В рядах казахстанских стендаперов пополнение! Теперь отечественным юмористом может считаться и Лука Хиникадзе – один из самых популярных и колоритных русскоязычных стендап-комиков за последнее время. Esquire эксклюзивно побеседовал с Лукой и поинтересовался его впечатлениями по поводу переезда в Алматы, а также мнением о том, как изменился юмористический жанр за последние годы и чем он отличается в разных уголках страны.
Лука, вы, насколько я знаю, недавно переехали в Алматы. Это в последнее время не единичный пример. В связи с чем хочется задать вопрос: а чем так привлекателен наш город для стендаперов?
В первую очередь это люди: очень много с кем у меня случился эмоциональный мэтч в этом городе. Затем идут горы: если из центра мегаполиса не видно гор, то это депрессивное место и там не стоит долго задерживаться. И закрывает тройку лидеров Central stand up club. Вообще «Алматы 2024» идеально подходит для полного цикла комедии. Когда я это понял, начал ездить часто из Тбилиси. ОЧЕНЬ ЧАСТО. Мы даже с женой смеемся, что наш переезд состоялся потому, что я устал платить за перелет Тбилиси-Алматы раз в 3-5 недель, было легче уже переехать.
Как можно охарактеризовать алматинскую публику, аудиторию?
Современные, готовые к общению, young spirit люди. А иметь в городе стендап-клуб – значит дать возможность выбирать людям разную комедию, чем отлично пользуются алматинцы. Если раньше жители ходили точечно на приезжих комиков, то сейчас они распробовали жанр, увидели своих же молодых и талантливых комиков. Ходят, смотрят, смеются – разве не круто?
А есть ли вообще города-страны-места, где жанр стендап-комедии трудно пробивает себе дорогу, где народ к нему мало восприимчив?
Да, такие города и места существуют, и их гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Если отъехать на машине всего несколько часов от любого крупного города, около 30 процентов комедийного материала уже перестают работать. Причина не в том, что люди там не знают, как пользоваться метро или что такое латте, а в том, что у них совершенно другие ценности и интересы. В разных регионах даже одной страны восприятие юмора может сильно различаться. Например, в Казахстане, если отправиться в тур и выступить на западе, востоке, севере и юге страны, то можно столкнуться с абсолютно разной аудиторией и её реакцией на те же шутки. Это связано с культурными особенностями, историческим контекстом и местными традициями, которые формируют уникальную среду для восприятия комедии. Поэтому адаптация и гибкость являются ключевыми навыками для стендап-комика, выступающего в разных регионах. Но я за карьеру не встречал ни одного места, где люди вообще не восприимчивы к комедии.
Вы посетили много стран и наверняка выбирали себе точку для «оседания». Какие еще страны приглянулись и показались вам комфортными для носителя русского языка?
Кстати, замечу, что понятие «точка для оседания” с каждым годом становится все расплывчатее. И мне это нравится: меньше привязанности к вещам и больше смелости на шаги. Благодаря массовому сосредоточению русскоязычных комиков по всему миру, появилось большое количество отличных комедийных объединений. У кого-то из них появился уже свой стендап-клуб, кто-то ютится в коллаборации с барами, что вполне достаточно для первого этапа. Но есть мастхэв-клубы для русскоязычной комедии, например стендап-клуб Ari в Ереване. Ари — это моя комедийная отдушина. Когда я жил в Тбилиси, я стабильно ездил туда раз в два месяца, несмотря на то, что маршрутки Тбилиси-Ереван – это адские колесницы, где водители курят, переписываются и водят машину одновременно на скорости 130 км/ч. И это стоило того! Там вообще другая атмосфера, которую создают много крутых людей, типа Андрея Шарапова, который отвечает за эстетическое удовольствие в деталях: начиная от афиш и заставок для ютуб-шоу, заканчивая мерчом-магнитиками клуба. Или хэдов клуба: Гарика Оганисяна, Эдо Овсепяна, Артура Чапаряна, которые аккумулировали вокруг себя очень смешных и молодых армяноязычных комиков.
Сегодня все чаще обсуждают вопрос того, насколько стал различаться юмор у «уехавших» и «оставшихся» (в России)… Происходит ли это расхождение или пока рано об этом говорить?
Я думаю, что в общем смысле комедия не может отличаться. Фундаментальные вопросы жизни у всех “болят” одинаково. А обзор на новости и события – это уже личное дело каждого комика. У кого есть нужда говорить про острые темы там, где этого нельзя делать, тот умудряется шутить между строк и чувствует себя отлично.
А вообще, с учетом всех происходящих в мире перемен, можно ли сказать, что и в стендапе (как минимум русскоязычном) началась новая эпоха?
