Жанат Байдаралин, хореограф: «Америка дала мне вторую жизнь»
Нашим первым героем стал известный хореограф и балетмейстер Жанат Байдаралин, который в 2001 году вместе с семьей решил переехать в США. Сейчас они с супругой Верой Курмашевой живут в небольшом городке Крэнстон (штат Род-Айленд), а неподалеку в городе Барингтон они открыли частную балетную студию Ballet Prestige. В интервью Жанат Байдаралин рассказал о том, что подтолкнуло их на переезд, как далось им устройство на новом месте, и об особенностях своей американской жизни.
Что происходило до того, как вы решились на свой переезд в США?
Происходил развал Советского Союза. Работы тогда не было. Чем я только ни занимался, даже подумывал куда-нибудь сторожем устроиться. Ночами таксовал, так многие делали в то время. В какой-то момент в нашем дворе один за другим начали умирать молодые парни в возрасте 16-18 лет: в городе начали появляться наркотики. Я подумал: все, наступил конец света. Казалось, мы были просто выброшены из жизни.
А в плане творчества?
Я одним из первых в Казахстане начал заниматься современной хореографией. Современная хореография – это большой и сложный мир, это отображение того, что происходит вокруг нас, за этим следует все: и образование, и литература, и философия, и история. Я, например, жил музыкой The Beatles, джазом, современной литературой, модой и всем тем, чем тогда жили молодые ребята. У нас совсем другое мышление было по сравнению с тогдашними партийными функционерами и чиновниками. Уже тогда мы были абсолютно другими.
К примеру, я в театре поставил один спектакль про войну. Не хотел этого делать, но меня заставили. Иду к руководителю театра: «Агай, для начала нам нужен дым или пар для спектакля». По моему замыслу героиня должна появиться из этого дыма, далее начинаются воспоминания. Тогда он мне сказал следующее: «Эй, братишка, я от Москвы до Берлина прошел всю войну. Дыма без огня не бывает! Ты, сукин сын, хочешь огнем уничтожить театр?» Он не хотел слушать, так и не понял меня, что существует специальный холодный дым. Это сейчас на любой дискотеке пускают такой дым. Но тогда это было диковинкой, никто не видел такого в Алматы. Я решил сделать это, и обратился в Академию наук, там обещали помочь. Конечно, я с уважением отношусь к человеку, который прошел всю войну. Он директор театра. Но уже тогда мы были совсем разные. Вот в такой атмосфере прошли мои лучшие годы. Среди тьмы. Мы даже за рубеж не могли выезжать. Туда пускали одних и тех же людей.
Сложно было с самореализацией?
Вот вы сейчас приехали в Америку, завтра – в Англию, послезавтра на Луну полетите, куда угодно можете поехать. Все границы открыты. Кнопку нажал – есть интернет. А у нас ничего не было. Все было закрыто. Только своим мозгом, с помощью своей фантазии придумываешь, одним глазком увидишь в западном журнале фотографию и думаешь: «Ага, они, оказывается, вот так делают», и дальше логически сам находишь решение.
Ежемесячно ходил на прием к министру в течение 15 лет, с раннего утра стучался к нему: «Агай, если есть возможность, дайте 5-6 танцоров, я бы организовал небольшой молодежный театр в «Казахконцерте». Тогда еще было такое учреждение. Он в ответ: «Братишка, не морочь голову. Ты кто такой? Ты что, Юрий Григорович, что ли?» Я же молодой все-таки, кровь кипит, готовил номера, современную хореографию о любви. Хотелось что-то новое для театра, для хореографического искусства Казахстана, но, увы…
Тогда денег не было в стране.
