Асхат К., 36 лет, Астана
Я начал “сватовать” в 2000 году, сразу после школы. Сватовать – значит нелегально спускаться в шахту и добывать там золото. Не знаю, почему нас так назвали, в России подобных нам называют черными шахтерами или старателями. Я жил в поселке Касык, это недалеко от Астаны, в Шортандинском районе. В институт не поступил, работы не было. А у матери знакомый в соседнем руднике Жолымбет был знатный «сват», по ее просьбе он согласился взять меня в бригаду.
Нас было 5 человек, в шахту мы спускались по договоренности с охраной, на этот счет действовали фиксированные цены и правила. Вход и выход – по 1000 тенге, еще 500 тенге отдавали за клеть: вниз-то мы пешком спускались по карьеру и ходкам, а назад с мешками руды поднимались по клети, проще говоря, по рабочему лифту. При облавах клети закрывали, и тогда приходилось по-партизански карабкаться по запасным путям, которые на выходе заканчивались дырой где-нибудь в степи, эти дыры то землей засыплют, то плитой закроют. Только на моей памяти из-за этого погибли два человека, в последний раз молодого парня задавило бетонной плитой.
Сначала мы работали на заброшенных горизонтах, но позже, к 2002 году, все это раскрутилось, начальство начало зарабатывать на “сватах”, дело поставили на промышленный поток, и мы стали ходить на рабочие горизонты. Долбили одни и те же жилы с шахтерами – они на своем участке, а мы в самых отдаленных углах. Вражды между нами не возникало, наоборот, действовали правила взаимовыручки: в случае чего нас предупреждали об опасности, мы гасили фонари и прятались, пережидая облаву. Шахтеры продавали нам взрывчатку, а иногда, договорившись с бригадиром, оставались с нами после легальной смены или мы выносили их мешки вместе со своими. В то время все промышляли золотом, иначе семью не прокормить. Все пятитысячное население Жолымбета занималось либо «сватовством», либо сопутствующим сервисом, не считая тех, кто работал в школах, больнице, магазинах. Магазинов, кстати, тогда развелось по паре штук на каждую улицу, а переполненный базар по выходным дням привлекал торговцев со всей области – маленький, полуразрушенный в 90-е годы Жолымбет с начала 2000-х благодаря самовольной добыче золота начал процветать.
Работают шахтеры и черные шахтеры по-разному. Первые выдают бригадой на-гора, к примеру, 5 тонн породы, из них только одна тонна – это собственно жила, остальное – порожняк, обыкновенный серый камень. А сваты выбивают чистый кварц, галенит, перит – спутники золота. Ведь в нашем распоряжении нет фабрики, перерабатывающей 300 тонн руды в сутки, чтобы гнать порожняк, мы ищем хорошие жилы. А это, надо сказать, трудно, но очень красиво – жилы глубоко под землей сверкают и переливаются, чем больше видимого золота, тем ярче. И вот, значит, находим мы жилу, берем буровую штангу, один держит с коронкой, второй наставляет кувалдой, и бьем – каждый по очереди по 20 ударов. Сделал – отходишь, отдыхаешь. Забурившись на сантиметров пятнадцать, закладываем шашку взрывчатки, детонатор, подпаливаем и убегаем. После взрыва минут тридцать ждем, чтобы рассеялись газы, и зубилом снимаем жилу. Потом крополим, набиваем свои мешки материалом по 35 килограммов каждый и, если все спокойно и машинистка (клети) дает «добро», уходим.
Дома начинается стадия переработки. Товар у кого-нибудь в сарае сушим, перемалываем в муку на мельнице-бинго – их делают наши самоделкины, а «бинго» потому, что на барабан лотереи похоже, – вываливаем в корыто с водой, отмачиваем до центров, моем. Последняя стадия – химия, обжиг на азоте. Так получается золото.
