Молдир Матжанова, блогер, вайнер, 25 лет
В шестнадцать лет я начала кашлять, пролечилась две недели дома и забыла про болезнь. Затем отправилась в школу, там как раз было время медицинского осмотра, и вместе со всеми сделала флюорографию. Как сейчас помню тот телефонный звонок два дня спустя: «Молдир, у вас пятна в легких». Меня попросили еще раз посетить больницу через две недели, а пока мама решила лечить меня дома самыми различными способами.
Мое утро начиналось с молока с медом и маслом. Меня натирали барсучьим жиром, возили к знахаркам, делали заговоры от болезни. Моя семья понимала, что пятна в легких могут означать либо пневмонию, либо туберкулез. Но о последнем все старались не думать. Так прошло две недели.
Я пришла в больницу, мне сделали несколько детальных снимков и заключили: в левом легком пятно, и это – туберкулез.
Помню реакцию мамы, она все время плакала. Нам сказали, что необходима госпитализация, и дали два дня на сборы. Шла вторая четверть, я тогда училась в девятом классе и была убеждена, что меня кладут в диспансер на 2-3 недели. Однако в последующие одиннадцать месяцев я так и не попала в свою школу, я занималась с такими же, как и я, ребятами, борющимися с туберкулезом.
Все мы лежали в инфекционном детском отделении. Я смутно понимала, что происходит. Но не боялась. У меня не было никаких внешних признаков: кровохарканья и других сопутствующих симптомов не наблюдала, чувствовала себя хорошо.
Ребята из палаты рассказывали, что лежат здесь уже два месяца, полгода, год, я же была уверена, что надолго в больнице не задержусь.
Сразу после начала лечения у меня обнаружилась аллергия, да еще и на один из основных препаратов – рифампицин, повысилась температура, появилась крапивница. Врачи сразу же изменили систему подхода, все началось налаживаться. Ко мне каждый день приходили родители, для меня пребывание там было чем-то вроде закрытого лагеря.
Дети, заболевшие туберкулезом, изучают школьные предметы, как и их сверстники. В диспансере на первом этаже было устроено несколько учебных классов, куда каждый день приходили педагоги. Распорядок дня был таков: процедуры, обучение, игры на улице, визит родных. А еще нас очень много кормили. Нам говорили, что чем больше мы едим, тем лучше.
Поступив туда, я весила пятьдесят килограммов, когда вышла, была уже шестьдесят! Эти килограммы я до сих пор ласково называю «10 килограммов счастья!»
Лежа в диспансере, я стала понимать, какое отношение в обществе к туберкулезу. Среди нас были разные люди, некоторые очень стеснялись говорить своим одноклассникам о болезни. В моей школе все знали о моем недуге, меня часто навещали одноклассники. Мы встречались во дворике: они рассказывали о своих делах, учебе, кто и с кем начал дружить, встречаться, а я сидела и думала: «Зато я ем много!» Проблемы и их восприятие стали реально другими.
Я из полноценной семьи, а со мной лечились ребята, у которых была только мама или папа. Мои родители каждый день приносили мне свежую еду, к кому-то могли заглянуть лишь один раз в полмесяца.
И это в 16 лет дало мне осознание меры счастья и благополучия, а что там подумают про меня и мою болезнь другие люди, волновало в меньшей степени.
Помню день, когда мне сообщили о выписке из больницы. Это был декабрь, самый канун Нового года. Меня в кабинет пригласил лечащий врач и сказал: «Молдир, у тебя положительные снимки и анализы, можно выписывать». Я заплакала.
У нас в семье двое детей: я и младшая сестренка. Папа, мама и сестра после обнаружения у меня туберкулеза прошли обследование как люди, находившиеся в близком контакте с больным. У них ничего не выявили. Я наглядный пример человека, который, как и все, не застрахован ни от чего. Заболеть может каждый, даже если ты из хорошей семьи и не входишь в так называемые группы риска. Я росла в благоприятных условиях и до сих пор не знаю, как именно заболела.
Когда мама спрашивала врачей, как же так получилось, ей отвечали: «Палочки Коха есть у всех, только они находятся в дремлющем состоянии». Из-за ослабленного иммунитета я стала «благодатной почвой» для развития инфекции. Но сейчас все давно позади, я полностью излечилась.
Но я чувствую ответственность перед людьми, которые нуждаются в поддержке. Именно поэтому в моем инстаграме однажды появился пост: «Нет ничего страшнее, чем видеть своих детей нездоровыми. К сожалению, моей семье знакома тема болезней, и я думаю, что мои родители – самые сильные люди на планете». Я решилась написать о пережитом, чтобы дать понять аудитории, что у всех когда-то случаются критические моменты в жизни. Но когда ты знаешь, что есть кто-то еще, кто борется или боролся с такой же болезнью, тебе становится легче.
От редакции
Определить туберкулез можно за два часа
В Казахстане профилактика, диагностика и лечение туберкулеза бесплатны. Для раннего выявления симптомов болезни внедрены самое современные методы, рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения.
Актуальные вопросы выявления и лечения туберкулеза были обсуждены 19-20 июня в Нур-Султане на IV международной конференции по интегрированному контролю туберкулеза в Центральной Азии.
«Внедрение ускоренных методов способствует своевременной и правильной диагностике туберкулеза, и, соответственно, повышает успех лечения. Данные методы соответствуют международным стандартам и позволяют определить наличие туберкулеза в течение двух часов», – рассказал на конференции директор Национального научного центра фтизиопульмонологии Министерства здравоохранения РК Малик Аденов.
Сейчас в стране доступны все противотуберкулезные препараты, которые применяются в мире. Кроме того, утверждены новые схемы лечения больных с использованием новых препаратов, что еще недоступны во многих странах.
«Комплексное лечение, ориентированное на потребности пациентов и их семей, является одним из ключевых требований стратегии ВОЗ по ликвидации туберкулеза. Если говорить о всей ситуации в цифрах и на перспективу, то мы работаем на снижение смертности от туберкулеза на 95% и сокращение случаев заболевания на 90% к 2035 году по сравнению с 2015 годом», – заключил Малик Аденов.
Фотографии из архива героев
