Esquire взглянул на проблемы современного русского языка, о статусе которого так много говорят в последнее время.
Помимо деления на мужчин и женщин люди делятся на грамотных и... не считающих это нужным в жизни. Если одни не подозревают, что «небыло» - это два слова, то другие готовы растерзать за «венигрет».
Как выясняется, половина русскоязычных уверена, что «реформа русского языка» уже произошла и людям разрешили писать «мыш» без мягкого знака и «огурци» с «и» на конце. Другие в курсе, что правила в школьных учебниках те же и народ напуган разве что «кофе», ставшим среднего рода.
Последняя реформа орфографии произошла в 1918 году, когда отменили «ъ» на конце слов. Причем эту «революцию» готовили царские профессора еще с 1904 года, а окончательный вариант был готов в 1911 году. Так что обвинения большевиков в уничтожении «сакральности русской речи» по меньшей мере сомнительны. Выкидывание лишних букв было насущной необходимостью.
Давно уже не было никакого смысла в двух буквах, обозначающих один звук: «е», «ф», «и». «Ять», «фита» и «i десятеричное» наконец перестали занимать львиную долю учебного времени. Ведь надо было просто зазубривать слова, где пишется «ять» и «фита», а не «есть» и «ферт». Да и «ер» (ъ) на конце слов перестал играть изначальную роль лет сто назад.
Перестали писать «ранняго» и «ея» – так никто уже и не говорил, исчезла словоформа множественного числа женского рода «оне». Это значит, что мужчины были «они», а женщины – «оне». А неодушевленные предметы женского рода – все равно «они».
Но реформа грамматики – этого скелета языка – всегда болезненна. «Никто не имеет права насильственно производить изменения в системе установившейся орфографии, – заявляли в 18-м году ретрограды. – Допустимы только такие изменения, которые происходят незаметно». Незаметно, однако, только хвост у человека отпал. А язык приходится менять самим.
После 1918 года тридцать лет решались только на точечные изменения. Убрали точки в аббревиатурах (как в Р.С.Ф.С.Р.), точки в заголовках, дефис из «то-есть».
Паровые двигатели сменились реактивными, а пишем мы по-прежнему на уровне шарабана. Дореволюционные дети зубрили слова на ять, постиндустриальные школьники – где «экспорто-ориентированный» пишется через дефис, а где «экспортно ориентированный» – раздельно. Но и это не пробивает противников реформы. Невинное предложение Института русского языка разрешить средний род у «кофе» вызывает обмороки интеллигенции, не говоря уже о «парашУте» и «брошУре». А ведь раньше «синезеленый» писался без дефиса, «чорт» – через «о» и «шедевр» был «шедёвром». И никого это не шокировало.
Современные правила были сведены в учебники Дитмаром Розенталем в 1956 году. С тех пор книгами, поясняющими правильное написание слов, словосочетаний и предложений, можно выложить дорогу на Марс. Целые тома есть: «Н или НН», «Не – слитно или раздельно?».
Не думаю, что новые правила будут настолько лучше, что мы сразу станем все грамотные.
В начале 60-х языковеды попытались было облегчить жизнь школярам, убрав самые нелогичные правила, а главное – исключения из правил. Например, предложили везде после «ц» писать «и», чтобы не было «цИнга», но «цЫган». Поднялся шум: «Это что мы, вместо крепкого «мо-ло-дцы!» будем кричать писклявое «молодци»?!» То, что произношение останется прежним, бюрократы постичь не могли. О реформе благополучно забыли. Похожая попытка была предпринята в 1973 году – с тем же успехом.
Нецелесообразными считают новшества и преподаватели. «Ошибки делают при любых правилах, – напоминает Светлана Никитина, профессор кафедры русского языка и литературы Казахского национального педагогического университета, автор учебника русского языка для 2-4 классов школы. – Ошибки сегодняшних школьников связаны не с правилами орфографии, а с тем, что у них мало времени на отработку орфографического навыка».
По современным госстандартам обучения русскому языку включается очень много теории, которая никогда раньше не изучалась, а количество уроков сокращено. На отработку навыка нет времени. «Надо сесть и 40 уроков писать эти слова. Да, скучно, но вырабатывается навык», – говорит Светлана Алексеевна.
Учителя заботятся и о государстве: реформа потребует очень много бюджетных денег: «Это правило уже выучили – значит, выучили. Кто выучил – надо будет перестраиваться. Для тех детей, которые только придут в школы, может быть, и стоит. А для того поколения, которое уже выучило, – нет».
«Не думаю, что новые правила будут настолько лучше, что мы сразу станем все грамотные, – рассуждает Светлана Никитина. – Но если мы не пересмотрим школьную программу, не изменим отношения к русскому языку как к предмету, не будем требовать от учителей введения инноваций на уроках, положение не изменится. А учителю нет разницы, по каким правилам учить».
Последний по времени порыв вычистить противоречия и необъяснимые правила был пресечен экс-супругой президента России Людмилой Путиной. По ее словам: «Реформирование русского языка, которое готовит Академия наук, сейчас несвоевременно, так как он развивается». Десятилетняя разработка ученых под управлением профессора Владимира Лопатина тут же была названа «вредной» и отправлена в топку.
Кстати, сам Лопатин писал: «Правила правописания – очень консервативная сфера жизни. Последняя реформа русского правописания была осуществлена в 1918 г.; позднее в правила вносились отдельные изменения частного характера, которые назвать реформой никак нельзя. В обозримом будущем реформы русского правописания не предвидятся». И в его своде правил даже несчастный парашют был оставлен с «ю», а многие правила еще и усложнились. То есть супруга президента запретила именно то, чего, в принципе, и добивалась.
На пустырях всемирной сети вчерашние отличники и двоечники коверкают слова как душа пожелает. Филологи предлагали ставить «ъ» перед буквами «я», «ю», «е» везде, не только после приставок. Не только «сверхъестественный», но и «инъяз» –«слышится» там этот твердый знак. Или перестать зубрить «ранеННый в ногу боец» и «ранеНый боец». Или «постИнфарктный», но «предЫнфарктный».
В общем, даже когда правила хотят просто упорядочить, на защиту закостенелой старины находится кому встать грудью.
Формой стихийного протеста против зубрежки бесчисленных правил и исключений можно назвать «падонкаффский», или «олбанский», язык. На пустырях Всемирной сети вчерашние отличники и двоечники коверкают слова как душа пожелает. Самое смешное, что и в этом «языке» скоро образовались свои правила. Пришлось запоминать, как пишется: «йожЕг» или «йожИг».
Крик души «Ф Бабруйск, жывотнайе!» закончился откатом в противоположную сторону — к забытым «ерам» и «ятям». В постах стало модным употреблять «запрещенные» в 1918 году буквы. Это уже получается протест против протеста.
И тем не менее, язык – живой организм, не засовывающийся ни в какие рамки. Это сад, где цветут все цветы. И если в эпохи перемен там колосится бурьян иноязычных заимствований, это нормально. Придет спокойная осень – и все «мерчандайзинги» превратятся в перегной. Для новых слов, выражений и, чОрт возьми, новых правил.
Записала Татьяна Панченко
Иллюстратор Мария Дроздова
