Алексей Романовский, 24 года, разработчик программного обеспечения в области телефонии, программист компьютерных игр.В 13 лет окончил школу экстерном, в 14 стал студентом Международного университета.

Каково это - считаться вундеркиндом

Как сказала одна моя знакомая католичка, норма — это норма, а не наиболее распространенная патология. До шести лет я от сверстников абсолютно ничем не отличался, кроме разве что чрезмерной любви к рассказам о животных, но родители считали, что я «опережаю», а я еще не умел им возражать. То, что я начал читать к четырем годам, моя мать вспоминала как серьезное достижение чуть ли не до института. В шесть лет я нашел на чердаке учебник химии для девятого класса и, разумеется, ничего в нем не понял. Сосредоточенно выписывал формулы несуществующих «оксидов», придумывал несуществующие соединения-созвучия — «озон-азот», и этого хватило, чтобы родители решили, будто я увлекаюсь химией. Убедившись сами, они убедили меня, и так начался мой крестовый поход дилетанта — от одного алфавита к другому алфавиту.

Семейная легенда гласит, что во втором классе мне стало «скучно учиться». Правда же состоит в том, что мать услышала об экстернате и решила, что ее сын этого достоин. Я не возражал. Второй класс я сдал за два месяца (и пошел во второй четверти в третий), четвертый — за лето, шестой, седьмой и восьмой — за два учебных года. Мне эти переходы из класса в класс нравились, если так можно выразиться, эстетически. Была какая-то красота в том, чтобы распланировать годовой курс русского языка по три параграфа в день и справиться с ним за месяц.

Особой сложности этот процесс для меня не представлял. Точнее, если и представлял, то косвенным образом: болезни — пять бронхитов в год, трудный возраст, лень — из-за чего даже схватывал двойки. В девятом классе меня перевели в физико-математическую гимназию, и там стало сложно по-настоящему. Нельзя сказать, что я не справлялся с программой, но по «сверхдолжным заслугам» был далеко не первым. Я не замечал людей до семнадцати лет. Сначала не понимал, как можно жить вне объективного формального знания; потом начал понимать, но не подавал виду — было очень выгодно носить маску и везде пользоваться льготами, полагающимися чудаковатому профессору.

Мне жаль тех, кто проиграл все детство в футбол. До сих пор не могу понять, зачем 22 человека бегают за одним мячом. Взрослые игрушки значительно интересней детских. Вот это и есть то детство, на которое я согласен: когда в придуманные мною игры играют во Владивостоке, Киеве и Казахстане, когда за то, что играешь в любимые игрушки, платят деньги и приглашают на конференции. Я вижу, что многие мне завидуют. Но это пока не познакомятся поближе. Потом понимают, что эксцентрик — совсем не обязательно сверхчеловек, у него не больше способностей, чем у обычного пацана, он просто другой. Если машина едет, не расходуя бензин, она расходует что-то еще.


Записала Светлана Силакова

Не забудьте подписаться на текущий номер
Поделиться: