Профессора национального университета Сингапура Кристалл Лим-Лэнг и Грег Лим-Лэнге – признанные международные эксперты в области образования, а также авторы национального бестселлера Deep Human. В Казахстан они приехали на конференцию «Инновации в образовании: казахстанский контекст», которая прошла при поддержке Фонда Сорос-Казахстан. О проблемах мирового образования с ними беседовала Гульнара Бажкенова.
Кристалл и Грег – супруги, единомышленники и коллеги с одинаковым видением, говорили вместе и по очереди, поэтому в интервью их ответы представлены от одного лица.
– Когда говорят о мире будущего, о том как и чему учиться сегодня, чтобы быть востребованным завтра, я обычно думаю про то, какие мы разные и неравные сейчас. Разве будущее у богатых развитых стран и у развивающихся одинаковое? Мы сильно отстаем, соответственно и будущее у нас будет разное, а значит, готовиться нам надо как-то иначе. Разве не так?
– Знаете, мы много ездим и преподаем по всему миру, как в развивающихся странах, таких как Казахстан или Филиппины, так и в крупных современных городах, странах, центрах, таких как Кремниевая долина в Калифорнии или Копенгаген. Это очень разные места, но есть несколько вещей, которые одинаковы и для огромных экономик, и для развивающихся. Один из вопросов, который нам задают везде, и в Назарбаев Университете, и в Маниле, и в Сан-Франциско: «У меня слишком много опций, как сделать выбор?» Недавно мы разговаривали с леди из Руанды, на жизнь ее родителей выпала война, это было трудное жестокое время со множеством проблем, но она сказала: «Это странно, но ведь у родителей в каком-то смысле была простая жизнь". В определенном смысле им было легче: если у тебя было университетское образование, ты получал гарантированную хорошую работу. А сейчас в Африке университет за плечами никаких гарантий не дает, даже если ты закончил вуз с отличием.
– Есть мнение, что высшее образование теряет свой престиж, многие передовые компании уже не требуют наличия диплома. Как использовать этот факт таким отстающим игрокам, как Казахстан? Значит ли это, что ни стране, ни людям не стоит вкладываться в высшее образование, тратить понапрасну время и деньги?
– Совершенно верно, возник большой тренд, давление, острая дискуссия относительно университетов Лиги плюща, их традиций. Но это вызов времени. Когда вы поступаете в университеты Лиги плюща, вы готовы платить большие деньги за то, чтобы получить знания и навыки. Но куда в итоге идут ваши деньги? Их предназначение – не ваша учеба, а совершенно другие цели. Большая часть этих средств идет на исследования, потому что университеты Лиги плюща и вообще все университеты любят престиж. Они хотят Нобелевскую премию, профессоров уровня Стивена Хокинга, они хотят преподавателей, которые публикуются в престижных журналах. И согласно своим целям используют ваши деньги – нанимают дорогих знаменитых профессоров. Но проблема в том, что чем более престижен профессор, тем меньше он учит. Он вообще не стремится учить, он ненавидит студентов. (Смех.) Потому что хочет заниматься исследованиями, наукой. Он ученый, а не преподаватель, даже если в этом никогда не признается, ведь работа в университете ему нужна.
– Значит надо следовать совету ограничивать детей в гаджетах?
– Надо учить детей использовать гаджеты позитивно, с пользой. Технику надо уметь контролировать или техника будет контролировать вас. Гаджеты отнимают сфокусированность, внимание, вот в чем беда. Надо еще понимать, что каждая попытка завладеть вашим вниманием – это попытка заполучить ваши деньги, это касается всех онлайн-площадок, хоть «Фэйсбука», хоть электронного магазина. А в итоге это меняет мозг детей, их мышление, привычки и способность к концентрации и получению знаний. Не позволяйте никому владеть и манипулировать вашим вниманием, терять время, ведь это ваша жизнь.
– Какой язык кроме английского, по вашему мнению, будет востребован в будущем?
