Четыре высокопоставленные сотрудницы ЦРУ обсуждают белые перчатки, вербовку, хорошие ботинки, беременность и другие особенности службы женщины в разведке.
Действующие лица:
Карла ______. В 1965 году поступила в ЦРУ на должность секретарши отдела D Директората планирования (так с 1951-го по 1973 год называлась Национальная секретная служба – подразделение ЦРУ, занимающееся агентурной разведкой и тайными операциями). 30 апреля 2004 года вышла на пенсию, будучи заместителем начальника отдела стран Африки того же директората.
Сьюзан ________. Начинала работу в ЦРУ преподавателем персидского языка. В 1979 году, когда в Иране было захвачено посольство США, получила предложение стать оперативным офицером отдела Ближнего Востока. После теракта 11 сентября занимается реформированием языкового образования в ЦРУ.
Патриcия ________. В 1973 году начала обучение в тренировочном центре ЦРУ «Ферма» на армейской базе Кэмп-Пири. Работала _______ в Центре контрразведки, где курировала шесть бывших советских республик. После этого возглавила Штаб политики и общественного действия. Вышла на пенсию в апреле 2004 года, получив медаль ЦРУ за выдающиеся достижения в разведдеятельности.
Мередит ________. В 1979 году поступила в Оперативный директорат в качестве «жены на контракте». В 1981 году стала оперативным офицером. Позже – заместителем начальника отдела стран Европы.
Сюзан _____________, модератор беседы. Глава ____________.
Беседа проходила в 2004 году, однако ее расшифровка была предана гласности в конце осени 2013. Текст печатается с сокращениями, а также с цензурными пометками ЦРУ.
Карла: В 1965 году, когда я пришла сюда работать, если ты встречала в холле женщину, она могла быть только секретаршей или сотрудницей канцелярии. А еще мы тогда каждый день носили шляпы и белые перчатки. При входе в офис всегда проверяли, белые ли ладони. Что делали, если они были недостаточно белыми, я не знаю, но я ужасно этого боялась. Мередит: А я пришла «женой на контракте», в 1979-м. Сьюзан: Я не знаю, у нас есть до сих пор «жены на контракте»? Можешь объяснить, что это такое? Мередит: Конечно, есть. Сьюзан: Не такие, как раньше. Мередит: Нас было очень много – в то время так можно было брать на работу женщин. Мой муж был оперативным офицером. Он прошел программу профподготовки и поехал в ___________. Тогда женатым офицерам не разрешалось уезжать в ______________________, если их супруги не прошли полный _________________________________ – мы это тогда называли «курс операционной контрразведки». Я прошла _________, даже не зная об этом. Патти: Жены были восхитительными. У них не было никаких предубеждений, и в результате они гораздо лучше замечали наружное наблюдение – это я вам как женщина-шовинистка говорю.
Перевод Ирины Калитеевской
Действующие лица:
Карла ______. В 1965 году поступила в ЦРУ на должность секретарши отдела D Директората планирования (так с 1951-го по 1973 год называлась Национальная секретная служба – подразделение ЦРУ, занимающееся агентурной разведкой и тайными операциями). 30 апреля 2004 года вышла на пенсию, будучи заместителем начальника отдела стран Африки того же директората.
Сьюзан ________. Начинала работу в ЦРУ преподавателем персидского языка. В 1979 году, когда в Иране было захвачено посольство США, получила предложение стать оперативным офицером отдела Ближнего Востока. После теракта 11 сентября занимается реформированием языкового образования в ЦРУ.
Патриcия ________. В 1973 году начала обучение в тренировочном центре ЦРУ «Ферма» на армейской базе Кэмп-Пири. Работала _______ в Центре контрразведки, где курировала шесть бывших советских республик. После этого возглавила Штаб политики и общественного действия. Вышла на пенсию в апреле 2004 года, получив медаль ЦРУ за выдающиеся достижения в разведдеятельности.
Мередит ________. В 1979 году поступила в Оперативный директорат в качестве «жены на контракте». В 1981 году стала оперативным офицером. Позже – заместителем начальника отдела стран Европы.
Сюзан _____________, модератор беседы. Глава ____________.
Беседа проходила в 2004 году, однако ее расшифровка была предана гласности в конце осени 2013. Текст печатается с сокращениями, а также с цензурными пометками ЦРУ.
