Мои родители — простые люди, рабочие. Мама работала на фабрике пластмассовых изделий, а папа был таксистом.
В восемь лет меня научили играть на гитаре. Я очень быстро все схватывал, подбирал аккорды и вскоре уже сам учил своих сверстников. А благодаря старшему брату с малого возраста играл Beatles. Потом появились Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd и другие. Я все это, конечно, пел. И уже тогда друзья говорили: у тебя талант подражателя.
Я приехал в Москву сразу после армии, в 89-м году, с единственной целью — занять свою нишу в шоу-бизнесе. К тому времени я уже не представлял свою жизнь иначе. Даже в армии моей основной деятельностью были концерты. Хотя я окончил учебку в батальоне связи, но полтора года работал в творческом коллективе. В Москве я, выдержав большой конкурс, поступил в Гнесинку — Высшее государственное музыкальное училище — по классу вокала. И окончил ее. Поэтому я не случайный человек на сцене.
В душе я не мачо, не латиноамериканец, каким представал на сцене.
Популярность, конечно, не вечна. Я помню об этом всегда. Думаю, что если прекращу — не дай Бог — певческую деятельность, то смогу заниматься аранжировкой: у меня дома студия неплохого уровня... А вообще, после подъема обычно бывает резкий спад. Ночами сидишь за роялем, куришь одну сигарету за другой, употребляешь чрезмерные дозы алкоголя... Потом трудно бывает выходить из этого состояния. Помогают друзья, круг которых не так уж широк. Но главная опора — это семья, жена, дети. Меня вообще очень многое может вывести из состояния равновесия.
Прощались со мной в Алма-Ате со слезами на глазах: последний ребенок в семье, самый любимый. Но я твердо решил, что создан только для сцены.
Я понял, что в Казахстане мне не место, поскольку наш великий господин «казахстанский шоу-бизнес» ничего мне не дал. Поэтому мне пришлось перейти через него и пойти сразу в Москву. Собственно, я всего добился своими силами.
Как правило, на эстраду выпускают марионеток, которые не имеют своего «я», и с ними делают что хотят. Называют их всевозможными именами. В свое время мне тоже предлагали стать не Муратом, а Сергеем Насыровым. Сказали: «Меладзе хоть и Меладзе, но он же Валерий — пусть ты будешь Сергеем».
Я когда-то был футболистом. Я в Алма-Ате занимался футболом и играл за юношеский «Енбек». И я подавал мячи на матчах на Центральном стадионе. Сидел на одной скамейке с Куралбеком Ордабаевым (легенда казахстанского футбола, в течение 12 лет был вратарем алматинского «Кайрата») и со Стукашовым (игрок «Кайрата» в период с 1977 по 1988 год, серебряный призер чемпионата СССР).
Я думаю, что музыкантами в этом мире становятся избранные. Потому что быть музыкантом — это счастье.
Музыка, которую я слышу, сразу сама играет у меня в пальцах. То есть подыграть кому-то — это импровизация, и это могут делать все музыканты, которые от Бога, которые действительно слышат музыку, особенно если они одарены.
Я считаю, что коллекция — это когда человек собирает то, в чем разбирается лишь поверхностно. А я стараюсь найти душу в каждом инструменте. Это не коллекция — это инструменты, на которых я играю.
Когда у меня умер отец, а он мечтал услышать от меня песню на родном языке, я написал для него песню, которая называется «Калдым Ялгуз» («Я остался один»). Было ощущение, что душа отца вселилась в меня и целый год писала этот альбом. И все, кто его слушает, говорят: «Мурик, ты здесь совсем другой…»
Сейчас я бы хотел спеть вам совершенно новую песню. Она родилась буквально неделю назад. И теперь вам судить, будет ли у нее будущее или нет. А называется она «Я — это ты».
Записали из открытых источников
