В своей еженедельной колонке Гульнар Бажкенова рассуждает о том, почему постколониальные страны не могут перестать заботиться о мнении их колонизаторов.
У меня есть профессиональное хобби – бродить по массовым иностранным пабликам. Посты и комментарии обычных людей в социальных сетях дают не меньшее представление о стране, чем экспертные исследования и туристические гиды. Поэтому я терпеливо отвечаю на вопросы администраторов и объясняю, почему мне, проживающей в Казахстане, интересна их группа в фэйсбуке. Да потому что мы порой похожи на столько, что читая пост какого-нибудь Майка, сидящего в какой-нибудь Маниле или Нигере, и комментарии к нему, я протираю глаза, чтобы убедиться – это точно не казахстанский паблик? Настолько все – и волнующие проблемы, и реакция на них, и стилистика – похоже. Сейчас я увлечена южно-африканской группой «Independent Thinkers of South Africa», где на прошлой неделе черный паренек рассказывал, как обратился к одной белой на зулусском, но остался не понятым.
В России всегда что на уме, то на языке, причем язык зачастую идет далеко впереди ума. Чего только не выслушивали мы за годы после, казалось бы, полюбовного «развода»: если перечислять и цитировать все, что звучало в эфире федеральных российских каналов и печаталось черным по белому в газетах, то потянет на полновесную статью о разжигании, поэтому не буду. Ультра-правые политики везде не агнцы – работая на своего избирателя, намеренно накаляют словесную риторику и делают резкие высказывания, но как же им всем далеко до «нашего» Жириновского, говорившего, к примеру, что казахи еще вчера бегали вокруг костра, а сегодня, посмотрите-ка, их президент надел трико с лампасами и совершает утреннюю пробежку вокруг своей резиденции.
Всю эту откровенную чушь задолго до проникновения Интернета в нашу жизнь ретранслировали российские средства массовой информации. Которые и сами отличались предвзятым взглядом. В респектабельных тогда еще «Известиях» в 1997-1998 году выходили репортажи «Просто Азия», которые казахстанская интеллигенция обсуждала не менее живо, чем сейчас соцсети обсуждают «Воскресный разговор» на РТР Владимира Соловьева. Журналист НТВ Аркадий Мамонтов готовил репортажи из казахстанских городов-призраков, и однажды в руднике Жолымбет к нему в гостиничный номер проникли агенты КНБ и стерли все видеозаписи. Так он сказал мне в телефонном комментарии, и так оно скорее всего и было на самом деле. На что мы только не пойдем! Настолько для нас важен взгляд на себя со стороны России. Популярный в ту пору деятель национал-патриотического толка Кожахмет в 1999-ом даже вызывал Жириновского на дуэль. Помню, в новостях «Информбюро» на 31 канале, где я работала, мы позвонили Владимиру Вольфовичу, и он проорал в трубку, что готов принять вызов, но только если дуэль состоится на Красной площади.
Люди говорили и будут говорить друг о друге гадости – официальные и полуофициальные, санкционированные и сами по себе, прямо в лицо и шепотом за спиной. Но стоит ли, прежде всего для собственного самочувствия, жадно зыркать по сторонам, ловя каждое слово о себе, тем более если это слово не самое умное?
В середине двухтысячных политика России изменилась – изменился и тон российских СМИ. Московский коллега рассказывал, что у редакторов провластных СМИ есть письменная методичка: о Казахстане плохо не отзываемся. Сейчас международная ситуация накаляется и потрепанную временем кремлевскую записку, похоже, порвут.
Записала Гульнара Бажкенова
У меня есть профессиональное хобби – бродить по массовым иностранным пабликам. Посты и комментарии обычных людей в социальных сетях дают не меньшее представление о стране, чем экспертные исследования и туристические гиды. Поэтому я терпеливо отвечаю на вопросы администраторов и объясняю, почему мне, проживающей в Казахстане, интересна их группа в фэйсбуке. Да потому что мы порой похожи на столько, что читая пост какого-нибудь Майка, сидящего в какой-нибудь Маниле или Нигере, и комментарии к нему, я протираю глаза, чтобы убедиться – это точно не казахстанский паблик? Настолько все – и волнующие проблемы, и реакция на них, и стилистика – похоже. Сейчас я увлечена южно-африканской группой «Independent Thinkers of South Africa», где на прошлой неделе черный паренек рассказывал, как обратился к одной белой на зулусском, но остался не понятым.
«Должен ли я уважать человека, который не знает мой родной язык? Обязан ли переходить на английский?» – задается вопросом родившийся в год падения апартеида южно-африканец.Топик обсуждали неделю, к единству решения не пришли. Как и пламенный statement юзера, написавшего, что мы прекрасно знаем, кто нас ограбил и довел до нищеты, кто разрушил нашу великую культуру и высочайшее образование, но обвиняем почему-то не их, до сих пор владеющих всеми богатствами нашей земли, а представителей власти, боровшихся за нашу свободу. Третий с сарказмом спрашивает, не могли бы черные сотрудники сервиса быть с ним, с простым черным парнем, такими же любезными и обходительными, как с белыми. Если мысль о том, что все люди одинаковы, верна, то люди в постколониальных странах одинаковы, как братья-близнецы. Язык, политика, межрасовые и межплеменные отношения, местные девушки, коим не стоит путаться с кем попало, великое прошлое и ужасное настоящее – вот что пишут и обсуждают простые южно-африканцы, нигерийцы, алжирцы, марокканцы… Мы не уникальны. Ну и, конечно же, все болезненно реагируют на то, что о них говорят в мире, в особенности на то, что о них говорят бывшие «хозяева», старшие братья, проклятые поработители.