Нет. Это не только вопрос денег. Во-первых, это невежество. Во-вторых, страх — что же скажет первый секретарь, вдруг это антисоветчина. Ничего нельзя было делать. В Казахстане мы впервые поставили мюзикл. Был, например, музыкальный фильм «Брат мой, Маугли». Сценарий написал Дуйсенбек Накипов, Алмас Серкебаев написал музыку, а меня позвали в качестве хореографа. Когда говоришь о современной хореографии, что могут сделать молодые люди? Герои будут обниматься, целовать друг друга. Это присуще любым живым людям, а молодым в особенности. А нам указывали: так близко друг к другу не подходить! Вот это делать нельзя, как вам не стыдно! Вот это вообще убрать! А если ничего нельзя, что тогда остается? В результате не было никакого развития хореографии. Все это выглядело очень бедно, наивно, искусственно. Придешь, встанешь, как палка, как неподвижные классические звезды советской эстрады. С одной стороны, в интересное время нам довелось жить, а с другой – в свои лучшие годы мы ничего не видели, ничего не смогли реализовать.
Будучи еще в Казахстане, я многократно писал письма в министерство культуры, что у нас нет своих осветителей, операторов, звукорежиссеров, нет людей, знающих театральную сцену, писал о необходимости подготовки таких специалистов. А вместо этого они приглашали людей из Москвы, а те, нажимая пару кнопок, увозили кучу денег. Вместо них должны сидеть знающие казахские парни. Указами не поднимешь культуру, нужно растить людей, нужно поднимать их, наших ребят. Мой народ такой многогранный, очень талантливый. Когда я был молодым, любой казах играл на домбре.
На домбре и сейчас многие играют.
Я в целом говорю. Как было в мое время. Если посмотреть, в Нью-Йорке только молодые казахи и кыргызы говорят на русском. Ни одного узбека, таджика, азербайджанца не встретишь, разговаривающего на русском. Я спрашиваю у них: «Парни, почему вы на казахском не разговариваете? Есть ли у вас гордость?» Получаешь в ответ: «Да ладно, что вы, агай?!» Я им говорю: «Вы же все равно не станете русскими, чтобы вы ни делали!»
А как вы оказались в Америке?
Как-то просто сидел и думал, как быть дальше. Мне же нужно развиваться. Я же молодой, ничего не вижу и ничего не знаю. Сначала посетил британское посольство. Стал уточнять, спрашивать, нет ли у них возможностей для людей искусства, для посещения страны, обучения. Мне вежливо отказали и порекомендовали обратиться в американское посольство, подсказав, что они богатые. Но и с английским посольством мы успели провести в Казахстане Burns night. Танцоры хореографического училища исполняли шотландские танцы. Это историческое наследие, очень интересное зрелище. Это было первое культурное событие в СНГ, проведенное совместно с британским посольством. В посольстве Соединенных Штатов работала одна казашка. Я просто рассказал ей, что являюсь человеком искусства и ищу возможности уехать поучиться в Америку, что рассматриваю программы, связанные с современным театрально-хореографическим искусством. Она записала мою фамилию, ввела в компьютер и отправила в США. Потом я вообще забыл про это. Ну что поделаешь – нет так нет.
Но однажды ко мне пришло письмо: «Немедленно приходите в американское посольство». Я прибежал. Оказывается, мне дают грант. В этом конкурсе участвовало 136 государств, и прошли только 8 человек из разных стран, в том числе и я.
Так я впервые оказался в Нью-Йорке. Мне оплатили и проживание, и дорогу. После моего участия в фестивале приглашающая сторона предложила мне остаться. У меня был хороший бэкграунд: московское образование и русская балетная школа. Она общепризнанно считается лучшей в мире, каждый человек это знает. Кроме того, я также хорошо знал современную музыку, современную хореографию, сцену, драму, мюзиклы, даже в кино играл. Подумал, что в Алматы у меня нет возможностей, нет работы, ничего нет. Нет будущего для детей. Все знакомые посылали своих детей в Англию и Америку. У меня в кармане не было ни гроша, я не знал, что смогу дать детям завтра. А тут у меня появляется возможность поехать в США на три-четыре года. После этого я решил сдать документы в посольство США.
На переезд?