– Ответ очевиден – китайский, просто в силу многочисленности и роста влияния страны, роста бизнеса. В то же время нельзя упускать момент, что онлайн-переводчики будут совершенствоваться и все лучше и лучше переводить синхронно, уже сейчас есть очень качественные приложения. Но это не значит, что учить иностранные языки не будет надобности, это навык, который дает новые перспективы. Знать, понимать другие культуры через язык – это тоже преимущество. И еще очень важный момент: знание иностранных языков очень полезно для тренировки мозга, это прокачка мускулов ума. В детстве и молодости мы способны быстро учить язык. Мозг еще пластичный и впитывает что угодно, а это очень важный навык – быть гибким, в будущем мир будет требовать от нас постоянно учиться. Всю жизнь. Иностранные языки очень хорошая тренировка способностей к обучению, ну и опять же миграция по миру.
– Современный Сингапур – очень успешная страна, лидер практически всех мировых рейтингов, будь то показатель коррупции, ВВП или функциональной грамотности школьников. Как вы думаете, такая success story получилась бы без английского в качестве государственного языка?
– Сингапур – мультирасовая страна. Когда англичане пришли в Сингапур, их стратегия была разделять и властвовать. Англичане не были заинтересованы в единой сингапурской нации. Поэтому китайцы жили в одном месте, малайцы в другом, индийцы в третьем. Разные части острова не смешивались. Когда Сингапур получил независимость и стал государством, то основатели правительства сказали: «Мы должны быть единой, целостной нацией или нас не будет вообще». Или страна с единым народом, или просто пространство, за которое разные сообщества будут вечно сражаться между собой. И когда надо было выбирать единый для всех государственный язык, им стал английский. Это было справедливо. Если бы выбрали китайский, то индийцы и малайцы сказали бы: а как же наш язык? Если бы выбрали малайский, то обиделись бы китайцы.
– Когда говорят о мире будущего, о том как и чему учиться сегодня, чтобы быть востребованным завтра, я обычно думаю про то, какие мы разные и неравные сейчас. Разве будущее у богатых развитых стран и у развивающихся одинаковое? Мы сильно отстаем, соответственно и будущее у нас будет разное, а значит, готовиться нам надо как-то иначе. Разве не так?
– Знаете, мы много ездим и преподаем по всему миру, как в развивающихся странах, таких как Казахстан или Филиппины, так и в крупных современных городах, странах, центрах, таких как Кремниевая долина в Калифорнии или Копенгаген. Это очень разные места, но есть несколько вещей, которые одинаковы и для огромных экономик, и для развивающихся. Один из вопросов, который нам задают везде, и в Назарбаев Университете, и в Маниле, и в Сан-Франциско: «У меня слишком много опций, как сделать выбор?» Недавно мы разговаривали с леди из Руанды, на жизнь ее родителей выпала война, это было трудное жестокое время со множеством проблем, но она сказала: «Это странно, но ведь у родителей в каком-то смысле была простая жизнь". В определенном смысле им было легче: если у тебя было университетское образование, ты получал гарантированную хорошую работу. А сейчас в Африке университет за плечами никаких гарантий не дает, даже если ты закончил вуз с отличием.
Да, вы можете начать свой бизнес или работать на правительство, ездить по миру, но это количество опций и возможностей имеет обратную сторону – никаких гарантий.Сейчас если вы доктор, юрист, инженер, то можете работать на большую компанию типа «Сименс» или «Дженерал электрик», но раньше в таких копаниях работали по 50 лет, а теперь в среднем 10. Даже там нет стабильности. Вы можете устроиться в ведущую мировую компанию, но нет гарантий, что через несколько лет она вообще будет существовать. Поэтому первая вещь, которую надо помнить: в мире сейчас конфуз, смятение от множества, слишком большого множества опций. Как же мне выбрать правильно, когда вокруг так много всего, но это все каждый день меняется? Мир предлагает нам огромное количество возможностей, но это мир, в котором все стало очень неустойчивым, нестабильным. Мы спрашиваем самых разных людей в разных странах мира: чего вы хотите? Люди не знают! Потому что долгое время мы жили, отталкиваясь от того, чего ждут от нас родители, родственники, общество. И жизнь ординарного, обычного человека была предопределена – местом рождения, семьей, окружением. А сейчас нет никаких иерархией, нет границ, нет ничего невозможного, но обратная сторона такого богатства перспектив – полная растерянность: я так молод, я не знаю, чего хочу, кто я… – То есть завтра и у жителя Алматы, и у жителя Сан-Франциско туманно-неопределенное, нестабильное, без гарантий? – Про гарантии сегодня вообще надо забыть, их нет, надо быть готовыми постоянно меняться и переучиваться. Но у развивающихся стран есть одно большое преимущество – учиться на ходу и не повторять ошибок тех, кто идет впереди. Делать все по-другому, например, сделать редизайн высшего образования с учетом всех достижений и неудач признанных лидеров. Вот богатый и процветающий Сингапур шагает впереди, давайте смотреть, какие у него новые технологии, инновации в обучении? Но не стоит слепо копировать, ведь даже на Западе очень много недостатков и ошибок, например, высшее образование в западных странах не так эффективно, оно слишком дидактичное. Там только преподаватель действует, только он активен на занятиях, а мы уже знаем, что самое эффективное обучение – интерактивное, когда студенты вовлечены в учебный процесс.