Карла: В 1965 году, когда я пришла сюда работать, если ты встречала в холле женщину, она могла быть только секретаршей или сотрудницей канцелярии. А еще мы тогда каждый день носили шляпы и белые перчатки. При входе в офис всегда проверяли, белые ли ладони. Что делали, если они были недостаточно белыми, я не знаю, но я ужасно этого боялась. Мередит: А я пришла «женой на контракте», в 1979-м. Сьюзан: Я не знаю, у нас есть до сих пор «жены на контракте»? Можешь объяснить, что это такое? Мередит: Конечно, есть. Сьюзан: Не такие, как раньше. Мередит: Нас было очень много – в то время так можно было брать на работу женщин. Мой муж был оперативным офицером. Он прошел программу профподготовки и поехал в ___________. Тогда женатым офицерам не разрешалось уезжать в ______________________, если их супруги не прошли полный _________________________________ – мы это тогда называли «курс операционной контрразведки». Я прошла _________, даже не зная об этом. Патти: Жены были восхитительными. У них не было никаких предубеждений, и в результате они гораздо лучше замечали наружное наблюдение – это я вам как женщина-шовинистка говорю.
Думаю, женщины более чувствительны к тому, что кто-то вторгается в их личное пространство.Они отлично вычисляли слежку на улицах. И в магазинах. Потому что наружка обычно не очень правдоподобно делает покупки – это же невозможно изображать. Мередит: Если бы я писала книгу, я бы начала ее так: «Их выдавали носки». У всех __________ была ужасная одежда и чудовищные ботинки и носки, а те, кто вел наружное наблюдение, всегда были хорошо одеты. Моему мужу никогда бы не пришло в голову туда посмотреть. Патти: А когда ты официально прошла профподготовку? Мередит: Когда мы вернулись из ___________. Мне сказали: «У тебя отлично получилось. Мы поможем тебе с профподготовкой». Собеседование проводил… Думаю, он тут больше не работает, но я все равно не буду называть его имя… Патти: Давай, давай. Мередит: __________ Сьюзан: Ну вот, отлично! Мередит: …А он в то время – ой, кстати, он ведь был на той же должности, что и я сейчас. Заместителем начальника отдела стран Европы. Он мне говорит: «Вообще-то я не верю, что женщины могут быть оперативными офицерами». Я говорю: «Я не понимаю, __________. Почему?» А он: «Понимаете ли, у них появляются семьи». Я говорю: «Но ведь почти у всех ваших офицеров-мужчин тоже появляются семьи». «Нет-нет-нет. Вы можете забеременеть. Во-первых, нельзя быть беременным оперативным офицером, и потом, вам же нужно будет уйти в декрет». А у меня тогда уже было двое детей. И я говорю: «Тогда, __________, все в порядке, потому что с этим я разобралась». И он сразу: «А, ну ладно, похоже, вы подходящий кандидат». Патти: И ты наврала. Мередит: Я наврала – понимала, что иначе не пройду.
Сразу после этого, в первую же командировку, я опять забеременела.Вернулась в Вашингтон недели за две до рождения ребенка, работала вплоть до родов, родила с кесаревым и через неделю вернулась на улицу __________. Я была не единственной – все понимали, что эту работу нельзя прерывать. Сьюзи: Я родилась в Иране и вышла замуж, когда училась в американском колледже. Мой муж – офицер _____ Госдепартамента. И когда мы с ним поехали в первую командировку, я была совершенно очарована людьми из ЦРУ. Мы вернулись, и в один прекрасный день муж мне сказал: «Сьюзи, я думаю, тебе надо идти на работу». В газете было объявление о том, что ЦРУ ищет преподавателей персидского, и он отправил бумаги – он все за меня сделал, а я пошла на собеседование. Я тогда понятия не имела, что такое единая тарифная сетка и ранжирование госслужащих. Я стала преподавать два раза в неделю. А потом мне это надоело. В тот момент мой муж собирался ________, так что я поехала с ним.
