Джанат, свидетель по делу о вырезанной у него же почке
Я не первый человек, который продал свой орган, а денег за это так и не получил. Остальные молчат, потому что боятся.
Я не алкоголик, не наркоман, не игрок. Всю жизнь зарабатывал деньги честным трудом и работал на кого-то. Но наступил такой момент, когда захотелось заняться своим делом, а денег для этого не было, и я рискнул – занял 10 тысяч долларов. Я был уверен, что смогу подняться, однако у меня не получилось и я не смог вернуть деньги в обговоренный срок. Чтобы собрать нужную сумму я брался за любую работу, выходил на частные стройки, но оказалось, что в этой области неофициальных рабочих обманывают, обещают одну сумму денег, а отдают только половину или вообще ничего. Все заработанные таким путем деньги уходили на то чтобы обеспечивать семью.
Однажды в автобусе я познакомился с парнем и мы разговорились. Я рассказал ему свою историю, а он мне рассказал, что продал свою почку за большие деньги. Он описал весь процесс в подробностях, и даже записал на бумажке сайт, на котором можно найти реципиента. Я тогда не думал, что пойду на такое, но бумажку взял.
Я осознавал, что качество жизни после операции изменится не в лучшую сторону. Больше всего меня пугал риск не проснуться после операции или стать инвалидом.…В тот день в мой дом опять пришли с угрозами, теперь не щадили и моих детей. И вечером когда я сидел в отчаянии, не зная что делать и у кого просить помощи, я вспомнил про тот разговор с парнем, продавшем почку и про тот сайт. Я нашел его без труда, там действительно было полно объявлений – люди что только не искали – почки, печень, сердце, и людей, готовых продать им все это за деньги. Я обратил внимание на предложение в 50 тысяч долларов за почку, позвонил и встретился с человеком. Но его манера общения и грубость заставили меня усомниться. Я испугался, что он меня обманет, так как на операцию надо было ехать в Турцию. Я отказался. Встретился с другим желающим, предлагавшем 30 тысяч. Он тоже не понравился мне, показался каким-то скользким, и я снова отверг предложение. И так в поисках своих я наткнулся на объявление ценой уже 17 тысяч долларов. Это была женщина из Восточного Казахстана, она при первом же телефонном разговоре пригласила меня в Астану на анализы по совместимости, и – я решился поехать. Астана ведь не чужбина в Турции. Я никому ничего не сказал, даже жена думала, что я просто поехал на заработки. В Астане выяснилось, что я у нее не единственный донор, был еще один претендент, молодой двадцатилетний парень. Мы сдали анализы, совместимость с реципиентом у нас обоих была одинаково хорошая. Женщина начала снижать цену, дошла до 13 тысяч, и я решил не продавать, а парень согласился. Я отказался, но эта женщина дала мне номер некой Майры, чья дочь была тяжело больна и ей срочно нужна почка. Мы созвонились с Майрой и опять поехали в больницу для проверки совместимости. Но тут возникла проблема: по законодательству Казахстана только родственники могут быть донорами при жизни, а я уже приходил в эту больницу – «Национальный научный центр онкологии и трансплантологии» города Астана, к этому врачу – Кутымуратову Гани Муратовичу. Я сдавал анализы на совместимость, представившись дядей предыдущей девушки, и он меня запомнил.
Эта ситуация ничуть не смутила Майру, меня и дочь попросили выйти из кабинета, и через 10 минут уже никто не был против того, чтобы я был дядей и донором Даны Исаевой.Что меня подкупило в данном случае больше всего – отношение Майры ко мне. Она была очень добра, я чувствовал себя, как будто попал в рай после долгих страданий. Меня постоянно спрашивали, хочу ли я есть, не болит ли у меня что. Я был очарован. Майра Ауельбекова обещала мне заплатить перед операцией 15 тысяч долларов. И я оповестил людей, которым должен был деньги, что нахожусь в Астане и продаю почку, чтобы вернуть им долг. Они ответили, что дождутся и не будут трогать мою семью. На время пока девочку готовили к операции – ей нужно было повысить уровень гемоглобина – родители поселили меня в их коттедже в поселке Ильинка, вблизи от Астаны. Мне предложили жить в домике на территории коттеджа и работать там же. Два месяца я провел в доме Майры, за это время ее муж заплатил мне два раза, один раз 30 тысяч, второй раз 90 тысяч тенге. Я отправлял деньги жене. Когда пришло время сдавать анализы и готовиться к операции обещанную сумму мне все еще не заплатили. Меня кормили обещаниями, придумывали разные причины, по которым не могут заплатить сейчас. 13 июля 2015 года мы с Ауельбековой приехали к нотариусу, где меня заставили подписать документ о добровольной передаче почки, поскольку без него меня не могли положить в больницу на обследование. Сначала я отказывался, ведь деньги мне все еще не заплатили, но меня стали убеждать, что без обследования я не имею права требовать плату, еще не известно могу ли я быть донором, а вдруг у меня появились какие-то болезни.
Майра обещала привезти деньги, и я подписал документ, в котором говорилось, что я соглашаюсь безвозмездно отдать свою почку Исаевой Дане и освобождаю от ответственности врачей в случае непредвиденных обстоятельств.В тот же день меня положили в больницу, на следующий день я сдал все необходимые анализы, но мне сказали, что обследование будет продолжаться еще 15 дней. Ночью 14 июля ко мне пришел анестезиолог, проверил меня и сказал, что завтра утром операция. Я сначала удивился, потом запаниковал, позвонил Ауельбековой, начал спрашивать, что происходит – она ответила, что привезет деньги утром перед операцией. Так оно и произошло, она привезла деньги и даже отдала. Правда все деньги, которые я не пересчитывал, были в тенге, а мы договаривались о долларах. Я хотел спрятать их в палате, но Майра сказала, что украдут и снова забрала себе. Я хотел сам сходить и перевести деньги на карточку жены, но врач сказал, что операции идут по расписанию и у меня нет на это времени. В очередной раз я доверился Майре, честно говоря, я просто не ждал обмана от женщины, которая покупает почку для своей смертельно больной дочери. Я дал номер и попросил перевести деньги жене на карточку, Майра пообещала, что так и сделает. Я пришел в себя после операции вечером. В палате тишина, рядом лежит сосед, больше никого. Я стал искать свой мобильный – нету. Сосед говорит, его забрала твоя «сестра». На следующий день я позвонил жене с телефона соседа и попросил проверить карточку. Все что я получил за свою почку – 375 тысяч тенге.
