Откуда взялась Алмагуль Менлибаева — художница, чья выставка открывает Almaty Museum of Arts, новый частный музей в Алматы, уже сейчас обещающий стать заметным явлением не только для Центральной Азии, но и для мирового искусства? Ответ кроется в уникальной художественной сцене Алматы 90-х — феномене, который, по мнению международного куратора Виктора Мизиано и других теоретиков современного искусства, обладает глобальной значимостью.
В те годы небольшая, но мощная группа художников — настоящая «могучая кучка» — определила траекторию развития искусства региона. Среди них были Рустам Хальфин, Сергей Маслов, Ербосын Мельдебеков, Елена и Виктор Воробьёвы, Саид Атабеков из Шымкента и, конечно, Алмагуль Менлибаева. Эти имена сегодня известны далеко за пределами Казахстана. По словам Мизиано, именно на их плечи легла непростая задача: переосмыслить переход от советского к национальному, найти ответ на вопрос, что же такое «национальное» в искусстве на сломе эпох. Он называет их подход «магическим историзмом» — явлением, столь же важным для Центральной Азии, как магический реализм для Латинской Америки.
Выставка Алмагуль Менлибаевой в Almaty Museum of Arts — это не просто ретроспектива. Она возвращает нас в 90-е, к ее ранним работам, которые долгие годы оставались «законсервированными». Это путешествие в истоки ее творчества, к тем кругам и сообществам, которые сформировали не только ее, но и целое поколение художников. У каждого из них был свой мир: Саид Атабеков — с шымкентской группой «Кызыл Трактор» и теоретиком Виталием Симаковым, Сергей Маслов — с «Ночным Трамваем» и галереей «Вояджер», Рустам Хальфин — с учениками и галереей «Азия Арт», Ербосын Мельдебеков — с радикальной «Кок-Серек» (с ярким лидером галереи того времени — Канатом Ибрагимовым). Алмагуль же выросла из куда более экзотической среды — хиппи-коммуны «Зелёный Треугольник».
Это сообщество, основанное художниками, музыкантами и поэтами вроде Абликима (Бори) Акмуллаева, было настоящим андеграундом даже для пестрой сцены Алматы. В лучшие времена в нем насчитывалось до 30 человек, включая приезжих из Ленинграда, Уфы и других городов. Они жили по принципам свободы, ненасилия и отказа от давления — часто без еды и крыши над головой. Их история полна крайностей: алкоголь, наркотики, психиатрические клиники, советские тюрьмы. Но главное — там было творчество. В какой-то момент у «Зеленого Треугольника» появились покровители — Махаббат (Маха) Кайдарова и ее муж, которые обеспечили коммуну мастерской, красками и даже санаторием для празднования Нового года.
Читайте также: «Тоталитаризм — это наш культурный код». Интервью Алмагуль Менлибаевой Harper’s BAZAAR Kazakhstan
Алмагуль вспоминает одну из историй тех времен: «На свадьбе Мары и Марины, которую организовала Маха в ресторане, половина нашей компании была совсем дикой — маргиналы андеграунда. Рядом со мной сидел Ербол Манапов. Он решил меня удивить и заявил, что может пройти сквозь стены. Встал, шагнул в стекло — двойную витрину на улицу, — оно разлетелось вдребезги. Мы кинулись его спасать, но он был цел, даже не поцарапался. Муж Махи, бухгалтер по профессии, закричал в истерике: “Боже, как мне надоели эти дикари!” Но Маха быстро его осадила: “Веселье продолжается!”»
Такая была жизнь «Зеленого Треугольника» — баланс между хаосом и свободой. Многие из них уничтожили свои работы: Сабыржан Беспаев сжёг свои картины, Абликим последовал его примеру. Алмагуль же сохранила свои, спрятав их на годы — и теперь впервые покажет их публике.
При этом она никогда не отрывалась от более широкого художественного сообщества. Она близко общалась с Сергеем Масловым, взаимное влияние с которым ощущается до сих пор. С Рустамом Хальфиным ее объединяли совместные выставки и общий интерес к древнему искусству региона — через фигуру Алана Медоева, а не через европейскую традицию. Мизиано называет ее самым ярким и самобытным продолжателем идей Хальфина в Центральной Азии.
Читайте также: Harper’s BAZAAR Kazakhstan: Алмагуль Менлибаева — о феминизме, образовании, instagram и позволенной телесности
Выставка в новом музее — это шанс увидеть Алмагуль через призму «Зеленого Треугольника» и алматинской сцены 90-х. Ее работы, подсвеченные софитами истории, обещают рассказать не только о ней самой, но и о том, как рождалось искусство, определившее эпоху.