И у Казахстана есть шанс понять, изучив все важные кейсы, а также социологию лидерства и науку о мозге, как можно совершить рывок вперед.Конференции с участием экспертов, преподавателей, ученых, которые вместе совершают мозговой штурм, – отличная возможность создать что-то новое, понять, каким путем развиваться. Почему периодически в разных отраслях выстреливают новички? Почему, например, отстававшая когда-то в образовании Финляндия неожиданно стала притчей во языцех? Именно по причине того, что страна изучает достижения и провалы лидеров, и на основе полученных знаний строит свою стратегию. К примеру, в Китае никогда не было кредитных карточек, и это стало предметом критики и насмешек. Но потом Китай превратил свое отставание в новую возможность – мобильные платежи, и сейчас это огромное преимущество перед той же Америкой или Сингапуром. В этом году мы три раза ездили в Китай с лекциями и были впечатлены.
Там все так современно, продвинуто – это оцифрованная страна, никто не использует кэш, только мобильная оплата, и даже попрошайки на улице имеют свой QR-код и просят давать милостыню через мобильную систему!В той же Японии везде используют кэш и чеки. А ведь еще в девяностых эта страна для всех в мире была как гостья из будущего, глядя на которую, на ее технологии и чудо-технику, все думали: именно так мы будем жить завтра. Но любое преимущество быстро может стать обузой, фактором неповоротливости. Вчера ты был лидером, сегодня замешкался, а завтра уже отстал. То же самое с образованием. Если не повторять старых ошибок, а, наоборот, учитывать их, используя достижения прогресса, новые технологии, то это шанс быстро вырваться вперед. Можно создать систему образования будущего, которой будет завидовать весь мир.
– Есть мнение, что высшее образование теряет свой престиж, многие передовые компании уже не требуют наличия диплома. Как использовать этот факт таким отстающим игрокам, как Казахстан? Значит ли это, что ни стране, ни людям не стоит вкладываться в высшее образование, тратить понапрасну время и деньги?
– Совершенно верно, возник большой тренд, давление, острая дискуссия относительно университетов Лиги плюща, их традиций. Но это вызов времени. Когда вы поступаете в университеты Лиги плюща, вы готовы платить большие деньги за то, чтобы получить знания и навыки. Но куда в итоге идут ваши деньги? Их предназначение – не ваша учеба, а совершенно другие цели. Большая часть этих средств идет на исследования, потому что университеты Лиги плюща и вообще все университеты любят престиж. Они хотят Нобелевскую премию, профессоров уровня Стивена Хокинга, они хотят преподавателей, которые публикуются в престижных журналах. И согласно своим целям используют ваши деньги – нанимают дорогих знаменитых профессоров. Но проблема в том, что чем более престижен профессор, тем меньше он учит. Он вообще не стремится учить, он ненавидит студентов. (Смех.) Потому что хочет заниматься исследованиями, наукой. Он ученый, а не преподаватель, даже если в этом никогда не признается, ведь работа в университете ему нужна.
