни дворник, ни генсек, то неудивительно, что впопыхах было заключено много сделок, невыгодных для нас. И все это в условиях жесткой политической борьбы за власть, поэтому мыслей о каком-то построении развитого общества не было; в ядре каждого решения, как бы оно не преподносилось народу, была единственная цель — консолидация власти. И это тоже этап развития страны, который невозможно перепрыгнуть. Огорчает только то, что после развала у Казахстана была наилучшая позиция среди республик в плане качества человеческих ресурсов. У нас была огромная концентрация прогрессивных, грамотных людей. Это случилось, как бы кощунственно ни звучало, благодаря ГУЛАГам и ссылкам. К нам отправляли самые сливки интеллигенции практически со всех научных сфер. И эти люди оставляли у нас знания и гены. Думаю, второй раз в истории такого уже не повторится. К сожалению, мы не смогли осознать и утилизировать данный наиценнейший ресурс на пользу страны.
В начале 2000-х у нас был «шанс» построить азиатское чудо. Были все условия: энергичный лидер, относительная политическая стабильность, деньги на развитие, грамотные кадры в государстве. Что пошло не так?
Я думаю, сыграл свою роль все тот же дуалистический взгляд на государство. Да, Советского Союза не стало, и мы получили независимость. Но что произошло в умах народа? Как прошел процесс «независимости» в головах тех, кто боролся за власть после развала? На утро 17-го декабря все проснулись с фундаментально преобразованным мышлением после 70 лет Советского Союза?
Не важно, кто бы пришел к власти после развала, ход развития событий был бы примерно одинаковый, потому что концепция о государстве на подсознательном уровне у нас оставалась у всех одна и та же. Любой политик у власти, не осознавая, строил бы видоизмененную модель советского государства; все органы назывались бы по-другому, но в своей сути это был бы забюрократизировано-карательный механизм с номенклатурным ядром, глухой к нуждам народа. В казахском языке есть пословица «Кедей бай болса, қырық жыл кедейлігі кетпейді», что означает «Если бедный становится богатым, его психология бедности не исчезнет и через сорок лет». Добавьте сюда еще бизнес 90-х с бандитским оттенком, который «легализовался» и тесно интегрировался с политикой, уже защищающий себя государственными инструментами, лоббируя удобные законы, дотации и преференции. На данный момент у нас даже сложно сосчитать, сколько органов борются с коррупцией, и сколько заводов притворяются, что они не «отверточная сборка». Как сказал Иисус Христос: «По плодам их узнаете их». То, что мы имеем сегодня, — это логичное развитие, потому что это отражение нашего глубинного мышления. Процессы длятся десятилетиями, а жизнь мы воспринимаем днями. Кто-то жил в войну, кто-то — в голодомор, мы живем в нынешнее время, и наша задача — понять, как эффективно перейти на следующий уровень функционирования.
Пропаганда и маркетинг учат нас верить в сказки. Как после просмотра игры Роджера Федерера, вдохновленные, мы не идем изучать и повторять время его утреннего подъема и количество часов тренировок, мы просто покупаем напульсник, ракетку и кроссовки и искренне не понимаем, почему этого было недостаточно для ошеломительного результата. Так и Казахстан, глядя на страны, сотворившие «чудо», копирует не те вещи, которые приводят к экономическому успеху. Чтобы копать глубоко, у нас должен быть правильный инструмент, а не только желание копать. Быть и хотеть — две разные вещи. Правильный инструмент в данном случае — правильные процессы, которые помогут нам преодолеть дуалистическое восприятие государства и прийти к правильному мышлению. Мы не сможем совершить фундаментального преобразования себя, а вместе с этим и общества, и побороть экономический упадок, если те ценности, что являются причиной упадка, будут присутствовать в нас.