Дальше несем его к местному скупщику. Я хорошо помню цену, по которой сдал свое первое золото – 408 тенге за грамм. Это был 2000 год, позже цены на моих глазах стремительно пошли в рост, дошли до шести с лишним тысяч, но после кризиса опустились, сейчас золото принимают по 5400 тенге за грамм. Перекупщики – особая мафия, туда не всех пускают. В Жолымбете остался только один мужик, у него кафе, бизнес, все менты в друзьях, а остальных подвинули. И жолымбетское, и бестюбинское, и аксуйское золото (речь идет о рудниках «Аксу» и «Бестобе» в Акмолинской области) отвозят в Степногорск, к главному скупщику, а тот уже перегоняет товар в Китай или Россию. Но сейчас в основном работают с китайцами, они больше денег дают, хотя появились на рынке только в 2007-2008 годах. Ну как китайцы – это наши казахи, оралманы, у них и там, и здесь завязки, пользуясь ими, они вывозят товар челноком за границу. В чем их дополнительный плюс: китайцы не только чистое золото, но и переработку, мусор целыми кучами покупают и «КамАЗами» перегоняют. Конечно, 3-5 тонн отходов покупать не станут, но если поставишь 20-30 тонн – с руками оторвут.
Самое опасное в самодеятельной добыче на шахте – это момент взрыва. Ты видишь только там, куда достает фонарь, максимум на 20 метров, а зоны бывают и по 50, и по 100 метров. Несчастных случаев было много. Самое крупное ЧП случилось в 2004 году, тогда четыре трупа на поверхность вынесли, еще один умер через полгода после страшных мучений – у него руки-ноги оторвало, внутренности перебило – и немерено народу осталось покалеченными. Как это произошло? На заброшенном горизонте нашли богатую жилу, весь рудник уже несколько дней сидел на ней. Руководство, начальник охраны, аким, женщины, дети – все знали, что мужское население Жолымбета в данный момент сидит на горизонте 520, жила 127. Мы тоже работали не покладая рук, два дня не выходили из-под земли. Никто нас не разгонял, все было оплачено. Народу – тьма, а на верхнем, рабочем горизонте тем временем идут свои запланированные работы. И вот когда там взорвали жилу, у нас внизу произошел обвал. Цепная реакция.
Это было что-то, как на войне. Камни летят, сирена воет, люди кричат, стонут, матерятся, ничего не видно. Мы вытащили одного, у него полчерепа снесло, но живой еще, донесли до клети, посадили, а сами побежали других спасать. Но умер он, прямо там, в клети, живым не выбрался. Славка, хороший пацанчик был, я часто встречал его в шахте. Другого парня тащили – он так страшно орал, то ли от боли, то ли от ужаса, никогда не забуду. Я не думал, что мужики могут так орать. У него нога болталась на ниточке, вот он и перепугался, мы пока шли, он все плакал: спаси, брат, спаси. А что я мог сделать? Потом узнавал: спился он. Отрезали ему ноги.
Это был массовый случай, о нем, кажется, даже в газетах писали, а так-то по одному у нас постоянно умирают, это рутина. Вы знаете, что на заброшенных горизонтах ужасная вонь стоит? Это от трупов, не все же вытаскивают. Вот один знакомый упал в ствол, а там тысяча метров, а на дне вода, его разнесло на куски, ну что-то нашли и похоронили, остальное так и остается в шахте.
Несмотря на все эти ужасы, в Жолымбете более-менее цивилизованно было, без бандитизма, не считая отдельных стычек за жилы, не без этого. Но вот Бестобе, куда мы с бригадой тоже часто ездили – настоящий Дикий Запад. Там весь нелегальный промысел, да и рудник тоже, держит одна семья. Что удивительно, семья известного, уважаемого в прошлом хирурга. У него 5 сыновей, когда в 90-х годах бардак пошел, они быстро все под себя подмяли и к середине нулевых уже миллионерами стали.