Престижные университеты котируются благодаря своим исследованиям, но если рассмотреть сам процесс обучения в таком вузе, то легко понять, что вас учат ассистенты профессора, очень юные, откуда-нибудь из Китая или Индии, часто даже не говорящие по-английски.Потому что это дешево для университета – нанять их и сохранить деньги для исследований. Это первая проблема: ваши деньги не идут на вашу учебу, они идут на зарплату профессоров, на исследования, на науку. По сути студенты платят не за свою учебу, а за будущие научные открытия и премии знаменитых профессоров, а еще за величественные здания, большие аудитории, красивые библиотеки, огромные спортивные арены. То есть за престиж. Университеты Лиги плюща, как и все старые традиционные университеты, стоят не этом. Вторая проблема состоит в том, что большинство преподавателей в университетах – это люди, которые не знают и не сталкиваются с реальной жизнью. Они не взаимодействует с реальным миром, у них нет богатой интерактивной жизни, они не живут внутри профессиональной индустрии и не знают, куда она идет, куда клонится, они не в курсе трендов. Потому что у них нет практики. Они все свое время проводят за исследованиями, занимаясь наукой. И не представляют, как быстро меняется мир.
Они имеют знания слишком теоретичные, а современность требует такого образования, когда вы вовлечены в мир, интерактивны, и еще микса, смешения разных дисциплин.Например, инженерия и искусственный интеллект, инженерия и дизайн-мышление, сегодня мир требует такого подхода к образованию, когда все перемешано. – Университеты разве не чувствуют тренды, не слышат мнение, что скоро высшее образование в его традиционном виде вообще не будет нужно? Они пытаются меняться? – Пытаются, но, как всем гигантам, им это очень трудно делать, и все происходит слишком медленно. Они вводят побольше практики в обучение, но оно все равно на девяносто процентов состоит из теории. Большинство университетов строят обучение так же, как и сто лет назад – их преподаватели в большинстве своем лекторы. А зачем это сегодня? Зачем за это платить? Можно сидеть дома и слушать лекции какого-нибудь нобелевского лауреата. Почему вы должны отдавать деньги за то, что кто-то будет рассказывать вам все это? Семьдесят процентов материала, который дают университеты, – дидактический материал. Человек просто сидит и слушает.
А исследования мозга показывают, что уровень активности мозга студента, слушающего лекцию, равен уровню активности мозга спящего человека!Десять месяцев спустя едва ли кто помнит, что рассказывал лектор, потому что это не активная фаза мозга. Активная фаза – это когда вы решаете проблемы, обсуждаете в группе и индивидуально и находите оптимальное решение. Это нелегко для профессора. Это требует большой работы, а ему лень, он лучше будет читать то же самое, что читал десять лет назад. И тут мы видим еще одну болевую точку высшего образования – система tenure, по которой преподаватель, проработав несколько лет в университете на контракте, получает позицию на всю жизнь. Это политика. Подразумевается, что хороший профессор получает свободу писать и делать исследования без страха быть уволенным. Но многие начинают этим пользоваться. «Меня не могут уволить!» – думают профессора. И это делает их ленивыми, их лекции не меняются годами, не соответствуют времени, становятся скучными.
Логика простая – я не получу бонусы, моя зарплата не изменится, никаких перемен у меня не будет, так зачем напрягаться? Я просто буду делать то, что привело меня к успеху и стабильности сегодняшнего положения.Конечно, под влиянием интернета, набирающего обороты онлайн-обучения университеты осознают, что надо меняться и пытаются это делать, но медленно, слишком медленно. – И что произойдет в сфере высшего образования в ближайшем будущем? – Старые университеты слишком консервативны, собственные традиции оборачиваются против них. Там в деканатах есть силы, которые явно или подспудно выступают против перемен, потому что перемены ударят по их стабильности. Это обычная бюрократия, тяжелые махины с трудом поддаются современной трансформации и до поры до времени держатся только на своем имени. Перемены инициируются более молодыми университетами. И ключ успеха лежит в партнерстве с профессиональной индустрией. В национальном университете Сингапура, например, почти на всех факультетах есть обязательные internships – стажировки. Вы не можете получить степень, пока не пройдете как минимум две стажировки как студент-инженер. Сейчас Сингапурский университет пытается внедрять то, что называется pie model – модель пирога. Это значит, что вы можете сами выбирать дисциплины и углубленно их изучать.
