– Жалко, я еще не умерла, – произносит Лана Дель Рей так, что меня передергивает. Она вспоминает своих любимых музыкантов – Эми Уайнхаус, Курта Кобейна. Я замечаю, что все они рано умерли, и спрашиваю, считает ли она это романтичным? «Даже не знаю. Наверное, да». И снова жалуется на жизнь.
– Нельзя так говорить, – по инерции реагирую я.
– Мне все равно.
– Ну не надо!
– Хочу и говорю. Я устала постоянно работать, но никому до этого нет дела.
– Работать над чем? Над музыкой?
– Вообще над всем. Я слова на ветер не бросаю: если бы я знала, что завтра умру, конечно, я бы испугалась, но не запаниковала.
Мы в Новом Орлеане, в городе, где не знают тишины и спокойствия. В паре кварталов от отеля, в котором остановилась Лана Дель Рей, на Бурбон-стрит, днем и ночью шатаются бездомные, поют французские джазмены. Даже ее гостиничный номер выглядит так, будто там кого-то убили: вещи разбросаны, на полупустые упаковки от чипсов, на компьютере – кровавое пятно кетчупа.
– Э-э-э, – произносит она, пытаясь включить на ноутбуке песни из последнего альбома. – Как кетчуп-то сюда попал?
Но когда мы выходим на балкон, все вокруг будто замирает. «Волшебное местечко», – добавляет Лана, закуривая. А потом она начинает рассказывать, почему несчастна: ей не нравится быть поп-звездой, потому что ее вечно критикуют.
– Если я умру, родители придут проститься со мной и скажут: «Милая девочка, твоя жизнь была похожа на фильм, ты покинула нас так рано». Да, на хреновый фильм.
Интервью длится час, и большую часть времени она говорит о чем-то печальном. Слушая ее историю – про детство на улице, байкерские группировки и семь миллионов проданных копий альбома Born to Die, – сложно поверить, что она действительно разочарована в жизни.
Разговор начинается с Video Games, главной песни, с которой Лана дебютировала в 2011 году. Она записывала треки и видео и выкладывала их в интернет, но на нее не обращали внимания, а после Video Games критики стали разбирать ее песни и имидж по частям. Понимает ли она хоть что-нибудь в эстетике прекрасного? Действительно ли она не работает ни с одним лейблом? Сколько денег отец вложил в раскрутку ее песен? Сколько раз она накачивала губы? Элизабет Грант – ее настоящее имя или очередная фальшивка?
Я спрашиваю, сколько лет она занималась музыкой, прежде чем написала Video Games? И слышу в ответ: «Терпеть не могу эту песню. Она ужасна, как и вся моя жизнь».
Когда ноутбук включается, из динамиков слышен голос грустной девушки. «Дураки никогда не научатся правильно изменять». Судя по всему, новый альбом Ланы Дель Рей ждет успех.
– Если бы у меня было все, о чем пишут в журналах: деньги, много денег, секс с кем попало... На самом деле мне хочется тишины и спокойствия – писать песни, и чтобы меня за это уважали.
Она часто говорит о спокойной жизни подальше от СМИ, «которые всякий раз добавляют дрянное прилагательное к моему имени».
В последний год критики немного успокоились, и Лана и не заметила, как в ее жизни появились новые враги. В 2012 году ее «облако» в интернете взломали. У хакеров оказались все фотографии, счета, выписки из больницы, не говоря уже о песнях. «Все 211 песен», – резюмирует она. Кто это сделал – непонятно, но этот кто-то медленно сливает всю ее персональную информацию.
Если посмотреть, как живет Лана Дель Рей, несложно догадаться, почему она чувствует себя измученной. Поп-идолы последних лет – это женщины, и она одна из них.
– Мне постоянно об этом напоминают, – говорит она. – Многие объясняют популярность женщин сексизмом, а я думаю, дело в другом. Я не феминистка.
Я вспоминаю о музыкантах, которые оказались в центре внимания критиков за последнее время: Майли Сайрус, Лорд, Лили Аллен, Леди Гага, Шинейд О'Коннор.
– Наверное, эти девушки – провокаторши, – говорит Лана. – Я такой никогда не была. Чем могут шокировать мои песни? Разве что странной лирикой.
А как насчет клипа на песню Ride, где она подсаживается то к одному, то к другому пожилому байкеру (за это ее даже называли шлюхой).
– Ладно, – отвечает она. – Я вижу, как дергается ваша феминистская бровь. Для меня это было очень личное видео, оно о свободной любви.
Насколько оно отражает ее реальный образ жизни?
– О, да там все про меня.
Тусоваться с байкерами и менять парней как перчатки?
– Ага, – говорит она, оглядываясь по сторонам, и смеется.
По количеству обвинений в мошенничестве она переплюнет любую поп-звезду. Она рассказывает мне, как подростком колесила по стране автостопом. «У меня не было дома и медицинской страховки». Шесть лет она не общалась с родителями, которых окрестили ее продюсерами. «Денег у отца всегда было меньше, чем у всех остальных. В 1994 году он занимался развитием интернета и прогорел».
Лана Дель Рей любит описывать бурные моменты своей жизни так, как если бы сочиняла любовный роман: она вспоминает, как часто блуждала по Нью-Йорку вечерами, встречая незнакомцев «там, где их оставляла ночь». «Я вспоминала, как Дилан любил всю ночь разговаривать о музыке с первым встречным. Я знакомилась с писателями, художниками. Одни становились моими друзьями, другие – чем-то большим».
– Это звучит очень легкомысленно.
– С интуицией у меня все в порядке.
– Ты продолжаешь так развлекаться?
– Время от времени.
– Часто прохожие узнают тебя?
– Пятьдесят на пятьдесят. Если узнают, я просто смываюсь.
– Их не удивляет, что ты бродишь по улицам?
– В Лос-Анджелесе – удивляет. В Оклахоме – нет.
В восемнадцать – тут мрачные воспоминания снова берут над ней верх – она страдала алкогольной зависимостью и теперь, подрабатывая в социальной службе, пытается помогать тем, кто подсел на наркотики или выпивку. Она говорит об этом как о призвании.
Она говорит, что все ее песни об этих людях. «Это не простые поп-баллады». Она приводит в пример ритм своей музыки и рассказывает, как он отражает ее душевное состояние. «Жизнь кажется мне грязной, мутной, и мои песни получаются такими же».
Ей хочется быть серьезной певицей и автором, поэтому ранняя критика так обижала ее. Может быть, Лане действительно стоит вернуться в прошлое, чтобы вспомнить, с каким достоинством она вышла из скандалов после Video Games и начала получать одобрение экспертов, которого, как сама считает, заслуживает?
Дождь стучит по перилам и смешивается с сигаретным дымом. Я думаю о концерте, который предстоит ей этой ночью. О крикливых фанатах вокруг нее, снимающих селфи. И ей, разумеется, должно нравиться все это.
– Нет, – говорит Лана, глядя на оживленную улицу. – Давайте закончим интервью. Мне хорошо на этом балконе, тут так спокойно.
Она откидывает голову назад, закрывает глаза, и кажется, что она окаменела.
