Йинка Шонибаре — британский художник с нигерийскими корнями, чье творчество исследует вопросы культуры, идентичности и социальных проблем. Шонибаре использует яркие цвета и динамичные формы, чтобы привлечь внимание к важным темам и вызвать у зрителей эмоциональный отклик. А еще его работа «Скульптура ветра» установлена у главного входа Almaty Museum of Arts.
Мы побеседовали с Йинкой о вещах, которые его вдохновляют, красоте, ремесле и... Нине Симон!
— Если бы я попросил вас описать себя пятью словами, какие бы вы выбрали?
— Ну, я полагаю, мне нравится привносить красоту в мир.
— Вы говорили, что создаете красивое и мрачное искусство. Почему вы называете его мрачным?
— Хм, думаю, я хочу создавать такое искусство, которое заставит людей задуматься, а не просто любоваться красотой. Я имею в виду, красота — это первое притяжение, но я надеюсь, что после этого люди начнут думать, почему я делаю эти вещи, и начнут лучше понимать мир, его противоречия.
— Это было целью с самого начала вашего творческого пути или эта мысль пришла к вам только через несколько лет?
— Нет, это была моя мысль с самого начала. Я хочу создавать что-то красивое, но также с историей и смыслом. А история, как вы знаете, не всегда идеальна — есть трудности, радости и всегда какая-то грусть.
— В интервью вы говорили, что каждая работа требует от вас глубокого погружения и исследования исторического контекста. Можете подробнее рассказать о своем методе?
— Часто при подготовке одной только исторической информации недостаточно. Поэтому я смотрю на то, что происходит сейчас, сравниваю это с тем, что происходило раньше, и пытаюсь использовать эту связь, использовать акценты, найденные в истории, и строить параллели с текущей ситуацией. Я пытаюсь учиться на истории, но всегда стремлюсь идти вперед, потому что искусство — это создание чего-то экстраординарного из обычных вещей. Поэтому я не просто останавливаюсь на исследованиях, я ищу что-то, что могу сделать, чтобы сделать это более интересным для людей.
— Обязательно ли искусство должно иметь контекст или работа может иметь ценность сама по себе?
— Не думаю, что каждый художник должен всегда быть в контексте, в том числе в историческом. Не все художники хотят думать об истории или текущих событиях. Да и нет такого обязательного требования. Иногда они просто хотят создать что-то красивое. Может быть, они просто хотят нарисовать цветы и забыть обо всем остальном, и это нормально. Но лично я предпочитаю создавать что-то, что имеет глубокий смысл.
— Как-то вы упомянули, что одна из ваших творческих задач — соединять форму и содержание. Но что из этих двух категорий для вас первично?
— Полагаю, что они всегда должны работать вместе. Например, в музыке форма заставляет меня двигаться или танцевать, но содержание позволяет донести до слушателя что-то важное. И мастерство художника — заставить содержание и форму работать вместе. Если вы можете это сделать, то вы можете создать хорошее искусство.
— Давайте поговорим о вашем обычном утре. Какое оно? Есть ли у вас какие-то специальные ритуалы для того, чтобы включить «режим творца»? Что помогает вам творить?
— Мне нравится смотреть на работы других художников, и знаете, меня вдохновляют многие вещи. В моей студии есть помещение, окруженное садами. Когда я туда прихожу, это так прекрасно... Птицы, деревья и все такое. Я могу наблюдать за природой во время творческого процесса, и это помогает мне, вдохновляет. Природа успокаивает меня и затем заставляет снова начать думать, так что мне это нравится. У меня есть много книг, посвященных другим художникам. Поэтому в перерывах я люблю учиться у других, изучая через книги их работы и методы.
— Можете вспомнить последний раз, когда вы плакали? Возможно, это были слезы счастья или что-то другое?
— Не смогу дать конкретный ответ. Я очень переживаю из-за ситуации в мире, из-за климата и еще из-за тайфуна на Тайване и других событий. Происходят не очень хорошие вещи. Но искусство помогает нам справляться с невзгодами. Когда вы создаете что-то, это помогает забыть о плохих вещах, происходящих вокруг.
— Вы когда-нибудь видели что-то настолько прекрасное, что это заставило вас заплакать?
— Я видел много прекрасных вещей, которые, возможно, не заставили меня плакать, но тронули глубоко, такие вещи, которые затрагивают сердце. Да, я видел это. Больше всего я удивляюсь природе, море, горы трогают меня сильнее всего.
