Гульнара Бажкенова – о всполошившем всю республику блэкауте на левобережье Нур-Султана, который оставил без света главные государственные органы власти.
Я пытаюсь представить, как президент ходит впотьмах по огромным холлам Акорды, освещая себе путь свечами. Кто хоть раз бывал в резиденции президента на левом берегу Ишима, тот знает, что внутри она не менее величественная, чем снаружи. В темноте там, должно быть, не по себе. Почти сутки главные государственные органы власти – Акорда, дом министерств, Мажилис, Сенат и Верховный суд – оставались без света. И в этом они, с одной стороны, сравнялись с народом: сейчас много говорят о десакрализации власти, и Аккорду без света можно считать завершением этого революционного процесса. С другой стороны, институты власти несут вместе с собой много символического, и Акорда без света – еще и показатель усталости, изношенности материала и самой системы. Это как затмение солнца в начале времен, плохой знак, сказали бы древние люди.
Те, кто заседает в оставшихся без электричества зданиях, хотели бы сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло, с кем не бывает мол. И в понедельник была задействована обычная информационная схема: строгий наказ президента разобраться, быстрый рапорт о возбуждении уголовного дела, фотографии акима столицы на пожарище и ради позитива премия героям-ликвидаторам аварии, «работавшим сутки без перерыва».
Иллюстратор Давид Джубаев
Я пытаюсь представить, как президент ходит впотьмах по огромным холлам Акорды, освещая себе путь свечами. Кто хоть раз бывал в резиденции президента на левом берегу Ишима, тот знает, что внутри она не менее величественная, чем снаружи. В темноте там, должно быть, не по себе. Почти сутки главные государственные органы власти – Акорда, дом министерств, Мажилис, Сенат и Верховный суд – оставались без света. И в этом они, с одной стороны, сравнялись с народом: сейчас много говорят о десакрализации власти, и Аккорду без света можно считать завершением этого революционного процесса. С другой стороны, институты власти несут вместе с собой много символического, и Акорда без света – еще и показатель усталости, изношенности материала и самой системы. Это как затмение солнца в начале времен, плохой знак, сказали бы древние люди.
Те, кто заседает в оставшихся без электричества зданиях, хотели бы сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло, с кем не бывает мол. И в понедельник была задействована обычная информационная схема: строгий наказ президента разобраться, быстрый рапорт о возбуждении уголовного дела, фотографии акима столицы на пожарище и ради позитива премия героям-ликвидаторам аварии, «работавшим сутки без перерыва».
На третьи сутки новостей про беспрецедентное чрезвычайное происшествие, имеющее значение для безопасности страны, в СМИ уже не было. Упали, встали и побежали дальше.Но каким бы добросовестным ни было уголовное расследование, оно может ответить на вопросы только о конкретной ситуации, произошедшей в определенном месте в означенный день. И, скорее всего, ответит. Это не такой уж трудный вопрос, почему произошло возгорание в кабельном канале на подстанции «Левобережная». Но пятнадцать лет назад свет уже гаснул в Мажилисе прямо во время президентского послания. Почему же ситуация повторилась? Почему 12 ноября на следующий день после политического блэкаута в Астане электричество отключилось в Алматы на улице Байсеитова прямо возле площади Независимости – знакового места для страны, там где фигура золотого человека гордо устремляется в небо, символизируя собой устремленность Казахстана к вершинам. Между тем магазины и другие коммерческие заведения не работали полноценно и терпели убытки. Почему в моем доме в центре Алматы на улице Назарбаева после тридцати лет правления оного из-за аварий периодически не бывает электричества? Вопросов множество, и все они имеют непосредственное отношение к тому, что случилось 10-11 ноября в Нур-Султане. Обычное уголовное расследование с причинно-следственными связями тут не справится, нужна как минимум парламентская комиссия, выяснение глубинных причин, а не очередной ошибки очередного стрелочника. И тут мы вплотную подходим к проблеме кризиса уже не только и не столько сетей и инфраструктуры, но политических институтов. Хотя бы потому что 12 ноября свет на улице Байсеитовой не погас бы, имей возможность жители и предприниматели района выбирать местную власть, обеспечивающую их в том числе током, и подавать в суд на акимат и монополистов-энергетиков за такие ставшие уже постоянными форс-мажоры.
Но ни те, ни другие не боятся проигрыша ни на выборах, ни в суде, и поэтому отключения, пожары, аварии и вечные авралы продолжатся. Не пройдет и 15 лет, как все повторится.За день до аварии на столичном Левобережье, в Алматы при полном аншлаге выступал с лекциями известный экономист Сергей Гуриев. И хотя конкретно про Казахстан он избегал говорить, и даже на вопросы отвечал уклончиво, главные выводы его исследований как будто специально предназначены для Казахстана. Весь накопленный на данный момент человеческий опыт показывает, что пройдя первоначальный путь с авторитарным правлением, большими национальными холдингами, зависимыми судами, всепроникающим присутствием государства во всех сферах жизни, и вытекающими из этого злоупотреблениями и коррупцией, развивающаяся страна еще может добиться больших или меньших успехов. Но дальше она должна либо реформировать свои институты, как сделала Южная Корея в начале девяностых, либо зайти в тупик и уже навсегда в нем увязнуть, как сделала Корея Северная. Третьего не дано: или изменение системы, или полный блэкаут. Ныне опальный в России профессор европейского университета так и не сказал, но это витало в воздухе лекционных залов: Казахстан как раз подошел к этой опасной черте. Не прозевать бы. Уже через несколько часов после тревожных пророчеств либерального экономиста в окнах Акорды погас свет.
Иллюстратор Давид Джубаев
