По просьбе Esquire журналист Егор Лапшов проник в секретный подземный храм Человечества в одной из долин в Итальянских Альпах и познакомился с его обитателями — духовными целителями, разработчиками устройств для связи с космосом и профессорами путешествий во времени.
Я сижу в полутьме посреди подземного святилища. И стены, и десятиметровые своды зала увешаны зеркалами. Я дышу размеренно — как учили. Человек по имени Снежный Барс — именно он провел меня сюда через потайную дверь — бьет в огромный гонг. Кажется, что гул гонга заполняет все пространство, и в этот момент меня окончательно охватывает чувство, что я в новом романе Пелевина. Мы со Снежным Барсом в толще горы, в тайном подземном храме Федерации сообщества Даманхур. Но бояться нечего: мы здесь с разрешения пресс-секретаря секты, человека по имени Дракон Яблоня, и одного из старейшин — целителя по имени Орангутанг Рис. Я приехал посмотреть на храм и на приборы для общения с деревьями.
В 1978 году пятнадцать сектантов решили оставить свои семьи и переселиться в подземный храм Человечества. Они разбили палаточный лагерь на горном склоне неподалеку от безмятежной деревни Прамарцо в одной из пасторальных альпийских долин и начали копать — вручную, лопатами.
Стройка не прекращалась четырнадцать лет, лагерь рос, и в 1992 году на Федерацию сообщества Даманхур впервые обратили внимание власти — кто-то из строителей проболтался. Но к тому времени храм был уже построен и надежно спрятан. Карабинеры, вызванные из Турина, долго искали, но не нашли вход в подземный комплекс. Правительство пригрозило взорвать гору, чтобы случился обвал, и только после этого даманхурцы согласились пустить чужаков в свое подземелье. После долгих судебных разбирательств власти признали историческую ценность храма, задним числом выдали даманхурцам разрешение на строительство и подарили основателям этой странной федерации их участок горы. В деревню стали съезжаться туристы со всего мира, а даманхурцам пришлось налаживать с ними отношения.
Автомат для обмена денег в местном кафе — первое, что видят гости. Даманхурская валюта называется «кредитo». Курс привязан к евро.
На искусно сделанных монетах разного достоинства нарисованы ракушки, бабочки, крабы, карта храма, герб федерации и святой Грааль. Кроме цен в кредито, кафе больше ничем не отличается от любого другого такого же в итальянской глубинке: десяток видов пасты, ризотто, эспрессо, который пьют за стойкой флегматичные пенсионеры. После обмена валюты мой паспорт сканируют. Я подписываю контракт: приехал добровольно, от любых претензий отказываюсь.
Даманхурцы уже давно не живут в палатках, сообщество скупает землю и дома, и «семьи» — полигамные группы по 15–20 человек — теперь разбросаны по всей долине. Мэр Видракко, самого крупного города в округе, и два десятка депутатов в окрестных деревнях — даманхурцы. В 2005 году федерация была отмечена ООН как образец устойчивого развития общества. «С первого взгляда не скажешь, но мы против анархии, — говорит Дракон Яблоня, пресс-секретарь общины, респектабельный пожилой чиновник, который много лет проработал в дипкорпусе. — У нас, как и в природе, все подчиняется строгим правилам».
Даманхур разделен на четыре коммуны. У каждой есть герб, флаг, гимн и своя специализация: экономика, общество, внутренние проекты или дипломатия — получается что-то вроде министерств.
Семью каждый член общины выбирает себе сам, но менять специализацию ни семьи, ни коммуны не могут. Можно переехать, но Дракон Яблоня говорит, что такое случается редко: «Со своей семьей жалко расставаться, а мы всем стараемся найти занятие по душе». Политическая программа Даманхура обещает борьбу с бедностью и жизнь в гармонии с природой, а местная конституция гласит, что задача общины — счастье для каждого и исполнение всех желаний.
Повседневными проблемами занимаются четверо выборных чиновников — по одному от каждой коммуны, — а духовной жизнью управляют шестеро Мудрейших, занимающие свои посты пожизненно. Целитель Орангутанг Рис — один из них. Орангутанг выглядит эксцентрично — на нем фиолетовый костюм и очки в ажурной золотой оправе, — но он так весел и добродушен, что сразу же к себе располагает. «Мне с детства хотелось основать совершенное общество, — говорит он. — Я раньше занимался программированием, жил скучной и в общем-то пустой жизнью. Потом встретил Сокола, основателя Даманхура. Сокол предложил мне развивать одно из направлений наших исследований. Я много работал и после смерти Сокола возвысился до Мудрейшего».
Чтобы стать членом общины, требуется согласие всех членов семьи, к которой хочет присоединиться новичок, и одобрение одного из Мудрейших.