Нет, хотел получить рабочую визу. Они сказали, какие документы нужно сделать, еще отправили газетные материалы. И через время пришла виза. Оказалось, что это самая высшая категория виз в Америке. Ее обычно давали лауреатам Нобелевской премии. Получается, я сразу же мог получить гражданство. Причем можно было ехать всей семьей, и семья тоже сразу получает гражданство. Раз появилась такая возможность, мы все уехали. Приехали сюда и за две недели нашли первую работу. Я присматривался. Затем работал в самых разных компаниях, много чего повидал. Когда пришло время возвращаться, наш младший сын самостоятельно получил грант на обучение в частной школе. Мы толком ему помочь не могли, потому что тогда наш английский был не очень хорошим. Из-за этого нам было сложно помочь ему в обучении, мы не знали американскую программу образования, не понимали многого. Фактически сын своим умом окончил школу, а дальше самостоятельно поступил в университет.
Я как-то позвонил в Алматы друзьям и коллегам — узнать как дела, что там происходит. Они говорят: «Работы нет, ничего нет». В светлое будущее они не очень верили. Если есть возможность, то лучше попытаться реализовать себя в США, посоветовали они мне. Поэтому мы решили остаться. По большому счету, у нас не было выбора: в Алматы нет ни пенсии, ни денег, ничего нет. Поэтому решили открыть в США маленький бизнес, свою школу. Решили жить потихоньку. Нам нужно было заплатить за обучение детей 60000 долларов. Начали усердно работать.
Как именно появился ваш бизнес?
В Америке мы свой бизнес открыли за 15 минут. В City-Hall, это как в Казахстане акимат, за 15 минут нам подписали все бумаги, поставили штамп – и до свидания, будьте здоровы. Всё. После этого ты никого не видишь и не слышишь. Только плати налоги. А налоги здесь пожирают всё.
Насколько здесь большие налоги на бизнес?
30% общегосударственные налоги, 30% — штата. Еще немного берет графство, в котором мы проживаем, а потом начинается: коммунальные расходы, расходы на машину, страховка здоровья. Если в конце месяца в кармане останется 500 долларов, тогда скажешь спасибо. Всё остальное — налоги и платежи. Сколько бы ты ни получал, налоги все пожирают.
А что вам остается?
Нам остается, но не очень много. Почему Америка богатое государство? Налоги! В Америке самое главное преступление – это неуплата налогов. Человек в любом состоянии – хоть он летит, спит или умирает – все равно платит налоги. За всё платит! Поэтому в Америке, если ты умираешь, то никто тебя не оставит на улице, отвезут в госпиталь и все сделают. И ты не будешь платить ни копейки. Такая вот социальная поддержка сильная в Америке. Например, у меня в Америке случился инфаркт. Все из-за стресса. Меня привезли в госпиталь, и я признался, что сейчас у меня нет работы и денег. Думал, что оставят умирать в коридоре. Но нет, мне сделали операцию и на следующий день отпустили домой.
Затем через два дня пришел счет – 60 000 долларов. Думаю, вот теперь точно можно умирать. Пошел в госпиталь и говорю: «Друзья мои, я вживую даже пяти тысяч долларов не видел в своей жизни. Как я вам заплачу такую огромную сумму?» Они ответили: «Не волнуйтесь! У государства есть программа, помогающая таким людям, как вы, все оплачено». Я ни одной копейки не заплатил. Потому что у меня их не было. Как я могу не уважать Америку после этого? Она подарила мне вторую жизнь.
Коммунизм у них тут, получается?
Да. И в Америке написано в законе: «Америка спасет тебя!» Вот по закону как написано, так и выполняют.
Почему тут так относятся к законам?
Это идет издавна. Еще с Европы. В средневековье, например в Англии, короли сказали: первое – законы, а затем бог, цари и прочее. А ведь фактически Америка живет по законам Англии. Кем бы ты ни был, есть закон, и все! Если ты совершил преступление, то точно будешь отвечать. Когда бы оно ни было, хоть через 15 лет, хоть через 20 лет, придется отвечать. Люди это знают и стараются не нарушать.
