Скрипач-виртуоз, дирижер. Заслуженный деятель РК, профессор Бирмингемской консерватории, один из директоров Альянса оркестров Азиатско-тихоокеанского региона AAPRO. 62 года.
Многие удивляются, как я могу жить так и разрываться между городами, странами, детьми, гастролями. А я привык. Привык много работать и ценить близких рядом такими, какие они есть. Мы живем на стыке перемен в нашей стране и во всем мире, и это чувство ожидания не должно съесть нас изнутри.
Большую часть своей жизни я прожил за границей: сначала учился в Москве, потом жил в Англии с первой женой. Сейчас обосновался во Франции с новой семьей.
Я живу в трех странах – Казахстане, Франции и Индии. В Алматы работаю с алматинским оркестром. Раньше у нас была поддержка от городских властей, мы выступали с очень разными постановками, а сейчас наш оркестр – полностью коммерческий проект, мы не зависим от дотаций. Это и плохо, и хорошо. В жизни всегда так: одни двери закрываются, а другие открываются.
Нам очень повезло, что у нас есть музыкальные традиции. В Казахстане сильная школа подготовки музыкантов и важно сохранить эту систему. Формула успеха казахстанского исполнительского искусства была заложена еще в 60-80-е годы.
Сейчас казахстанская культура дает много интересных феноменов – Димаш Кудайберген, Скриптонит. Хотя я, конечно, и далек от творчества Скриптонита, но не отрицаю, что это яркий феномен.
У казахстанских исполнителей на самом деле много триумфов. Например, Данэлия Тулешова, которая покоряет музыкальные шоу в США. Если говорить о классической музыке – это пианист-виртуоз Алим Бейсембаев. Он выиграл самый престижный конкурс пианистов в Лидсе и мне кажется, сейчас у него действительно нет равных.
Музыкант – очень низкооплачиваемая профессия. И в Казахстане эта проблема стоит очень остро. Они работают, потому что любят, обожают свою профессию. Но в финансовом, социальном плане музыканты совсем не защищены.
Если я сейчас скажу, что ни в Европе, ни в Америке нет министерства культуры – это будет крамола. Но… У нас без министерства культуры культура просто не выживет. Вот в чем дело. С одной стороны должна быть здоровая конкуренция. С другой – у нас не настолько развита классическая культура, чтобы она была конкурентоспособна.
Я отношусь к своим выступлениям в Казахстане с большой ответственностью. Потому что играть для своих родственников, друзей-соперников — ответственное дело. Люди часто приходят не просто насладиться, а для того, чтобы оценить, пошептаться, увидеть мои минусы.
Классическая музыка отличается тем, что она дает совершенно иной эффект, нежели спорт или поп-музыка. Она оказывает точечное воздействие. Причем, на людей власть имущих. Оркестр высокого класса востребован прежде всего высокими слоями населения как за рубежом, так и у нас. В отличие от той же демократичной поп-музыки.
Оркестр — это дорогое удовольствие, в нынешние времена содержать его не так просто. К примеру, в Казахстане получалось так, что создавался оркестр. Потом менялись условия, и оркестр переставал существовать. Отношусь к этому спокойно, делаю то, что возможно за период, который дается. Когда оркестр финансируется за счет государства, сама система очень непростая, а когда меняется руководитель региона и приходится начинать переговоры сначала, не всегда такие переговоры успешны.
У нас ведь система такая, что все зависит от человека, стоящего во главе города или области. Если его двери открыты, то, естественно, все получается. Говорить о каких-то даже коммерческих делах без «открытых дверей» невозможно. Как и в любой монархической стране. А у нас своего рода монархия. И я, в принципе, не против монархии, потому что если монархия образованна, то нет ничего лучшего.
Мне ценно слышать реакцию людей, которые не ожидали, что им понравится концерт.
В Казахстане очень важна внешняя атрибутика, здесь встречают по одежке и провожают тоже, к сожалению, по ней.
Чаще всего после концертов я фотографируюсь с женщинами. Это стало какой-то моей традицией. Но потом друзья и близкие начали шутить на эту тему и я решил ввести новую традицию – фотографироваться с мужчинами отдельно.
Классическая музыка в посредственном исполнении дает обратный эффект. И, к сожалению, он у нас превалирует до сих пор. Это отпугивает слушателей. И что самое прискорбное, отпугивает детей. Когда дети слышат исполнение, которое не проникает в сердце, они теряют интерес к классической музыке.
Мне кажется, связь отца с ребенком начинается еще до его рождения. Я, конечно, могу поделиться, как это происходило у меня, но, боюсь, мои соотечественники подумают, что я немного не в себе. Ребенок, находясь в утробе матери, уже привыкает к голосу отца. Я, например, даже, уезжая за границу, оставлял запись на диктофоне, который моя беременная супруга прикладывала к животу. На свет ребенок должен появиться обязательно в присутствии отца, и он первым должен взять его на руки. Эти секунды, я уверен, решают практически все. Словом, это похоже на то, как если бы ребенок впервые попал на концерт классической музыки. Если он услышит ее в хорошем исполнении, то эти впечатления останутся на всю жизнь, но если он столкнется с посредственным исполнением, то навсегда останется равнодушным к музыке. Я надеюсь, что уверенность отцовских рук мои дети пронесут через всю свою жизнь.
Надо не стараться стать знаменитым, а просто делать свое дело. Я совершенно не пытаюсь стать знаменитым. Я не напрашиваюсь на пиар и интервью. Но так получается, что люди хотят со мною встречаться и говорить, и я с удовольствием отвечаю на вопросы. Другой вопрос, что заниматься нужно своим делом. А найти именно свое дело очень трудно. И заниматься им нужно по-настоящему.