«Сначала, — объясняет Орангутанг, — мы выдаем разрешение на год, но его всегда можно продлить. Главное, чтобы человек понимал, как он может сделать лучше и себя, и других». Для начала гость должен пожить в Даманхуре какое-то время и показать, что готов соблюдать местные обычаи. Например, бросить курить — по словам Мудрейшего Каймана Ивы, это нужно для очистки дыхания, основного инструмента духовного самосовершенствования. Даманхурцы верят, что курильщикам труднее принимать космическую энергию.
Орангутанг объясняет мне, почему у даманхурцев такие странные имена: «Мы здесь строим Ноев ковчег заново. Нужно внутренним чутьем выбрать животное, которое ты хотел бы взять с собой на ковчег, и выкрикнуть новое имя на своем первом собрании. Если никто не против, имя остается на всю жизнь. Иногда бывают споры, конечно». Фамилию дают не менее причудливым способом: «Пожив со своим животным именем и став ближе к природе, ты со временем дорастешь до фамилии. Она может быть связана только с миром растений. Для нас растения — не менее развитые создания, чем животные. Рано или поздно каждый даманхурец начинает с ними разговаривать. Долгие беседы со своим растением — способ самопознания».
В Федерации есть две школы, университет и научный центр. В университете четыре факультета: алхимии, медицины, путешествий во времени и связи с космосом. Двухнедельные курсы связи с космосом обойдутся в 1000 евро, годовое обучение путешествиям во времени — от 3000. Даманхурской наукой руководит профессор Антилопа Верба, бодрая загорелая женщина со множеством эзотерических амулетов на шее и запястьях, похожая на персонажа «Битвы экстрасенсов». Антилопа берется «в двух словах» объяснить, как работает местная алхимия, но я вскоре теряюсь в рассуждениях про время, космос и энергию и начинаю рассматривать странный механизм, напоминающий то ли модель звездолета, то ли декорацию из фильма категории Б, то ли аквариум, украшенный пружинами и проволокой. «Это селфика, наша главная разработка, — ловит мой взгляд профессор. — С помощью селфики можно собирать энергию знаний, рассеянную по Вселенной. На создание одной такой машины может уйти лет десять».
На рекламе даманхурской больницы человек с закрытыми глазами лежит под десятком этих разноцветных аквариумов и ждет исцеления. Любой уважающий себя даманхурец обязательно держит такое устройство дома и не принимает без него ни одного важного решения. Купить селфику можно в университетском магазине за 400 евро.
Здесь много похожей техники: есть переключатель негативной энергии из двух болтов, прикрепленных пружиной к доске (150 евро), и генератор приятных снов — отполированная до блеска дверная ручка с иероглифом (120 евро).
Еще один прорыв местной науки — гаджет, с помощью которого можно слушать песни растений. Его разрабатывает целый отдел. Это маленький плеер в деревянном корпусе. Один провод подключен к колонке, два других к бегонии в горшке. Из динамика звучит ксилофон — навязчивая несложная мелодия.
Я незаметно отсоединяю провод от цветка, и музыка замолкает. «Вы нам не верите?» — спрашивает начальник отдела песен растений, девушка по имени Пеликан. «Нет, почему? — дипломатично отвечаю я. — Просто интересно, как вы все это разрабатываете». Пеликан оживляется и показывает стоящую тут же громоздкую магнитолу из 1990-х: «Вот предыдущее поколение. Технически оно не хуже, но с ним было неудобно медитировать в лесу». За пределами долины растения не поют: с ними нужно репетировать. Пеликан объясняет: «Не уверена, что у миланского или римского цветка совсем не будет слуха, но на мелодию уйдет много времени. Зато это каждый раз настоящее чудо! Как будто репетиция детского ансамбля!»
Храм Человечества мне показывает Снежный Барс. Ему 25, он родился и вырос в общине. «Детство в Даманхуре, — мечтательно говорит Барс, — это самое увлекательное, что только может случиться с ребенком». Он окончил местную школу, а потом поступил в Туринский университет на факультет туристического менеджмента. Даманхуром он гордится: «Я уже всех своих друзей успел сюда свозить на экскурсию».
Мы проезжаем несколько постов охраны и останавливаемся рядом с ярким коттеджем. Около него растет огромное дерево, и мне велят прикоснуться к нему лбом, чтобы «настроиться на нужную волну». За одной из обычных с виду дверей — как будто входишь в комнату — начинается длинный тоннель, ведущий вглубь горы. Сначала мы петляем по этому подземному лабиринту, а потом попадаем в анфиладу огромных залов, полных перегородок сложной формы, движущихся лестниц и потайных ходов. Снежный Барс объясняет основы местных таинств: каждой стихии (земля, вода, металл, время) в храме посвящен отдельный зал. На стенах фрески — изображения почитаемых даманхурцев. Я вижу своих знакомых Каймана, Орангутанга, Дракона и Антилопу. Многие фигуры пока без лиц — ждут будущих героев. Увидеть свой портрет на стенах храма мечтает каждый прихожанин.
Сильнее всего меня впечатляет одна фреска: грандиозное сражение даманхурцев с мировым злом — похоже на Босха в интерпретации мультипликатора, объевшегося психоделиками.