Поначалу я даже не поверил жене и начал ругаться, но потом понял, что меня обманули. Я позвонил Майре, она долго не брала трубку. За первые несколько дней после операции ни разу не пришла ко мне и не принесла ничего, даже просто бутылку воды, хотя каждый день приходила в ту же больницу к своей дочери.
Во время больничного обхода главным врачом, меня и других незаконно оперированных прятали.21 июля 2015 года меня выписали из больницы и забрали в коттедж Ауельбековой. Находясь там, я все еще плохо себя чувствовал, но мне не приносили никаких лекарств. Постоянно кормили ожиданиями и не отдавали деньги. Когда шрам начал гноиться, поскольку швы так и не сняли, муж хозяйки принес бинты и мазь Вишневского. Поняв, что помогать мне никто не собирается, я решил сам добраться до больницы, в которой меня оперировали, и просить врачей обработать рану, однако там никто не хотел со мной связываться: нужно обращаться по месту прописки – таков был ответ. Никто не хотел снимать швы без УЗИ, а на это у меня не было денег. В конце концов я все-таки нашел одного доброго человека в белом халате, который согласился снять швы и обработать рану, за что огромное ему спасибо.
После возвращения с больницы я начал требовать деньги, и в конце концов меня избили, забрали документы и выгнали на улицу.Двадцать три дня я жил на улице рядом с мечетью, не раз видел, как мать с дочерью проезжают мимо, но подходить не решался. Я пытался обращаться в полицию, но там сказали, что без документов они меня только в тюрьму могут посадить, и я ушел. Потом на моем пути встретился еще один добрый человек, проводник, который согласился взять меня в свой вагон и отвезти в Алматы. Дома я все рассказал жене и родным. С братом жены мы поехали в Астану подавать заявление. После этого я не имел права уезжать из Астаны, а там негде жить. Сотрудники УБОП посоветовали обратиться в приют «Коргау — Астана». Руководитель центра Анна Рыль очень сильно мне помогла. Благодаря ей я восстановил удостоверение личности, и потом именно она обратилась на телевидение. Анна Игоревна не видела другого выхода, после того как полиция закрыла дело по первому моему заявлению. Когда мое интервью показали по телевидению, 29 октября 2015 года дело вновь возбудили. В январе 2016 года начался судебный процесс, к слову, это был первый суд в Казахстане, связанный с незаконной продажей органов. Старший следователь Шляшев Болат с адвокатом, который защищал мои интересы в суде, убедили меня подписать документы, дающие согласие на переведение меня в ранг свидетеля по делу. Это была моя очередная ошибка. Они говорили, что подготовили документы на возмещение морального и физического ущерба в размере четырех миллионов долларов, помимо тех денег, которые Ауельбекова должна была заплатить по нашему уговору. Из-за того, что я теперь свидетель по делу о незаконной операции, связанной с пересадкой моей почки другому человеку, я не имею права подать в суд. А если я буду требовать деньги у Ауельбековой, меня самого привлекут к уголовной ответственности за вымогательство. На судебных заседаниях моего адвоката никто не слушал, не давали сказать ни слова и мне. На первой очной ставке Майра Ауельбекова призналась, что обещала выплатить мне 15 тысяч долларов, но потом отказалась от своих показаний. Она заявила, что я бесплатно отдал свою почку ее дочери.
В итоге она отделалась условным приговором и штрафом в пользу государства в размере 156 708 тенге. Прокурору по результатам дела была объявлена благодарность. Один я опять остался ни с чем, без почки, без денег и даже без извинений.Я пытался обжаловать приговор, писал в "Нур Отан", ООН, но никто не может мне помочь. Как бы там ни было, мою историю должны узнать как можно больше людей, ведь подобные случаи развязывают руки недобросовестным покупателям органов и врачам. Пока любой вопрос можно решить за деньги молодые люди будут умирать на операционных столах, а их родственники даже не получат деньги за внутренние органы, которые успешно извлекаются и продаются за большие деньги. Сейчас я не могу найти работу, да и работать тяжело по состоянии здоровья. Недавно я свалился с приступом в автобусе, добрые люди отвезли меня в БЦМП, где меня отправляли от одного врача к другому. В свете последних событий врачи просто боятся иметь дело с людьми с одной почкой.
После смерти молодого человека – донора почки в алматинской больнице в обществе опять заговорили про черный рынок человеческих органов. Он существует и процветает в Казахстане. Любой желающий может найти покупателя на специальных сайтах или просто прийти в некоторые больницы и поинтересоваться у отдельных врачей, где можно купить или продать органы.Чаще всего у врачей есть список с номерами телефонов и группами крови доноров, готовых продать свои почки и печень. Я бы хотел предостеречь тех, кто думает, будто продажа своих органов – это самый легкий способ заработка. Человек продавший свою почку становится инвалидом. Я пошел на это только потому, что моей семьей угрожали расправой, у меня не было выбора, но в итоге я проиграл по всем фронтам.
Записала Анна Садыкова Фотограф Regina Babina