Чем странствовавшие по Степи китайцы отличались от первооткрывателей? Что подтолкнуло офицера Чокана Валиханова к тому, чтобы стать путешественником? Следы какого древнегреческого мифа отыскались в казахском фольклоре? «Степной детектив» расследует истории и загадки, связанные с некоторыми путешествиями по землям кочевников.
Фреска, посвященная путешествию посольства Чжань Цяня, из китайского храмового комплекса «Пещера тысячи Будд».
В Мраморном море есть большой остров, который в древности назывался Проконнесом. Это родина человека по имени Аристей, жившего в 7-6 веке до н.э. Вероятно, он был первым путешественником античного мира, дошедшим до скифских земель. Именно на поэму Аристея «Аримаспейя» опирался Геродот, когда составлял свой фундаментальный трактат «История». Есть гипотеза, что грек Аристей путешествовал по Великой степи и, более того, дошел до земель, которые теперь занимает Казахстан. Дело в том, что еще до революции географ Лев Берг изучал фольклор Северного Приаралья и обнаружил в нем следы контактов античного мира и кочевников. Позже это отмечал в своих работах филолог Едыге Турсунов. Речь идет о казахской сказке о победе охотника Жайыка над циклопом-великаном, которая удивительно похожа на известный древнегреческий миф об Одиссее и Циклопе по имени Полифем.
Из сочинения философа-стоика Максима Тирского, 2 век н.э.:
«Он (Аристей) рассказывал, как его душа покидала его тело и, паря в небе, пересекала страны, и греческие, и чужеземные, все острова, реки, горы; что пределом его путешествия была страна гипербореев. Таким путем он получил обильные знания о всех обычаях... о различных ландшафтах и климатах, о морских приливах и разливах рек».
Пока Древняя Греция представляла кочевников в виде кентавров или псеглавцев (то есть людей с собачьими головами), у жителей Поднебесной была совсем иная картина. Когда Древней Греции и в помине не было, и тем более до Великих географических открытий, китайская империя уже обладала заморскими колониями и составляла путеводители. Веками Китай не только соседствовал с кочевниками, но интегрировался со многими кочевыми империями. Так что китайцы всегда знали, куда шли, и в этом их отличие от тех, кого все привыкли считать первопроходцами. Взять того же знаменитого путешественника 13 века Марко Поло. Как заметил востоковед, археолог Алишер Акишев, «Марко удивился тому, что китайцы прекрасно знали, где находится Рим. Между тем они задолго до венецианца бывали и в Париже, и в Лондоне».
Первые китайские путешественники были дипломатами и купцами. Например, Чжан Цянь. В 138 году до н.э. император послал его к племенам усунь с предложением стать союзниками Поднебесной в борьбе против гуннов, которые часто опустошали китайскую территорию. От степных приключений китайского посла захватывает дух: он странствовал 13 лет, где только ни побывал, дважды попадал в плену, в конце концов выполнил миссию и вернулся на родину. Сегодня Чжан Цяня часто упоминают, когда рассказывают о Великом Шелковом пути. Он привез ценные географические знания, благодаря которым через несколько веков китайские купцы проникли в Среднюю Азию, Индию, в страны Малой Азии и Палестину.
В эпоху раннего Средневековья в Степь пришли представители Арабского халифата. Что ими двигало? Торговля и религия. Они проповедовали новую религию – ислам. Кроме того, странствие у арабов считалось обязательным условием обучения. Помните, голливудский фильм с Антонио Бандеросом «13-й воин»? В основу кинорассказа легли приключения арабского путешественника 9 века Ахмеда ибн-Фадлана. Он был секретарем арабского посольства и посещал земли нынешнего Западного Казахстана. В своем сочинении он описал кочевые скотоводческие племена. Например, что на Устюрте жили огузы и что «Правила женитьбы у них такие: если один из них сватает у другого какую-либо из женщин его семьи, он одаряет его на столько-то и столько-то хорезмийских одежд. И когда он заплатит это, то и везет ее к себе. А иногда калымом бывают верблюды или лошади или иное подобное».