И тут взяли заложников. Это было в 1979 году. Мне позвонили из ЦРУ, говорят: «Пожалуйста, возвращайтесь». Я решила, что это мой долг, и вернулась.В 1983 году я поступила на «Ферму» и стала работать на полную ставку. К вопросу о самопожертвовании – почувствовав вкус этого наркотика, работы в резидентуре… Карла, Мередит: Ага, это точно. Сьюзи: …Я думаю, я правда продала душу и себя. Материнство, на котором я настаивала, отошло на второй план. Я думала, что люблю мужа, но замужество тоже отошло на второй план. В первую командировку я поехала без него, и это чуть не стоило нам брака. Это было во время «Ирангейта» (скандал, разгоревшийся в США в 1986 году, когда стало известно, что несколько высших должностных лиц США тайно поставляют оружие в Иран, в обход конгресса и несмотря на эмбарго. –Esquire)… То и дело посреди ночи у меня звонил телефон: «Сьюзи, иди и ___________ такого-то и такого-то. И никаких вопросов». Приходилось оставлять сына дома одного, но я даже не задумывалась… Это в конце концов окупилось, но какой ценой? Патти: А я начала в июле 1973-го. Работала «женой на контракте». И поскольку ____________________________________, я получила шестой разряд по единой тарифной сетке. Мередит: Ого! Патти: О-го-го! И все остальные жены на меня разозлились, потому что у них был третий разряд _______________________________. Ну я, конечно, начала: «Эй, притормозите, это меня не касается!» Проблема была в том, как ЦРУ обращалось с «женами-рабынями на контракте». В конце концов я ушла, и мы вернулись в Вашингтон. Кену приходилось много ездить по Африке. Он поехал в ________________________, и в самолете компании Pan Am у него случился сердечный приступ. В _______ у него был второй приступ, и он умер в _______. Ко мне приписали оперативного сотрудника резидентуры, можете себе представить, сколько там надо было разобрать бумаг. Потом они предложили мне работу, и поскольку это было проще всего, я начала профподготовку. Я помню, что столовая в управлении была только для высших должностных лиц. У тебя должен был быть 16-й разряд или что-то вроде того, чтобы туда подняться. И ребята, прежде чем туда пойти, надевали школьные галстуки. Честное слово, прямо переодевали галстуки, прежде чем туда пойти. Карла: Это была дотационная столовая. Там можно было съесть обед из четырех блюд за $2,50. Я в начале карьеры, естественно, была секретаршей, а секретарши могли записывать еду на счета своих начальников. Я тогда очень хорошо питалась. Патти: Ты, кстати, не сказала, что начинала с третьего разряда. Карла: Вообще-то с четвертого. Хотя они хотели взять меня на третий. Мередит: Да ладно, Карла, давай говорить начистоту. Я тебя уже много лет знаю – и знаю, что ты тогда соврала. Карла: Да-да, я как раз собиралась расколоться. Когда я подала документы, мне было 15 лет. Кажется, я только перешла в старшую школу, там была длинная история, но в конце концов из-за разных семейных обстоятельств мое высшее образование накрылось медным тазом. Я подумала: отлично, мне просто нужно найти работу, поработать 3-4 года, а потом уже продолжать учиться. Я неплохо прошла собеседование. Кажется, я на него тоже пришла в перчатках.
Потом они позвонили и говорят: «Мы готовы взять вас на третий разряд». Я говорю: «Хм, а Пентагон предлагает пятый…»И тут стоило добавить: людям с двухлетним опытом работы и дипломом об окончании колледжа, старше 18 лет. Так что я не то чтобы соврала, я просто не закончила фразу. Женщина на том конце провода ответила: «Но вам же 15 лет!» А я говорю: «К тому моменту, как я выйду на работу, мне будет 17». Она сказала: «Я не знаю, мы вам перезвоним». И я подумала, что все испортила. Но они перезвонили и говорят: «Мы готовы взять вас на четвертый разряд». Там еще была такая сложность: когда я выпалила, что мне будет 17, они каким-то образом забыли, что проходить детектор лжи можно только с 18 лет. Так что потом началась новая драма. Сьюзи: Вот еще забавный момент: когда мы с мужем переехали в Вашингтон, он попытался устроиться в три места – Госдепартамент, ЦРУ и ООН. Это был 1972 год. В два места его приняли, а вот ЦРУ ему отказало – потому что он был женат на иностранке. [Смеются.] Карла: На иностранке, которую они потом взяли на работу! Патти: Когда я окончила «Ферму» – а я там была на очень хорошем счету, впрочем, у нас был очень маленький класс, – нам сказали походить, поговорить с офицерами, которые отвечали за кадры. Я пришла в отдел Ближнего Востока, и офицер мне говорит: «Патти, что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Мне кажется, это очевидно – ищу работу». А он говорит с некоторым ужасом: «Ой, нет, мы женщин оперативными сотрудниками в резидентуру не берем». Вообще, карьера иногда шла интересными путями. Я выросла в католической семье на Среднем Западе. А там не принято быть гордым. Но при этом моя любимая цитата из Голды Меир: «Не скромничай, ты не настолько велик».