Причем можно и даже нужно совмещать разные дисциплины – технические и гуманитарные.Каждый студент инженерного факультета должен выбрать и изучить, например, всемирную или историю Сингапура, что-то из политических наук или коммуникации. Так и составляется расписание, образуя тот самый «пирог». В нашем университете студенты одновременно получают двойные степени: психология и инженерия, дизайн и математика и так далее. Таким образом мы пытаемся предугадать, какие профессии будут востребованы в будущем. Это трудно, создает определенный стресс – что изучать, чему отдавать больше предпочтения, но такая методика формирует специалистов будущего, более гибких и универсальных. Стив Джобс не просто создал Apple, он совместил инженерию и дизайн и этим произвел революцию. Потому что обладал видением, был философом. – Вы предвосхитили мой вопрос: кто на ваш взгляд, будет более востребован в будущем, гуманитарии или STEM – Science, technology, engineering and mathematics? – Будущее образования за совмещением, комбинацией необычных дисциплин. Учить математику и дизайн вполне реально. Наш мозг имеет левое и правое полушарие, и будущее за идеей использования и того, и другого. Искусственный интеллект может быть очень хорош там, где надо решать проблему, поломку какой-нибудь машины, потому что он следует правилам и использует множество программ, но машина бессильна и неконкурентна там, где человек использует воображение, интуицию, креатив, талант. А еще у машин нет видения связей, следствий, нет предвидения и… эмоций.
Поэтому будет очень популярной и востребованной, например, психология. Мы не можем конкурировать с машиной в скорости решения задач, в памяти, процессинге, а это значит, что в будущем на рынке труда для человека останутся вещи, которые машина не может выполнить или которые ей трудно сделать: выстраивание доверия, отношений, коммуникаций и связей.Трансформацию претерпят многие традиционные профессии. Независимо от того, кто вы – врач, адвокат, ученый – представители всех профессии в будущем будут вынуждены учиться soft skills – взаимодействовать с людьми. Во времена нашей молодости нас не учили коммуникациям, нам преподавали то, что требовалось для работы. Сегодня другие реалии, для работодателя важна коммуникативность, причем требуемый уровень soft skills очень высок. Мир глобальный, от нас ожидают понимания, а это очень высокий уровень коммуникации. В то же время, парадокс, но факт – сегодня мы не разговариваем друг с другом, много времени проводя за телефоном. И поэтому у тех, кто молод, нет практики. В отличие от нашего поколения – мы играли друг с другом, учились общению.
– Значит надо следовать совету ограничивать детей в гаджетах?
– Надо учить детей использовать гаджеты позитивно, с пользой. Технику надо уметь контролировать или техника будет контролировать вас. Гаджеты отнимают сфокусированность, внимание, вот в чем беда. Надо еще понимать, что каждая попытка завладеть вашим вниманием – это попытка заполучить ваши деньги, это касается всех онлайн-площадок, хоть «Фэйсбука», хоть электронного магазина. А в итоге это меняет мозг детей, их мышление, привычки и способность к концентрации и получению знаний. Не позволяйте никому владеть и манипулировать вашим вниманием, терять время, ведь это ваша жизнь.
– Какой язык кроме английского, по вашему мнению, будет востребован в будущем?
– Ответ очевиден – китайский, просто в силу многочисленности и роста влияния страны, роста бизнеса. В то же время нельзя упускать момент, что онлайн-переводчики будут совершенствоваться и все лучше и лучше переводить синхронно, уже сейчас есть очень качественные приложения. Но это не значит, что учить иностранные языки не будет надобности, это навык, который дает новые перспективы. Знать, понимать другие культуры через язык – это тоже преимущество. И еще очень важный момент: знание иностранных языков очень полезно для тренировки мозга, это прокачка мускулов ума. В детстве и молодости мы способны быстро учить язык. Мозг еще пластичный и впитывает что угодно, а это очень важный навык – быть гибким, в будущем мир будет требовать от нас постоянно учиться. Всю жизнь. Иностранные языки очень хорошая тренировка способностей к обучению, ну и опять же миграция по миру.
– Современный Сингапур – очень успешная страна, лидер практически всех мировых рейтингов, будь то показатель коррупции, ВВП или функциональной грамотности школьников. Как вы думаете, такая success story получилась бы без английского в качестве государственного языка?
– Сингапур – мультирасовая страна. Когда англичане пришли в Сингапур, их стратегия была разделять и властвовать. Англичане не были заинтересованы в единой сингапурской нации. Поэтому китайцы жили в одном месте, малайцы в другом, индийцы в третьем. Разные части острова не смешивались. Когда Сингапур получил независимость и стал государством, то основатели правительства сказали: «Мы должны быть единой, целостной нацией или нас не будет вообще». Или страна с единым народом, или просто пространство, за которое разные сообщества будут вечно сражаться между собой. И когда надо было выбирать единый для всех государственный язык, им стал английский. Это было справедливо. Если бы выбрали китайский, то индийцы и малайцы сказали бы: а как же наш язык? Если бы выбрали малайский, то обиделись бы китайцы.