В Новое время появились путешествия по местам университетов, местам культуры, знакомство с другими культурами и языками. 18 век стал веком передвижений. На земли, лежащие за рекой Яик (ныне Урал), обратила внимание Российская империя. И вот какую любопытную историю рассказал в передаче «Тайны Великой степи» этнолог, археолог Серик Ажигали: «Сейчас я занимаюсь публикациями досоветского периода и нахожу там массу фактов, еще неизвестных науке. В 19 веке был такой горный инженер-майор Егор Ковалевский, впоследствии известный путешественник, дипломат. В его работах есть один рассказ. Автор не называет себя, но я полагаю, что это был сам Ковалевский. Он описывает встречу с каким-то киргизом». Я нашла в книге Ковалевского «Странствователь по суше и морям» этот случай:
«Ноября 21 дня. Во время пребывания нашего в аулах мы встретили киргиза, чрезвычайно замечательного в кругу своего народа. Он взошел в джулуму в сопровождении двоих товарищей своих и на обыкновенный вопрос: кто он? – просил не спрашивать об имени, пока не узнаем его лично. Эта таинственность не понравилась нам, но хитрый киргиз умел искусно вывести разговор из колеи обыкновенных предметов и в короткое время обнаружить весь свой ум и красноречие, этот дар, по преимуществу, азиатского народа и языка. «Я скитаюсь в степи несколько лет, без родины и без приюта, питаюсь чужим куском, вдали от своей семьи, от всего, что мило моему сердцу, – я Мугамет Эвтимишев».
Кто был этот Мугамет Эвтимишев? Ученый Серик Ажигали считает, что во время экспедиции по территории современной Актюбинской области путешественник Ковалевский встретил не кого-нибудь, а известного казахского акына Махамбета Утемисова! В 1836 году во Внутренней орде (что в междуречье Урала и Волги), вспыхнуло восстание под предводительством Исатая Тайманова, к нему присоединился акын Махамбет. В течение двух лет выступление было подавлено, Тайманов был убит, а поэт бежал на юг. «Махамбет в тот период метался, он был одинок, ему было тяжело, он хотел узнать, как к нему относится русская власть», – размышляет ученый. Из дореволюционных материалов следует, что таинственный кочевник Мугамет просил передать царским властям, что он раскаивается за участие в мятеже...
В 1829 году российские власти пригласили выдающегося немецкого ученого Александра Гумбольдта в страну, и тот совершил путешествие по отдаленным уголкам империи, включая казахские степи. «Аристотель 19 века», как его называли современники, был в восторге от экспедиции к кочевникам. После путешествия Гумбольдта и опубликованных им работ, российское правительство и различные научные организации, чтобы не ронять свой престиж, стали направлять много ученых в путешествия по Сибири, Алтаю и другим районам Азии. Одним из них был офицер Чокан Валиханов. В Семее мне довелось услышать одну версию о том, как чингизид захотел стать путешественником. По словам главного хранителя литературно-мемориального музея Достоевского Татьяны Титаевой, в 1856-57 годах Валиханов встречался в Семипалатинске с друзьями. С одним из них (будущим исследователем Семеновым-Тян-Шанским) у него состоялся разговор. Чокан Чингисович сетовал на то, что нашел в записках одного купца много ошибок. На что Семенов развел руками и посоветовал другу самому отправиться в экспедицию. «Вероятно, тогда они и обсуждали замысел, по которому Валиханов мог бы отправиться в далекую азиатскую страну со своей азиатской внешностью, языком, знанием, как вести наблюдения, собирать сведения. Такой разговор мог состояться в нашем городе», – заметила эксперт.
Следующая интересная личность представляла редкий для того времени тип коллекционера. В конце 19 века в Среднюю Азию четыре раза приезжал швейцарец Анри Мозер. В интервью «Тайнам Великой степи» историк Меруерт Абусеитова, поясняла, что швейцарец был удивительно разносторонним человеком: дипломат, бизнесмен, писатель, к тому же он дрессировал туркменских лошадей для русской армии и даже пытался наладить поставки в Европу тутовых шелкопрядов из Средней Азии. Но главной страстью Мозера было коллекционирование. Часть предметов он купил, другую ему подарили. Он собрал одну из самых прекрасных восточных коллекций 20 века.
Не так давно в СМИ и соцсетях ажиотаж вызвал снимок Николаса Кейджа в казахском чапане. Так вот эта шумиха просто ничто по сравнению с тем, в каком восторге или, наоборот, шоке были европейцы, когда в конце 19 – начале 20 веков встречали в прессе изображения Мозера в восточных одеждах. Он любил в них щеголять, к тому же регулярно присылал в газеты заметки о своих путешествиях.
И, пожалуй, самая любопытная история связана с семилетним путешествием по Сибири и казахским землям английской четы Томаса и Люси Аткинсонов. Он был художником и создал первый этнографический альбом о Казахстане (сегодня ни одна серьезная публикация не обходится без рисунков Аткинсона). Она же была гувернантка. Как и муж, Люси Аткинсон написала интересное сочинение о своих приключениях, быте и нравах кочевников. Не все знают, что осенью 1848 года англичане сделали специальную остановку в Капала (это поселение у подножия Джунгарского Алатау, ныне село в Алматинской области). Здесь у путешественников родился сын, которого они назвали... Алатау Тамшыбулак – в честь местности и небольшого водопада, который здесь находится. Между прочим, потомки Аткинсонов сохранили свое второе родовое имя — Алатау.
Записала Айнур Мазибаева