Я к тому, что мы все тут сидим, потому что мы очень много работали и сами искали возможности – нам, женщинам, часто не давали каких-то заданий. Мы жертвовали своей личной жизнью, шли на риск…Сьюзи: Когда я вернулась с первого задания, я была постарше. Мне было 42 года. Ко всеобщему изумлению, мне позвонили из отдела Ближнего Востока и говорят: «Хоть у вас была только одна командировка, мы хотим предложить вам стать начальником резидентуры». Это было очень нехарактерно для отдела Ближнего Востока, тем более в 1990 году. Для меня это было чудовищно тяжелым решением: я только вернулась, собралась вся семья. Мы с домашними много это обсуждали. И мой муж сказал: «Ты должна согласиться. Если ты откажешься, всю жизнь меня винить будешь». И это чистая правда. Мередит: Вообще, ни Ближневосточный, ни Латиноамериканский отделы особенно женщин на оперативную службу не брали. Они говорили: «С женщинами ужасно неудобно работать. То-то им делать нельзя, таких-то они вербовать не могут». Но помог мне именно ближневосточник. Я помню, как говорила с ____________. Я как раз приехала домой в короткую командировку. И он сказал: «Мы дадим тебе завербовать информатора. Мы сейчас отбираем женщин-вербовщиц, хотим посмотреть, на что вы способны». Патти: Когда я читала донесения агентов, меня поразила одна вещь – и, думаю, это сохраняется по сей день.
Женщины вербуют совсем не так, как мужчины. Но по донесениям ты никогда не догадаешься, что работала женщина, потому что, зная, как выжить в системе, мы докладывали точно так же, как мужчины.Но главное преимущество женщин в вербовке заключалось в том, что мужчины, иностранные мужчины, могут рассказать женщине практически все, что угодно… Мередит: Это точно. Патти: …Потому что мы – «подпитывающая» часть уравнения, нас не воспринимают как угрозу. И если мы в принципе работаем под прикрытием, им в голову не приходит, что мы можем быть разведчицами. Я однажды завербовала посла. Потом надо было дать ему прикрытие, и я сказала: «Вы, разумеется, с самого начала знали, что я из разведки». Ну да, конечно, знал он! Лох. Мередит: Думаю, женщины начали активно вербовать где-то в середине – конце 1980-х. Примерно в это же время они начали друг с другом разговаривать. Мы стали дружить. И при этом мы не хотели сидеть в стороне, чтобы все делалось без нашего участия. В результате изменился весь принцип нашей работы, в том числе у мужчин. С тех пор вербовка стала гораздо более творческой и изощренной. Сьюзан: А что вам запомнилось из первого опыта работы в поле? Сьюзи: Я получила самое сильное впечатление, когда прибыла в резидентуру. Это оказалось палкой о двух концах: с одной стороны, я неожиданно получила огромную ответственность и фантастическую независимость. Просто невозможно было поверить. Но с другой стороны, меня никто не курировал.
Мне было 40 лет, и все думали: «Ну она-то точно знает, что делать».Я помню, однажды агент_____________, которого я завербовала, вернулся после срочного вызова ____. Когда мы встретились, он сказал: «Моя мама увидела, как я _________________________________, и сообщила в полицию. Мне пришлось уходить». Я страшно за него перепугалась. Я рассказала об этом в резидентуре, а они в ответ: «Ну и? Сама разбирайся». А мне было необходимо, чтобы кто-нибудь мне помог, сказал, что делать. Я была потрясена. Но, знаете, мне это не навредило. Наоборот, я повзрослела буквально за одну ночь. Сьюзан: Какие у вас напутствия для молодых? Не обязательно только для женщин. Сьюзи: Я бы хотела сказать две вещи. Первое: если вы женщина, это не значит, что вы должны быть воинственно настроены. Я заметила, что женщины часто бывают… чувствительны к разным вещам. Всякий раз думайте: а стоит ли в данном случае так уж сильно бороться. Не всегда правильно занимать позицию «это ущемляет права женщин». Если мужчина вас достал, просто скажите, чтобы отвалил, не привлекайте к этому внимания. Второе: вам нужно постоянно делать выбор. И если вы не хотите чем-то жертвовать, не вините потом систему. У всякой медали две стороны. Патти: Главное – веселитесь. Меня беспокоит, что в последнее время мы были под сильным давлением и веселье куда-то делось. Расслабляйтесь, рассказывайте смешные истории, хохочите. И второе – не позволяйте никому говорить, что вы с чем-то не справитесь. Идите, разбирайтесь и делайте – как-нибудь иначе, через другой отдел, еще как-то.
Никогда не позволяйте никому сказать, что вы не можете что-то сделать: потому что вы женщина, или потому что вы недостаточно сообразительны, или потому что у вас мало опыта, или еще почему-нибудь.И последнее. Я много раз слышала: «Ой, знаете, в старые добрые времена было так здорово…» Так вот, я чертовски много веселилась, но я вам точно говорю, эти молодые люди будут развлекаться не меньше. Мы стоим на пороге умопомрачительных перемен. Честно, я бы хотела снова оказаться в начале, и чтобы мне опять было 25 лет. Сьюзи: Ну конечно, зная все то, что мы знаем теперь. [Смеется.]
Перевод Ирины Калитеевской