Нужен был общий для всех, нейтральный и, что очень важно, умный, развитый язык.Но принять государственной язык – это полдела, а как сделать его работающим, как стимулировать людей выучить его и постоянно использовать? Есть такой фактор: 80% населения Сингапура живут в государственных многоквартирных домах. Потому что земля и здания так дороги, что правительство строит государственные дома, в которых вы не можете купить квартиры, но можете подать заявку на получение жилья. Так вот, все государственные дома изначально и до сих пор мультирасовые по составу жильцов, это обязательное требование. 30% должны составлять индийцы, 30% – китайцы и так далее. Это пропорции, которые вы не можете нарушить. Если в доме уже заполнена квота китайцев, то еще одна семья китайского происхождения не сможет в него заселиться, даже если очень захочет. Каждый блок, каждое здание обязаны быть мультикультурными, смешанными. Это микромодель всего сингапурского общества. И разговаривают в этих домах-обществах на английском. Потому что психологи и социологи сказали Ли Куан Ю (сингапурский государственный политический деятель, первый премьер-министр Республики Сингапур, один из создателей сингапурского «экономического чуда». – Esquire), что нельзя допустить этническим группам жить отдельно – вот этот район китайский, а этот малайский – тогда не будет интеграции. 40-50 лет назад это были очень жесткие условия, в которые были поставлены люди – им приходилось учить и овладевать английским, чтобы понимать друг друга. Жестко, но эффективно и правильно, как показало время. – У нас так не получилось бы по многим причинам… – Понимаете, в Сингапуре очень четкая, даже жесткая государственная политика. Если государство задает направление и говорит, что нужно двигаться именно в этом направлении, то у народа нет другого выбора. Это касается всех сфер жизни: английский учат и знают все, все платят налоги и не дают взяток, а все парни в 18 лет идут в армию на два года. И отказаться нельзя. Даже если вы сын миллионера или главы правительства, вы все равно должны служить. Или сидеть в тюрьме. Идея в том, что армия, как и язык, цементирует нацию, делает ее единой. Но все же нам легче, мы маленькая страна в отличие от Казахстана. Сингапур – как один Алматы. Это легче для контроля, мониторинга, логистики. Плюс люди у нас не заинтересованы в политике, ведь правительство – хороший менеджер, который справляется со своей работой. У нас нет оппозиционных партий, только одна, и даже если их создать, то членство в них будет малочисленным, никто просто не пойдет. Сингапурцы очень послушны. Мы созданы для того, чтобы нас меняли. А наше правительство очень проактивное, оно постоянно что-то затевает, меняет, смотрит вперед. У нас нет забастовок, нет протестов. Ведь это колоссальная потеря сил и времени! А сингапурцы думают о прибыли, в первую очередь задаваясь вопросом: принесет ли мне деньги или хотя бы косвенную выгоду протест против властей? Нет? Тогда я не пойду. А выгоды нет, потому что правительство эффективное, нет коррупции, непотизма, законы жесткие, но одинаково жесткие для всех.
Это рождает взаимовыгодные отношения: правительству легко, потому что оно принимает решения, а граждане беспрекословно воплощают это в реальность, в результате получая то, что облегчает им жизнь.В каком-то смысле это плохо, и Сингапур часто критикуют те, кто интересуются политикой, но в каком-то смысле очень хорошо, ведь зато у нас есть много времени подумать о деньгах. – Получается, сингапурцы те самые люди будущего, к которому готовит людей ваша книга – национальный бестселлер Deep Human? – Наша книга про то, как мы и еще 20 тысяч человек по всему миру попытались выяснить, а затем объяснить, какие пять навыков, способностей, умений нужны нам в будущем. Первое, это умение концентрироваться, найти фокус. Это суперважно, потому что сегодня мы все испытываем постоянное давление, вызов – все требуют нашего внимания и стремятся отвлечь нас от наших целей, работы. В образовательном центре при университете мы постоянно изучали новые поведенческие паттерны студентов. Нам говорили: «Используйте видео не более пятнадцати минут, потому что студенты не могут удерживать внимание большее количество времени». На следующий год это время сократилось до десяти минут, на третий – до восьми. Как можно за восемь минут рассказать материал? Пробубнить в ускоренном режиме тарабарщину?