Был случай: мы купили дом, и я убирал снег, собрал его в кучу. На улице стояли наши соседи. Они сказали мне, что это противозаконно, что куча должна располагаться на два-три метра дальше. Я говорю: какая разница, это же всего лишь куча снега? Но, несмотря на наше общение, хорошее отношение друг к другу, они настояли на том, чтобы я перенес ее туда, куда положено по правилам улицы и города. Эта работа заняла у меня еще часа три, зато потом соседи пришли и сказали: «Well, good job!» Вот такое здесь отношение к законам.
Тяжело ли было привыкнуть к этому?
Тяжело. Но с другой стороны, мы, люди балета, выросли, например, в интернате. Поэтому мы – как солдаты. Все по расписанию, и у нас жесткая дисциплина. С другой стороны, я же вырос в ауле. В ауле, конечно, таких законов нет. Но тебя в ауле воспитывают, тебе говорят родители, бабушки, дедушки: «Балам, ты не прав». Они много не говорят. Основные истины – не делай так или так, на этом все. Это остается у тебя в крови на всю жизнь. «Это не делай, туда не иди, такое не говори. Если делаешь, то делай правильно. Не оставляй на полпути. Заканчивай!» Вот такие простые истины. Это ведь законы цивилизации. Не обманывай, не кради, не делай кому-то зла, уважай. Все вроде бы просто.
А в Казахстане что? Помню, когда мы уезжали из Алматы, я сам видел, как ветераны ВОВ искали себе еду в помойке. На это было невыносимо больно смотреть, это унижение. Как это? Что за государство, не уважающее своих стариков, ветеранов? А как в Америке? По закону есть Veterans of the World – люди, участвовавшие в войне. Ты хоть молодой парень, хоть тебе 90 лет, по закону есть специальные льготы, которые выполняются до конца твоей жизни. Это все законы. Это и есть Америка, уважение к личности, к человеческой жизни – это закон.
А не приходит такая мысль, что дома проще было бы? Ведь в каком-то смысле в Казахстане жизнь легче. В США устаешь. За аренду плати, налоги плати, нарушил – плати, за все надо платить.
В США живут 300 миллионов человек. Если всего того, что вы перечислили, не будет, то Америки не будет. Это же капитализм.
Вам лично как это дается?
Тяжело, очень тяжело. Казахстан идет тем же путем. Завтра Казахстан будет как Америка.
Наверное, не будет.
Нет, будет. Это неумолимо. Таковы законы экономики.
Путешествуете по миру?
Сейчас нет. Но я поездил, был в 15-20 государствах. Последний раз — в Англии и Китае. А так фактически в Америке проехался по 25 штатам. В США в большинстве случаев люди не имеют постоянного места жительства, постоянной работы, устойчивой дружбы. Потому что все они фактически номады. Он, например, здесь живет сегодня. Но завтра найдет другую работу в Калифорнии, где платят на 300 долларов больше.
То есть за все это время у вас здесь настоящих друзей не появилось?
У нас есть здесь друзья.
Американцы?
Естественно, американцы. Но среди них нет такого понятия, как дружба у нас, которая идет с детства. Дружба с аула, которая не забывается, такого нет. У них скорее приятельские отношения. Например, вместе на барбекю съездить. Потому что завтра они переедут. После этого перестают общаться. Потому что не будет времени. В Америке ты раб. Работа, работа, работа. Кроме этого, ничего нет. Затем в 65-70 лет они выходят на пенсию, и с этого времени, если есть возможность, они путешествуют. Я знаю людей, которые из своей деревни никуда не выезжали. Бостон находится где-то в 100 километрах, но они даже там не были. Я спрашиваю: «Как это так?» Он говорит: «Зачем мне Бостон? У меня есть дом, работа». Всё. Вот такой народ. Но если ты в сложном положении, то они всегда стараются прийти на помощь. Когда я получил инфаркт, на следующий день мне пришел чек на 600 долларов. Кто его выписал, я до сих пор не знаю. И на улице в случае чего не оставят, помогут. Вот так.
А английский язык вы где учили?