К сожалению, люди, рожденные в СССР вплоть до 90-х, «лоботомированны». Если в своей жизни вы видели пульт от телевизора в целлофановом пакете, то вы скорее всего неспособны к свободному мышлению; в вас живет инерция советской пропаганды, которая заменяла собой ампутированную волю к свободе быть собой. Сама пропаганда ушла, собой мы быть не умеем, значит то место, которое она занимала внутри, стало пустым; наша потребность в ней осталась. Она может проявляться в разных видах нестерпимых тяг: к сверхнакоплению имущества, маниакальному служению богу, морализаторству, саморазрушающему поведению, желанию, чтобы Лэнд Крузер заехал прямо в тойхану. Нам с детства вбивали в голову, что мы должны не только стать кем-то, но и самое главное, чтобы наш путь одобряли и гордились все, а это опять-таки дуалистическое мировоззрение на мир, где в голове есть ты и что-то аморфное, перед которым ты должен выслужиться и заслужить одобрение. Нас не учили, что в жизни для счастья достаточно просто быть собой. В наших силах осознать нашу психологическую неполноценность, принять и остановить эту травму поколений на нас, тем самым посадив семена дерева, в тени которого будут наслаждаться реальностью будущие поколения.
Как эффективные реформы образования начинаются не с университетов, а с садиков, так и катализатором просвещенного, счастливого общества является развитый малый и средний бизнес. Он воспитывает в людях мировоззрение, что дисциплина, порядок и трудолюбие вознаграждаются соразмерно, а вместе с этим пониманием приходит способность брать ответственность на себя, что, в свою очередь, взращивает свободного и мыслящего человека. И когда ядром культуры общества становятся данные ценности, тогда приходит процветание стране, и только с такими ценностями мы сможем сохранить Казахстан, каким мы его хотим видеть сегодня на политической карте мира.
Если мы серьезно и эффективно не возьмемся за построение благоприятной среды для бизнеса, то в скором будущем это будет грозить «потерей» страны, а вместе с ней и нашей культуры, которая сформировалась на нашей территории. Пока мы боремся между собой и решаем, кто будет доедать кости «упавшего кита», гипотетически к нам на рынок малого и среднего бизнеса зайдет с инвестициями Китай (в крупный он уже зашел); он не будет заниматься реформированием нашего недальновидного налогового законодательства, он просто предложит хорошую маржу и взамен ничего не попросит. Но сделают незаметно так, что со знанием китайского языка тебе легче будет получать доступ к инвестициям. И мы с радостью начнем активно учить китайский, а вместе с этим ассимилироваться. После 30 лет беспрерывного распада образовательной системы, оттока мозгов, заигрывания с националистическими идеями, отторжения русского языка, активной исламизацией общества, усложнения казахского языка и в конце его латинизацией мы стали идеальными кандидатами для культурного поглощения. Данный сценарий развития — не самый худший, в нём наша культура и самоопределение умрут незаметно и безболезненно для нас, вопрос в другом: хотим ли мы этого?
Согласен, политическая борьба за власть, коррупция никогда никуда не денутся; они присутствуют везде и всегда. Но нужно уменьшить токсичное влияние политической борьбы за власть на климат в среде малого и среднего бизнеса. Когда идет, к примеру, борьба за какой-нибудь металлургический комбинат, у людей в головах не возникает мысли захвата доменных печей и прокатных станков; идет борьба за владение в целом совокупности вещей и процессов комбината, но не стоит цели разрушения их. Так и сектор малого и среднего бизнеса можно отделить как «заповедную зону», создать в нем идеальные условия для роста и развития, чтобы он генерировал огромные доходы государству, взращивал продвинутых граждан, а политическая борьба бы велась уже за эти доходы, за сектор в целом, не ломая и не нарушая бизнес-климата внутри.
Какие бы глубинные противостояния не происходили в истеблишменте нашего «Датского королевства», все стороны должны прийти к пониманию, что без развитого малого и среднего бизнеса, в долгосрочной перспективе, мы проиграем в аспектах социального, экономического, технологического, культурного развития, экологической устойчивости, политической стабильности и международной интеграции. И станем банановой республикой без бананов.
Об авторе: Тимур Турисбеков, колумнист Esquire Kazakhstan, бакалавр Международного права, магистр наук по Азиатской политике Лондонского университета SOAS, предприниматель, композитор и сценарист.