Поэтому мы учим людей удерживать фокус, даем упражнения на развитие внимания, ведь это тоже мускул, который можно и нужно тренировать.Второй важный навык – это способность к наблюдению. Человечество теряет эту способность по одному проценту в год. В 80-х годах прошлого века мы различали 300 000 запахов, видов звуков, а сейчас только сто тысяч. И это ужасно. Ведь без умения наблюдать невозможны новые идеи, без этого навыка вы не можете анализировать, предвидеть, давать оценку и понимать, что нужно человечеству сегодня и будет нужно завтра. В чем нуждаются люди? С этого вопроса открывают новый бизнес, за ответ на этот вопрос консультантам платят миллионы. Как я чувствую, как думаю, когда я стрессую, в какой коррекции своего поведения нуждаюсь? Как мне разговаривать с человеком, если он зол или весел, как мне понять, заинтересован он или не испытывает эмоций? Так рождаются идеи. Вот я смотрю на дерево, наблюдаю за ним, вижу какие-то мелкие, недоступные другим детали, и ко мне приходит идея.
Идея – это наблюдение и умение фокусироваться. Поэтому мы начинаем с прокачки именно этих навыков.И так мы последовательно рассматриваем все пять важных в будущем, на наш взгляд, способностей и умений. – Ваши дети учат кроме английского родные языки, mother tong? – Наша ситуация немного другая, потому что мы переезжали в Австралию на шесть лет, когда дети были маленькими. Они выросли в Австралии, а когда вернулись в Сингапур, пошли в международную школу, где не локальная, сингапурская система обучения. – Почему вы предпочли международную школу, ведь образование в Сингапуре считается очень сильным? – Я бы хотела, но у сингапурской локальной образовательной системы столь высокие стандарты, что убиться можно! После Австралии, где дети бегали на лужайке и веселились, это было бы очень трудно. – И что вам нравится больше? – Непросто ответить. Обе системы имеют свои преимущества. В Австралии ценят креативность, и это хорошо для детей – свобода, игры, отсутствие большого стресса. Это лучше для социальных отношений и коммуникаций. Но одна из проблем австралийской системы в том, что они так далеки от всех и самодостаточны, что знать не хотят о происходящем в остальном мире. Что касается Сингапура, то да, система сложная, очень высокие стандарты и как следствие – высокий уровень суицидов даже среди детей. Это плохо. Но хорошая сторона в том, что потом из этих школьников вырастают одни из самых сильных в мире профессионалов с огромной работоспособностью, которые конкурентоспособны на всех трудовых рынках. Сингапурцы растут с пониманием, что мир огромен, они осознают себя глобальными гражданами мира, которые будут работать там, где пожелают, и отечественная система образования готовит их к этому. Они понимают, что происходит в мире, как там все устроено и работает.
Сингапурцы успешны везде, потому что с детства готовят себя к конкуренции не внутри Сингапура, а по всему миру.– У нас не всегда осознают, но в системе образования постоянно идут споры именно об этом – об азиатском и европейском пути развития. Надо ли нагружать детей, во сколько лет отправлять в школу, а может, вообще лучше обойтись домашним обучением и не красть у детей детство? Вы пожили и на условном Западе – в Австралии, и в жестком Сингапуре, что в итоге считаете более эффективным? – Часто бывает так, что сингапурские дети едут в Америку, идут в свой, скажем так, шестой класс и удивляются: «Ого, да вы проходите то, что мы прошли во втором классе!» Наши ученики уходят далеко вперед, они очень сильны в математике и во всех точных науках, показывают самые высокие рейтинги в международных тестах. Но есть и другая сторона: свободные игры развивают творчество, креатив, идеи. Поэтому лично мы за микс, за смешение. Если вы меняете свое образование, то вам нужно обязательно учесть и сильные, и слабые стороны всех систем, взять самое лучшее, грамотно перемешать и на основе этого создать свою систему образования – вот это было бы находкой для Казахстана.