В Бестобе нельзя, как в Жолымбете, просто договориться с охраной и добывать золото. Обязательно идешь к агашке и спрашиваешь: как бы мне поработать в шахте? Тебе отвечают: 50 на 50, вытащил 4 тонны – 2 тонны отдаешь, сделал килограмм – отдаешь 500 грамм. Находились отдельные умники, пытавшиеся обойти «семью», так говорят, их ловили и заставляли, как рабов, на цепи отрабатывать в шахте повинность. Впрочем, это я уже по словам других рассказываю, сам не видел, может быть, слухи. О братьях, их жестокости и отчаянности вообще много слухов ходит. Но то, что ни для кого не секрет – в конце 90-х именно они двоих начальников милиции завалили. Из центра постоянно присылали людей навести порядок, вот несговорчивых, как в итальянском фильме «Спрут» – помните? – убили. Двоих убили, больше желающих не было. Братья по очереди все пересидели, все с судимостью, а что толку? Так же правят рудником, и попробуй к ним сунься. Даже огромные корпорации ничего поделать не могут, потому что в поселке же все свои, заодно. Вот уже при мне произошло, хотите верьте, хотите нет. Сравнительно недавно, после того, как рудник купила одна известная компания, прислала она в Бестобе охранное агентство, которое начало всех шмонать. Ну мужики ночью, человек триста с оружием и дубинками, окружили гостиницу, в которой остановились вахтовики, вызвали главного и сказали: будет по-нашему, а нет – завалим всех к еб@ни матери. Конечно, они испугались, их же в подворотне по одному перестреляют, лучше взять свою плату да сидеть.
Вот и судите, что может сделать ваш менеджмент в Бестобе, сидя где-нибудь в Астане или Алматы. Меняй не меняй директоров и охрану, ставь камеры наблюдения – кто захочет жизнью рисковать? Вообще, это смешно, как дурят владельцев. Я не о сватах, а о наемных менеджерах на местах. Хозяевам бы задуматься над тем, как происходит, например, съем золота на фабрике – это закрытый процесс, проходит с участием нескольких доверенных лиц, особо приближенных…
Сватую ли я сегодня? Только если знаю наверняка, что есть очень богатая жила. Потому что нелегальный промысел криминализировали, у меня уже двое знакомых сидят. Но главное, цены выросли, за спуск в шахту на 15 дней теперь нужно выложить охране 10000 долларов, независимо от того, что ты там собрал и собрал ли вообще. 15 дней – потому что именно столько длится вахта охранников. Теперь мы, как раньше, наобум не идем, а сначала достаем пробу жилы, тщательно проверяем, сколько она содержит золота, подсчитываем, умножаем и, если видим наверняка, что жила окупит себя, спускаемся.
Знаете, что я понял за 15 лет сватовства? Золото – оно коварное. Удивительный, поистине дьявольский металл. Я всегда удивлялся, почему такая большая разница между порядками в Бестобе и Жолымбете. Два поселка, два рудника, находятся не то что в одной стране – в одной области, а нравы – как небо и земля. В первом за золото горло перережут, а во втором – рискуя жизнью, будут спасать тебя в случае чего. Недавно я понял причину. В Жолымбете – золото невидимое, скрытое, до него чтобы добраться, надо хорошо поработать. Сват ты или не сват, но все равно трудяга, свое золото собственным потом добываешь. А в Бестобе золото открытое, на поверхности, спускаешься под землю, а там на тебе – сокровища! Если в Жолымбете на самой лучшей жиле кропаль, видимое золото, весит не больше 40 грамм, то в Бестобе – все двести! Это соблазн. Блеск золота застилает людям глаза, сносит голову. Они становятся жадными и ненасытными. Так что без внутреннего стержня в шахту лучше не идти. Пропадешь.
Записала Гульнара Бажкенова, Зоя Хорошева
Материал был впервые опубликован 3 ноября 2016 года.
