Алибек Нуркеш, казахстанский экспат в Китае
О заинтересованности в Китае
О поездке в Китай я задумался после второго курса. Пока сокурсники и друзья мечтали уехать в Англию, Европу, Америку, меня тянуло в восточные страны. На третьем курсе я твердо решил поехать в Китай. Как ни странно, но первым на меня повилял сам председатель КНР Си Цзиньпинь – он посетил наш университет в 2013 году и выступил с докладом о возрождении Великого шелкового пути. Меня тогда впечатлило не столько выступление, сколько сам факт, что руководитель страны с миллиардным населением впервые озвучивает тезисы масштабного проекта именно в Казахстане, именно в нашем университете, передо мной и другими студентами.
Я заинтересовался Китаем еще в детстве. Я родился недалеко от Жаркента в селе Қоңырөлең. Жаркент хоть и небольшой, но довольно известный город в Казахстане, расположенный в 20 километрах от границы, он действительно служит восточными воротами Казахстана в Китай. Через него ежедневно проезжают сотни грузовых машин с товарами на миллиардные суммы. После обретения независимости, торговля с Китаем стала чуть ли не единственным двигателем экономики города. У многих были собственные «Камазы» и автобусы для челночного бизнеса. На нашей улице только наша семья не занималась торговлей. Я взрослел и видел, как люди выживали и даже богатели на торговле с Китаем в трудные времена, это дало мне понимание потенциала.
Магистратура в Китае и решение остаться
И в 2016 году после окончания Назарбаев университета я отправился в Китай по программе Schwarzman Scholars на магистратуру по международной экономике в Университете Цинхуа. Schwarzman Scholars — стипендиальная программа, основанная американским бизнесменом и филантропом Стивеном Шварцманом. Умение понимать и работать с Китаем будет основным преимуществом будущих лидеров и профессионалов XXI века, считает он. Китайцы в шутку называют академию Шварцмана «Специальной образовательной зоной» по аналогии особых экономических зон, запущенных в начале восьмидесятых годов и ставших драйверами китайской экономики. Академия Шварцмана пользуется особым юридическим статусом и рядом преференций в виде полной академической свободы, свободы слова, доступа к запрещенным в Китае сайтам Google, Facebook и т.д. И это единственная в стране программа, где студенты получают степень магистра за один год.
Именно это в последующем стало причиной моего решения остаться в Китае после выпуска. Дело в том, что я планировал либо вернуться в Казахстан после магистратуры, либо продолжить образование в другой стране. Но один год для Китая – всего ничего, этого слишком мало, чтобы можно было сказать, что понимаешь его людей, историю и культуру. И я решил остаться поработать и погрузиться глубже не только в китайский язык, но и в саму страну.
Найти работу в китайских компаниях без должного знания китайского языка – дело не из легких. В Китае даже у мировых брэндов есть свое китайское название. Например, Старбакс по-китайски будет Сингбакы, а Макдональдс – Майданлао. На одном английском здесь не выедешь, хотя и казахские шутки про қолтырауын и ғаламтор не уместны. Но у меня получилось, пройдя несколько этапов интервью в апреле этого года я получил приглашение на работу в компанию Lenovo.
А в августе после мучительных административных процессов получил рабочую визу. В этом году китайское правительство впервые разрешило выпускникам оставаться в Китае при наличии приглашения на работу. Раньше требовалось хотя бы два года опыта работы.
И вот я уже больше месяца работаю в Lenovo в департаменте Product Operations в качестве иностранного работника.
Быть иностранцем в Китае
В Китае редко кто узнает во мне иностранца. В общественных местах почти всегда обращаются на китайском. Китайцы, как и казахи, бывают разными, вот и считают, что я один из них. Вообще здесь иностранцев любят, только с одним условием: иностранец в представлении среднестатистического китайца должен быть человеком с европейской внешностью. Если волосы не светлые, а глаза не зеленые, то никто на улице не позовет тебя фотографироваться и бесплатными пирожными не угостит. Если это и ставит в невыгодное положение кого-то, то только не меня. Я обожаю это чувство, когда сливаюсь в толпе китайцев, и на меня, идущего по улице или в метро, никто не обращает внимания.
Единственный минус для иностранца с азиатской внешностью, не говорящего по-китайски – необходимость очень долго объяснять, как получилось, что ты выглядишь как китаец, закончил лучший китайский университет, но не говоришь по-китайски, да еще и работаешь здесь. Я живу с коллегой из США, который по-китайски говорит как на родном, и однажды мы с ним пошли в районный пункт регистрации, чтобы зарегистрировать меня по месту жительства. Когда мы вошли, и мой сосед стал объяснять работникам центра ситуацию, все были в недоумении. Я помню лицо работника, с большими удивленными глазами продолжавшего задавать вопросы и смотревшего именно на меня, в ожидании ответов на китайском, даже если отвечал и говорил человек, стоявший рядом. Это был когнитивный диссонанс для них: европеец переводит с китайского языка для азиата.
На работе таких проблем нет, коллеги знают, что я из Казахстана. В компании таких азиатов-иностранцев, как я, не много, но и не мало. Письма пишутся на английском языке, а собрания проходят на английском, только если в комнате присутствует иностранец. Поначалу мне было неловко от того, что пятнадцати китайцам приходится проводить собрание на английском только потому, что в комнате сидит один казах. Сейчас я уже привык. Моя цель – поскорее выучить китайский на уровне, который позволит понимать деловой китайский.