Английский язык учил, слушая песни «The Beatles». И если ты знаешь музыку, это уже хорошо, затем балет. Балет и музыка — это уши и глаза. Ты быстро учишься. Я, например, читаю учебники английского языка до сегодняшнего дня. Людям в возрасте всё это учить очень трудно. Например, моя жена училась, слушая. А я посредством книг.
А где это было? Еще в Алматы?
Да, в Алматы. Я уже там начинал слушать песни «The Beatles», хотел узнать, о чем они поют, немного научился. А затем бросил. Потому что не было необходимости. Когда приехал в Америку, то это был совсем другой английский.
Вы себя патриотом США считаете?
Нет еще, но уважаю страну очень сильно. Патриотизм — такая вещь, которая растет из земли и пронизывает твое тело. Хотя я и получил гражданство США и выполняю все, что нужно по закону, реальная моя Отчизна, моя страна и земля – Казахстан, казахский народ. Когда мы получали гражданство США, нам официальные люди сказали: вот вы получаете гражданство, но не забывайте свою страну, свою землю. Это нормально и справедливо.
Какие они, американцы?
В Америке 90% людей просто замечательные. Главное в них — человечность, уважение к людям. Они первые по законопослушанию, у них огромное духовное богатство, которое идет от религии. Американцы абсолютно не темный народ, это культурная нация. В любой деревне у них есть один симфонический оркестр, балет, маленький театр.
Еще в Америке просто до одури работают. Мы скоро выйдем на пенсию. И это очень тяжелый период для Америки, потому что таких, как мы, 50 миллионов. Это огромная нагрузка для США. Положение непростое. Но тем не менее положение США куда лучше по сравнению с Россией и Казахстаном. Вообще, бюджет всего Казахстана меньше бюджета одного Нью-Йорка. В Нью-Йорке 15-16 миллионов живут официально, а неофициально — 20-25. Все зарабатывают свой хлеб. А у нас всего 16 миллионов. Но с другой стороны, Казахстан — молодое государство. Мы должны многому научиться, много что должно измениться. Для этого должно пройти много времени.
Я впервые в Америке увидел стиральные машины, куда забрасываешь 1 доллар, и подумал: вот бы в Алматы делать такой бизнес. Поехал в акимат. Там бастыки мне говорят: «Ой, Жаке, перестаньте, что это такое? Кто это будет делать? Казахи разве будут этим пользоваться? Это казахам не нужно». Я пытался объяснить, что это деньги, которые просто лежат на улице. Сколько студенческих общежитий, сколько домов. В их подвалах установить такие машины, и пусть деньги поступают в городской бюджет. Тогда я решил, что пока сидят такие бастыки, у Казахстана нет будущего. У нас не понимают торговые отношения.
В Казахстане, наоборот, многих обвиняют в том, что все занимаются торговлей, никто не хочет ничего производить.
Ну, для того чтобы что-то производить, нужно чуть-чуть научиться. А потом казахи в силу того, что кочевники, не создали существенного материального наследия. Казахи, к примеру, говорят: «Вот русские пришли и все уничтожили, угробили». Я думаю, тот, кто это писал, – не очень умный человек. Как они могли уничтожить что-то? Покажите хоть один построенный казахами дом того времени. Ничего нет, просто голая степь. Я у отца спрашивал: «Папа, вы в молодости чем занимались?» Он отвечал: «Садились на коней осенью, гуляли по аулам, весной возвращались. Ходили по гостям, ели, пили кумыс и айран. Некоторые пасли баранов». Только в городе работали несколько интеллигентов, которые писали статьи в газеты. А в большинстве своем казахи занимались только животноводством.
Вы свой дом приобрели по ипотеке?
Я до сих пор не знаю, что такое ипотека. Просто в Америке приезжаешь в банк и говоришь: работа есть, документы есть. Показываешь годовой доход. Тогда они все это рассматривают, проверяют, подсчитывают семейный доход. После чего банк дает гарантию. Просто так пойти и купить дом невозможно. Все идет через банки, которые предоставляют гарантии. Даже с пятью миллионами долларов в кармане придется идти в банк за гарантией.
А до этого жили в аренде?