Зал Времени, самый просторный, украшен портретами знаменитых духовных учителей — их десятки, от вполне убедительного нарисованного Зороастра до схематично изображенного пророка Мухаммеда. Здесь же картины исторических событий, которые Даманхур считает важными: изобретение колеса, появление капитализма, мировые войны и даже революция 1917 года. Усатый Николай Второй размахивает саблей, грозя группе краснорожих пролетариев, рядом стихотворение Маяковского: «Товарищи, / Не поддавайтесь панике. / Она / Делает обыкновенно / Из мухи слона». «Всегда хотел узнать, что тут написано, — говорит Барс с искренним интересом. — Это же на русском, да?»
Наконец мы добираемся до святая святых. Мой провожатый с благоговейным видом подводит меня к зеркальной стене и открывает потайную дверь. Мы попадаем в Зал зеркал. Огромное зеркальное пространство в сердце горы — самое величественное из всего, что я до сих пор видел в Даманхуре. Барс велит мне сесть в позу лотоса в самом центре комнаты, следить за дыханием и настроиться на связь с космосом, а сам начинает размеренно ударять в исполинский гонг.
После того как церемония заканчивается, я выдыхаю, встаю и следую за Барсом обратно в привычный мир. Мы возвращаемся другим, коротким маршрутом — мой провожатый нажимает незаметную кнопку, и рядом открывается потайная дверь, замаскированная под египетский саркофаг. Ее, правда, заклинивает — приходится подтолкнуть. Кажется, Барс немного смущен. Минут через пять мы поднимаемся на поверхность. «Моя мечта, — говорит Снежный Барс на прощание, — посвятить себя общине. Не обязательно здесь, у нас много дипломатических миссий. Сдам экзамены и поеду куда-нибудь — в Японию или в ЮАР. Может, в Россию. Хочу, чтобы о Даманхуре узнал весь мир. Хочу быть как мой отец — он всю жизнь помогал общине и в конце концов стал мэром».
Эльф Ива, отец Снежного Барса — мэр ближайшего города Видракко. Эльф уже второй даманхурец на этом посту. Без голосов местных жителей, не имеющих отношения к общине, такое было бы невозможно, и это показывает, как к Даманхуру относятся в окрестностях. Кроме мэра даманхурцев поддерживают два десятка депутатов из ближайших деревень, их собственная общеитальянская политическая партия существует с 1995 года, — Con te per il paese, «С тобой для страны».
Три основных пункта партийной программы — переход на зеленую энергию, развитие туризма и поддержка умирающих деревень.
Все это даманхурцы проверяют на практике: велодорожки, солнечные панели, электронный документооборот, превращение заброшенных амбаров в клубы и библиотеки. Нововведение, которое нравится жителям Видракко и окрестных деревень больше всего: теперь городская администрация работает четыре часа в день, с понедельника по субботу. По итальянским меркам — настоящий прорыв.
Все местные, которых я встречаю, говорят о Даманхуре только хорошее. 29-летняя Франческа рассказывает, что передумала переезжать к сестре в Милан, после того как в долине благодаря туристам появилась работа. 45-летний Джанфранко говорит с неожиданным пылом: «Слушайте, всю Италию контролирует католическая церковь. Ватикан — настоящая мафия, они там миллиарды евро на человеческом горе зарабатывают. Раннее христианство было не про деньги, а про добрые дела, взаимопомощь и единение. Чем даманхурцы хуже первых христиан? На следующих выборах снова за них проголосую. Надеюсь, на мой век их доброты хватит».
Но главной целью Федерация сообщества Даманхур не скрываясь называет международную экспансию. За дипломатическое направление отвечает Бабочка–Толстоголовка Ананас.
Несмотря на то что мы встречаемся рано утром, Бабочка приходит с ярким макияжем и в платье с вызывающе глубоким вырезом. Если это дипломатическая стратегия, то она должна отлично работать на переговорах с состоятельными мужчинами. Бабочка-Толстоголовка рассказывает, что окончила университет в Милане, жила в Нью-Йорке, работала в ООН и Европарламенте, но всегда помнила свой первый приезд в храм Человечества и много общалась с основателями общины. «После того как я начала заниматься отношениями Даманхура с внешним миром, у нас — благодаря моим связям — появились посольства в Европе и США, — добавляет она. — Сейчас я в основном путешествую с лекциями, часто бываю на разных экономических и научных форумах. Вчера вернулась из Амстердама — учила бизнесменов развивать осознанность. У нас был многочасовой групповой тренинг». «Понимаешь, — объясняет Бабочка, — Даманхур — это современное племя. Мы возвращаемся к истокам, к природе, и в социальном смысле тоже. Племя — это естественно. Люди в современном обществе обособлены, оторваны друг от друга, страдают от одиночества. Мы не делаем ничего особенного — просто приглашаем их в семью. Протягиваем им руку».
Иллюстратор Александр Блосяк