— Вы упомянули, что любите музыку. Какую музыку вы слушаете, чтобы отдохнуть, и какая музыка вас вдохновляет?
— Ну, я люблю... Не знаю, знаете ли вы Нину Симон?
— Конечно!
— Да, она действительно впечатляет. И я люблю Майза Дэвиса.
— То есть вы любите джаз?
— Да, я люблю джаз, и мне также нравится некоторая нигерийская музыка. Знаете, есть известный музыкант Фела Кути, мне нравится его музыка.
— У вас есть ответ на вопрос: почему африканская музыка заставляет танцевать, заставляет двигаться? В чем секрет, как думаете?
— Это связано с культурой и людьми, особенно когда люди борются за что-то, может быть, за независимость, или даже когда в Америке было рабство и из-за истории рабства там люди испытывали боль, и, когда они создают свою музыку, она выражает эту эмоцию, эту боль, и это действительно трогает.
— Пора поговорить о смехе. Какой юмор вы предпочитаете?
— (Смеется.) Знаете, здесь, в Великобритании, есть много разных комиков. Например, Ленни Генри, он забавный, и у нас есть много других, у нас их полно.
— У вас уникальное положение — вы родом из Нигерии и живете в Великобритании, поэтому наверняка можете назвать отличия в юморе в этих странах?
— Безусловно, он отличается, потому что в Англии он более... Как бы это сказать... Более утонченный, нужно действительно понимать культуру, чтобы смеяться. Я думаю, что в Нигерии юмор более открытый, чаще связан с игрой слов. Чтобы его понять, не нужно стараться вести себя определенным образом.
— А как, по-вашему, английский юмор более смешной, чем нигерийский?
— Нет, это зависит от ситуации... Знаете, каждый по-своему смешной, но когда вы понимаете язык и культуру, тогда вы понимаете юмор.
— Вы когда-нибудь думали о том, чтобы выступить с сольным стендап-концертом?
— Нет (смеется), я оставлю это комикам, потому что они разбираются в этом лучше меня.
— Это ведь тоже своего рода искусство, и вы пробовали разные формы искусства — у вас есть скульптуры, фильмы, да? У вас есть разные техники в живописи, так почему бы не стендап?
— Я думаю, было бы очень грустно выйти и рассказать шутку, а никто не засмеется.
— Если бы вы могли провести день с художником из прошлого, кем бы он был и о чем бы вы хотели поговорить с ним или с ней?
— Я бы хотел провести время с Ниной Симон, потому что она выросла в то время, когда в Америке была сегрегация, и я хотел бы понять, как люди... Как они справлялись с такими вещами, знаете, в некоторых местах говорили: «Черным людям вход запрещен» и все такое... И я хочу понять, как они справлялись с этим.
— У нас есть традиционный вопрос во всех интервью: можете назвать саундтрек вашей жизни? Вы можете выбрать одну песню. И, кажется, это будет песня Нины Симон?
— Да, есть песня под названием Mississippi Goddam, не знаю, знаете ли вы эту песню, но Mississippi Goddam рассказывает о том, что происходило в Америке, это очень сильная песня, и из-за всего, что происходит сейчас в мире, это очень мощная композиция.
— Как вы думаете, может ли искусство — в широком смысле, музыка, скульптура, все виды искусства — спасти мир?
— Искусство не может полностью спасти мир, но оно может помочь, может заставить людей задуматься. Некоторые люди, конечно, проигнорируют это, но некоторые задумаются, да. Так что искусство может... Оно может помочь людям задуматься, но само по себе искусство не может существовать, понимаете, людям нужно слушать и находить время, чтобы понять, тогда, возможно, они задумаются о других проблемаx и попытаются что-то сделать.
— Кто-то сказал, что смех может спасти мир, но, по вашему мнению, что может спасти нас и наш огромный мир?
— Думаю, очень важно давать людям правильную информацию. Поэтому для того, чтобы спасти мир, нужны хорошие СМИ, хорошая журналистика... Если у вас есть хорошие источники и вы даете людям правильную информацию и не лжете им, тогда вы можете сделать мир лучше таким образом.
— Тогда, может быть, у вас есть три правила, которые такие СМИ могли бы распространить по всему миру?
— Любовь и счастье.
— А третье?
— Любовь, счастье и…
— И Нина Симон? (Смеется.)
— Пусть будет так! (Смеется.)
— Это здорово! Я хочу жить в таком мире!
Беседовали Сергей Штоль, Дмитрий Литок