Да. Затем решили купить дом. Потому что это казалось выгоднее. Те же выплаты, но когда выкупаешь дом, то можешь продать его и получить прибыль. Это называется home equity loan – то есть цена дома растет, ну раньше росла. Когда появляется недвижимость, ты уже мошешь взять в банке займ и открыть бизнес. На эти деньги мы здесь открыли бизнес. А то как откроешь? Где возьмешь деньги? В Америке вам дают любую возможность, чтобы открыть бизнес, а затем платить налоги. Они еще и помогают малому бизнесу. Потому что это новые работодатели, которые тоже платят налоги. Вся экономика Америки — это налоги.
Скажите, какие ощущения были у вас, когда вы приехали в Казахстан 4 года назад? Вы в первый раз приехали после отъезда?
Да, я приехал после 12-летнего перерыва. Когда мы подлетали к Алматы, я просто прилип к иллюминатору. Это было ночью. Сижу и смотрю. Это мое детство. Здесь моя Родина. Когда вышел из самолета, первое, что хотел увидеть, — это казахов. Смотрю — вокруг одни казахи. Смотрю на лица казахов, слушаю, как они разговаривают. Затем, когда подошел к офицеру и дал свой паспорт, он был удивлен. Позвал кого-то, тот начал со мной разговаривать на английском языке. Я сказал: «Я казах!» Он говорит: «Ой, бай, ага, вы казах?» А я знаю каждый уголок Алматы. Сразу по прилете бросил все вещи и сразу побежал в оперный театр.
В Алматы у вас остались друзья?
Те, кто со мной учился. Их немного. Многие уже умерли по состоянию здоровья. Я честно скажу, многие ушли из жизни из-за водки. У нас тогда днем и ночью пили водку. По любому поводу: собирались на работе, утром в 8 часов: «Ребята, давайте начнем!» Я вообще был человеком малопьющим.
Обратно в Казахстан не приглашали?
Звонили из Казахстана большие люди и говорили: «Жаке, приезжайте сюда, нужна ваша помощь на следующей неделе». Я им говорю: «Тут так не делается. Как ты можешь бросить все и немедленно поехать в Казахстан? Это вам не тот случай, когда можно сесть в машину и уехать в Тараз. Если бы позвонили за год, пригласили, заключили договор, то можно было бы привести все в порядок и поехать». Но нашим всегда всё нужно было очень срочно. А если нет подписанного соглашения, то они могут не сдержать слова, я это неоднократно испытал на себе. Надеюсь, что сейчас всё радикально изменилось. А обман я вообще не переношу. В Америке такого нет. Кроме того, это элементарное неуважение к человеку.
Если нет культуры, то ничего не будет. Главное – это образованный народ. Если знаешь, что такое симфоническая музыка, читаешь книги – это и есть культура. А от культуры идет уважение к человеку. Культура складывается очень долго, но этот процесс можно ускорить за счет образования.
Мне было стыдно, обидно и горько за взятки, которые у меня просили, когда я приехал в Алматы. Мы пытались увезти на лечение мать моей жены. Она ветеран войны, участвовала на двух фронтах в Германии и Японии. Ей уже около 90. Один глаз у нее не видит. Чтобы сохранить второй глаз, дочь приехала из Америки. Прошло уже двадцать дней нашего пребывания в Алматы, из них шестнадцать дней мы провели в приемных. Мой родной старший брат скончался в Караганде, а я даже не мог выехать туда. Потому что требовали один документ за другим, гоняли из кабинета в кабинет. Со всех сторон просили деньги. Они знают, когда закончится виза, так как это написано в паспорте, и просят деньги. Хорошо, что у нас были знакомые. Влиятельные люди. Они позвонили и все привели в порядок. А если бы у меня бы не было таких знакомых?
Это и есть жизнь простого человека в Казахстане.
Что это за страна, если простой человек в родной стране должен за все платить? Это бессовестно. Как так можно? Это недопустимо вообще. Невежественность – это первый враг Казахстана. Второе, то, что рождается от невежественности — взятки. В Америке высшая ценность – человек. Жизнь человека. Это закон. И кем бы ты ни был, хоть президент. Твоя первая мысль – это человек. В Америке все думают в первую очередь про себя, про свою семью, про своего брата, ребенка, жену. Это правильно.