Освобожденные продолжают смотреть на себя глазами вчерашних колонизаторов.Для них очень важно их мнение, хотя они сами себе в этом никогда не признаются. Это глубоко не самодостаточный мир, в котором самооценка не имеет цены, если не подтверждена внешним аудитом, а обиды, которые всегда найдутся – обширны и безграничны. Если некий белый господин назвал их местожительство «вонючей дырой», то это очень и очень обидно, потому что в глубине души постколониальный человек догадывается, что так оно и есть. Мы в Казахстане нервно реагируем даже на писк комара в свой адрес, особенно если этот комар прилетел из России. Общественный диагноз усугубляет то обстоятельство, что в стране, которую аршином общим не измерить, терпеть не могут рожденный интеллектуалами Беркли принцип, именуемый политкорректностью – не говори о других того, чего тебе не хотелось бы услышать о себе. По сути, справедливый почти библейский принцип, правда, со временем доведенный до абсурда, но это другая тема.
В России всегда что на уме, то на языке, причем язык зачастую идет далеко впереди ума. Чего только не выслушивали мы за годы после, казалось бы, полюбовного «развода»: если перечислять и цитировать все, что звучало в эфире федеральных российских каналов и печаталось черным по белому в газетах, то потянет на полновесную статью о разжигании, поэтому не буду. Ультра-правые политики везде не агнцы – работая на своего избирателя, намеренно накаляют словесную риторику и делают резкие высказывания, но как же им всем далеко до «нашего» Жириновского, говорившего, к примеру, что казахи еще вчера бегали вокруг костра, а сегодня, посмотрите-ка, их президент надел трико с лампасами и совершает утреннюю пробежку вокруг своей резиденции.
Всю эту откровенную чушь задолго до проникновения Интернета в нашу жизнь ретранслировали российские средства массовой информации. Которые и сами отличались предвзятым взглядом. В респектабельных тогда еще «Известиях» в 1997-1998 году выходили репортажи «Просто Азия», которые казахстанская интеллигенция обсуждала не менее живо, чем сейчас соцсети обсуждают «Воскресный разговор» на РТР Владимира Соловьева. Журналист НТВ Аркадий Мамонтов готовил репортажи из казахстанских городов-призраков, и однажды в руднике Жолымбет к нему в гостиничный номер проникли агенты КНБ и стерли все видеозаписи. Так он сказал мне в телефонном комментарии, и так оно скорее всего и было на самом деле. На что мы только не пойдем! Настолько для нас важен взгляд на себя со стороны России. Популярный в ту пору деятель национал-патриотического толка Кожахмет в 1999-ом даже вызывал Жириновского на дуэль. Помню, в новостях «Информбюро» на 31 канале, где я работала, мы позвонили Владимиру Вольфовичу, и он проорал в трубку, что готов принять вызов, но только если дуэль состоится на Красной площади.
Люди говорили и будут говорить друг о друге гадости – официальные и полуофициальные, санкционированные и сами по себе, прямо в лицо и шепотом за спиной. Но стоит ли, прежде всего для собственного самочувствия, жадно зыркать по сторонам, ловя каждое слово о себе, тем более если это слово не самое умное?
В середине двухтысячных политика России изменилась – изменился и тон российских СМИ. Московский коллега рассказывал, что у редакторов провластных СМИ есть письменная методичка: о Казахстане плохо не отзываемся. Сейчас международная ситуация накаляется и потрепанную временем кремлевскую записку, похоже, порвут.
Россия в сегодняшнем настроении осажденной крепости хочет от союзников всего или ничего – все мы ей дать, разумеется, не можем – поэтому она будет делать и говорить еще много чего неприятного.Так надо ли по каждому поводу рвать на груди рубаху и делать заявления «ТАСС уполномочен заявить»? После каждого провокационного выпада не просто безвестные обыватели, но общественные и политические деятели, журналисты и блогеры, так называемые лидеры мнений начинают соревноваться друг с другом в неистовости реакций. А потом к ним робко присоединяется МИД РК. Ожидать от себя горделивой реакции бритов или американцев, о которых чего только не говорят, а им «пофиг», было бы слишком, но быть менее обидчивыми, чем зулусский мальчишка, вполне по силам. Все-таки у него за плечами годы расовой сегрегации и неравенства, а у нас мир, май, труд и почти сто лет как всеобщая грамотность. Словесные виртуальные дуэли только до определенной черты кажутся безобидными, в истории много примеров, когда подстегивая друг друга, они как снежный ком накаляли общество до состояния истерии, которая предшествовала войне.
Записала Гульнара Бажкенова