Не знаю, есть ли такое в Казахстане, но в Китае есть понятие «Waiji ren jintie», что в переводе означает «Пособие для иностранцев». Как иностранный работник я получаю определенный процент от своей зарплаты для проживания и еды только потому, что не гражданин КНР. Процент варьируется от 20 до 35 процентов базовой зарплаты. Если честно, такое отношение со стороны работодателей мотивирует. Когда китайцы собрания проводят не на родном языке только из-за тебя, а потом еще субсидии дают в добавок к зарплате, хочется работать вдвойне усердно.
Про конкуренцию в Китае
Китайцы – народ очень трудолюбивый. Иногда мне кажется, что трудолюбие дается уже с рождения, на генном уровне. Человек трудолюбивый не потому, что его так учили, а потому что так должно быть, а иначе и быть не может. Конечно, китайский рынок к тому же диктует свои правила. Если ты не работаешь как надо, тебя легко можно заменить: здесь бешеная конкуренция, которая начинается со школьной скамьи.
Это одна из причин китайского экономического успеха. Китайское правительство понимает, что право собственности не может гарантировать успех: все-таки конкуренция на рынке играет большую роль. Даже в некоторых монопольных секторах экономики есть как минимум два конкурента, оба из которых принадлежат правительству. Правительство намеренно создало конкуренцию даже в такой отрасли, как оборона, где единственным клиентом может быть только правительство. Жесткую конкуренцию среди государственных компаний можно встретить в авиационной индустрии, в банковском секторе, в телекоммуникациях.
Про китайскую корпоративную культуру
При этом несмотря на конкуренцию на рынке труда, на работе все очень дружелюбные и отзывчивые. Каждый выполняет свои обязанности и старается не мешать другим. Легенда о спящих в послеобеденное время китайцах оказалась настоящей правдой. В свой первый день на работе я не заметил, что некоторые работники (не все) заснули прямо на своих столах и был удивлен, когда по всему зданию в 15.30 прозвучала музыка для утренней зарядки. Я, конечно, слышал, что сон после обеда — почти национальный ритуал у китайцев, но не ожидал увидеть спящих на работе в такой серьезной компании как Lenovo. Потом все встало на свои места: я был поражен, насколько долго задерживаются и с какой отдачей работают те самые люди, которые спали за столом. Китайцы верят, что человек работает эффективнее, если он счастлив, и как говорит мой коллега: «А что, если не сон после обеда, делает человека счастливым. Все равно тебя разбудят твои амбиции.»
Но сам я пока не сплю после обеда: не думаю, что это будет эффективно в моем случае.
Все эти идеи про счастье берут истоки из конфуцианства, которое продвигает идею гармонии в обществе. Однако другие аспекты конфуцианства, такие как общественная иерархия, не благоприятны для инноваций. Поэтому сегодня в больших китайских компаниях стараются отойти от традиций. В середине 2000-х годов, когда Lenovo выкупила компьютерный бизнес IBM, перед компанией встал вопрос трансформации культуры. Для начала решили запретить обращение по рангу, но работники не переставали обращаться к менеджерам по-старому. Менеджер Ли, супервайзер Си, директор Чан и т.д. Попробовали все: и штрафы назначали, и объяснительную работу проводили, ничего не срабатывало. Тогда президент компании в течение месяца приветствовал каждого сотрудника в лобби офиса, представившись именем, а потом просил повторить его, запомнить и больше не обращаться по рангу. Сработало ли это, судить не берусь: по имени его до сих пор никто не зовет, но и по рангу не обращаются. Если до этого звали «Генеральный менеджер Ян» или «Yang Zong», то теперь зовут просто YY по первым инициалам имени на английском языке.
Как здороваются китайцы?
Единственное, к чему я очень долго привыкал: китайцы, приходя в офис, не приветствуют друг друга. Коллеги просто заходят и молча садятся за свои столы, не желая друг другу доброго утра, а потом как ни в чем не бывало начинают разговаривать о работе. Поначалу это было странно и непонятно для меня. Даже когда человек возвращался из долгой поездки, и его не видели больше месяца, заходя в офис, он мог не поздороваться. Мне объяснили, что не говорить «Доброе утро, друзья!» или «Всем привет!» не означает неуважения друг к другу. Приветствие у них происходит по-другому, по-китайски.
Если встретиться с человеком с глазу на глаз, то он непременно поздоровается. Если это случилось утром, то могут сказать друг другу «Zao!», что так и переводится «Утро!». Если это произошло в любое другое время, они могут сказать ваше имя или должность человеку постарше. Девушка по имени Джие, встретив коллегу по имени Чуанг в холле, может поздороваться, назвав его имя и добавив в конце какое-то определение: «Чуанг-гы».«Гы» означает брат. Чуанг в ответ может сделать тоже самое, то есть произнести ее имя с особой интонацией, или же сказать что-то очевидное. Например, если Джие шла из магазина, он может поздороваться, сказав «О, ты сходила в магазин!» Самое интересное, им не обязательно дальше продолжать разговор. Каждый идет по своим делам.
Привет по-китайски будет «Нихао», но сами китайцы редко использует это слово в качестве приветствия. Его в основном используют, чтобы обратить чье-то внимание на улице или в магазине. Для знакомых китайцы либо говорят что-то очевидное в качестве приветствия, как я уже написал, либо спрашивают, например, «Чы фан лы ма?» –Ты покушал?
Материал впервые опубликован в ноябре 2017 года.