Что такое Диснейленд? Это колоссальный бизнес. Он рос 35-45 лет. Просто с маленького какого-то кусочка. В Америке эти Dunkin Donuts, McDonalds отчего растут? Двое людей сидят и говорят: «Давай начнем вот это». Затем работают, как собаки. Потом 10, 25, 100 человек работают на них, начинают развиваться. Открывают филиалы там и тут. Государство дает им возможности. Мы приехали сюда в Америку. Кто мы в Америке среди 300 миллионов человек? Простая семья казахов. Но нам дали возможность, открыли дорогу. Нет никакой бюрократии. Работай, пожалуйста.
Главное – плати налоги?
Плати налоги – и, пожалуйста, работай. Нас уважают здесь. Когда уважают человека, что еще нужно? У тебя вырастают крылья, поднимается дух. Казахский народ настолько талантливый, все может осилить. Быстро осилить. Нужно дать возможности молодежи, в том числе молодежи из аулов, девушкам. Уважать их. А вместо этого какое отношение к женщинам? «Әй, қатын. Әй, тоқал, давай принеси, сделай, иди».
Насколько иммиграция тяжелый процесс?
Процесс иммиграции – это вообще неправильно. С одной стороны, когда власти поощряют: пусть съездит, пусть обдумает – это формально правильно. Пусть съездит, научится, узнает, это все нормально. А с другой стороны, это лукавство. Потому что молодежи в Казахстане, на их родной земле, не могут дать возможности расти. А сама иммиграция – это очень тяжелая вещь. Без своего родного народа, без языка, без страны забываешь запах родины. Это просто страшная вещь – одиночество! Хорошо, если у тебя рядом есть какие-то люди или работа. Но вечером, приходя с работы, будешь сидеть один. От самого себя не убежишь. Тогда что будешь делать? Это трудная вещь.
Вы думали о том, как бы могла сложиться ваша жизнь, если бы вы не уехали в Америку?
Не очень хорошо бы сложилась. Вы сейчас увидите Америку. В Америке нет заборов. Никто ничего не прячет. Еще в Америке считается постыдным, если рядом кто-то голодает, а ты на мерседесе подкатываешь к нему, как в Казахстане. Они вкладывают в образование, тратя огромные деньги на исследования.
Вот Билл Гейтс 90% состояния отдал в фонд. Народу вернул. Хотя сам фонд и контролирует. Спрашивают: не дурак ли он? А детям что оставил? Он говорит: «Не бойтесь, я детям оставил, им хватит. Но если они глупы, то сами виноваты». Если голова работает, то они преумножат оставленные отцом деньги.
А у нас что делают? Ночью лежит под кроватью и, прячась, ест. Затем ходит прячется от всех. Делает ограду. Сидят солдаты с автоматами, защищая его. Прячется от своего родного народа.
Здесь у миллионеров и миллиардеров нет надменности, нет откровенной наглости, типа: эй, уступи мне дорогу, они не проезжают на красный свет, не избивают водителей, не уступивших им дорогу, такого нет. Вообще нет. Это тоже воспитание. Это духовное богатство, это дисциплина, уважение к мнению и правам другого человека. Это цивилизация…
Я думаю, я сам однажды захочу вернуться в Казахстан. Как бы ни было, родители у меня там лежат. Родная земля там. Я же ездил в свой родной аул – там прекрасно, чудесно. В детстве думал: аул наш огромный, большой. А сейчас приехал — он маленький, весь как на ладони. Расположен меж двумя ложбинами. Это просто родная земля. Родной аул, и не нужно никакого Лондона, ничего. Быть среди казахов, каждый день слушать казахскую речь, кушать казахскую еду – вот это и есть заветная мечта. Уезжать с родной земли – это вообще неправильно.
Режиссер: Канат Бейсекеев
Интервью: Саян Байгалиев
