Рассказ Орал Арукеновой
Орал Арукенова родилась в поселке Акадыр, Жезказганской области Казахстана. В 1989 году окончила факультет немецкого языка Алма-атинского института иностранных языков, в 1998-м –колледж менеджмента в Гамбурге. Работала в сфере закупок и управления в международных компаниях и транснациональных корпорациях. Писать начала после окончания Открытой литературной школы Алматы. Esquire публикует ее рассказ из готовящейся к выходу дебютной книги «Правила нефтянки».
Куляйша постучалась в дверь, на которой было написано «Дина Каден, заңгер/Dina Kaden, Lawyer». Она обрадовалась, увидев казахское имя. Некоторые приезжие казахи не говорят на родном языке, местные называют их между собой манкуртами. Несчастные, что за родители их воспитали!
– Здравствуйте! Проходите, – сказала Дина на казахском языке без акцента, и Куляйша расслабилась.
– Меня зовут Дина, я юрист компании. А вы Куляйша, правильно?
– Да, я повар, – ответила Куляйша.
– Вы подали в суд на Луиджи Фалькони, вашего начальника, шеф- повара.
– Да, подала. Он меня оскорблял матерными словами целых полгода. Он не имеет права. Приехал на нашу землю, деньги зарабатывает и нас же оскорбляет, – эмоционально начала Куляйша. – Я же женщина к тому же…
– Да, конечно! Вы успокойтесь, пожалуйста! Хотите воды, может, чаю?
– Нет, спасибо! Я недавно пообедала.
– Знаете, Куляйша, вы, Луиджи и я – работники одной компании. И обычно такие конфликты разрешаются между собой, внутри, – начала Дина, но Куляйша перебила ее:
– Да, меня предупредили в суде, что вы будете так говорить. Даже не пытайтесь, я не заберу заявление.
– Вы можете мне сказать, какими словами он вас оскорблял?
– Ева, галера, путана, кацо, и еще какие-то слова, – ответила Куляйша.
– А вы знаете значение этих слов?
– Сначала я не знала, думала это все безобидные слова, а недавно к нам помощница повара новая устроилась, Катира, а у нее дочка итальянский язык знает, переводчица, вот она и разъяснила. Что это «кацо» у них означает. Маа, а я ведь замужняя женщина, мать двоих детей, какое он имеет право! Еще он пальцы вот так делает, – продолжала она, соединяя большой и указательный палец. –Тьфу! Если б вы знали, что это означает! Когда я узнала, чуть со стыда не сгорела! Маа, еще и приговаривает что-то неприличное при этом!
– Куляйша, а вы знаете, что у них в стране такие слова не считаются оскорблениями? У них даже премьер-министр иногда на публике такие слова употребляет.
– Маа, пусть они у себя что угодно делают, но почему они наши традиции не уважают? Зачем в колодец плюют, из которого пьют?
– Успокойтесь, я вас понимаю. Теперь объясните, что вы хотите от Луиджи?
– Чего я хочу? И вы спрашиваете меня об этом! Чтобы его судили! По закону.
– Да, его будут судить, но проблема в том, что он гражданин другого государства, тут вступает в силу международное частное право. Вам это разъяснили в суде? Он может привлечь адвоката из Италии.
– Он же здесь в Казахстане работает, пусть его здесь и судят.
– Да, вы правы, его могут судить по месту подачи судебного иска. Но он также имеет право привлечь своего адвоката и требовать судебного разбирательства в другом суде.
– Вот, пусть требует, и я буду требовать!
– Оскорбление относится к преступлениям против личности, если только вы докажете его вину, конечно.
– Я знаю, это уголовный кодекс и еще конституция.
– Совершенно верно, честь и достоинство человека и гражданина относятся к охраняемым государством правам по конституции.
– Вот видите, я защищаю свои права, что там ему положено по закону?
– Статья 130 Уголовного кодекса РК, часть первая. Вот я вам зачитаю, – сказала Дана и взяла в руки брошюру. – Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, наказывается штрафом от ста МРП, либо привлечением к общественным работам на срок до ста двадцати часов, либо исправительными работами на срок до шести месяцев.
– Вот пусть его судят по этой статье, – сказала Куляйша.
– Куляйша, вы понимаете, что в тюрьму его не посадят, это всего лишь штраф или общественные работы.
– Я не требую тюрьмы, я требую справедливости.
– Если он извинится перед вами и выплатит компенсацию в размере миллиона тенге, вы согласитесь забрать заявление? А договор на компенсацию можем подписать прямо сейчас. Миллион тенге вы не сможете через суд получить, я вам как опытный юрист говорю. К тому же на суде вам придется доказывать его вину. Будут опрашиваться свидетели, вдруг они откажутся свидетельствовать?
– Нет, я хочу, чтобы его судили! Меня предупредили, что вы будете на его стороне! – зло выпалила Куляйша.
– Вы ошибаетесь, я ни на чьей стороне, я защищаю интересы компании, ваши и Луиджи. Он все еще продолжает говорить эти слова?
– Нет, он уже несколько дней не матерится, с тех пор, как я в суд подала. Видно, испугался. Но заявление я не заберу, а то вы меня уволите. Такое уже было, меня в суде предупредили.
– Ладно, Куляйша, вы еще раз хорошенько подумайте и дайте мне знать, договорились? С мужем посоветуйтесь.
– Нет, заявление я не заберу!
– Хорошо, я вас поняла. Но процесс будет долгим, имейте это в виду.
Куляйша вышла из кабинета юриста удовлетворенной и полной решимости довести дело до конца. «Нефть продаем, честь продаем, так скоро дело и до земли дойдет», – думала она возмущенно.
Луиджи не стал привлекать адвоката из Италии. Куляйша выиграла суд через год, хотя и выплатил ей Луиджи двести двадцать шесть тысяч тенге, а не миллион, зато с работы не уволили. А иностранцы по всему Атырау, по слухам, материться перестали. Кұдайым1, есть все-таки справедливость на свете!
- Құдайым – Мой Бог.