Да. Она, правда, вынужденная, но она началась. Комедия стала шире, заметнее, интереснее. Благодаря миграции произошли важные шаги, которые невозможно не замечать: кто-то пересобрался, переосознал себя по-новому, кто-то увидел возможность показать себя, кто-то увидел движения в комедии и решил, что это знак для того, чтобы влиться в нее. Чем больше и шире говорят те, кто владеет словом, тем больше людей слышат и прислушиваются к ним. Главное – не мешать и не ограничивать. Но пока в некоторых странах с этим есть проблемы. Это отстой.
Как бы вы сами охарактеризовали свой стиль в стендапе?
Я рад, что этот вопрос у меня не вызывает больше повышенного потоотделения и каких-либо сомнений, как было раньше. Я сторителлер. У меня болит какое-либо чувство, я хочу про него рассказать, но я не смогу написать про это 3 ванлайна (прим. редактора: ванлайн — короткая шутка из одного-двух предложений) и перейти к следующему. Нужно поднять архивы из прожитого, вычленить персонажей, мои чувства к ним и тд. Только в этом случае я чувствую удовлетворенность от своего рассказа: у меня болит – значит эта боль должна пройти весь круг Хармона.
Многие уже обращали внимание на то, что из врачей получаются хорошие писатели – достаточно вспомнить Чехова и Булгакова. Помогает ли врачебный бэкграунд в искусстве стендапа?
Дополню список творческих врачей: Александр Розенбаум, Гарик Мартиросян, Вячеслав Дусмухаметов, Кен Джонг. Возвращаюсь к вопросу: не то что помогает, ты там и учишься искать настоящую комедию, которая абсолютно лишена любых рамок и человечности. Вы даже не представляете себе, какие ужасные шутки говорят врачи за закрытыми дверями. Нет, я не буду озвучивать даже самый мягкий, меня просто отменят (смеется). Но там людям смешно совсем по-другому. И это логично, потому что как-то нужно спасаться от этого натиска постоянной борьбы за жизнь и здоровье другого человека. Мне было 19, когда я устроился работать медбратом в одной из клиник и на первом дежурстве услышал вот такой разговор в курилке:
— Саня, че, как там наш с 8-й палаты?
— Скоро он будет ничей.
— Может зальете его?
— Уже все влили.
— Б****, хотел в кино сгонять, придется посмертный строчить полвечера.
Чувствуете уровень легкости к жизни? Я тогда был так зол, хотел найти справедливость. Мол, да как так про еще живого человека? Мне понадобился месяц, чтобы в такой же легкой форме говорить о смерти. Я иногда очень скучаю. Там сейчас до сих пор можно шутить как угодно, а тут в одном предложении употреби слово кухня и женщина, и ты сразу горишь в огне из токсичных комментов.
Большие споры разворачиваются касательно табу и запретных тем в собственном творчестве. Одни считают, что без них не обойтись, другие считают, что это сковывает творчество. Какова ваша позиция на этот счет?
Я не люблю этот вопрос. Особенно в наше время. Слово табу появляется тогда, когда кому-то неприятно слышать конкретную тему, а комедия так не работает. Творчество должно быть свободным от ограничений, чтобы оставаться искренним и актуальным. Когда мы начинаем вводить запреты, мы рискуем потерять важные аспекты самовыражения и обсуждения острых социальных вопросов. Конечно, у каждого человека есть свои границы и темы, которые ему неприятны, но это не должно означать, что мы должны избегать этих тем в целом. Комедия, как и любое другое искусство, часто служит инструментом для освещения и даже осмеяния сложных и неудобных тем, что помогает нам лучше понимать и принимать этот странный мир. Творчество – это не только развлечение, но и способ вызова и провокации, что в конечном итоге способствует нашему развитию и осознанию мира вокруг нас.
Для юмористов старой школы лучшим подтверждением их творчества было то, когда их шутка или скетч превращался в народный анекдот. Сегодня анекдоты как жанр практически вымерли (во-первых, согласны ли вы с этим)? И в связи с этим вопрос: а для юмористов и стендаперов вашей волны что является лучшим «народным подтверждением» творчества?
Анекдоты не вымерли, на ютубе у них больше просмотров, чем у моего сольного концерта. Вам, журналистам глянцевых журналов, повезло, у вас достаточно молодой штат, поэтому вам кажется, что анекдоты вымерли. Но те, кто работают в госучреждениях, либо в каких-то фирмах, где средний возраст начальства 50+, они знают, что такое настоящее лицемерие. Когда тебе 7 минут рассказывают анекдот, панч которого ты уже предвидел на 12-ой секунде, и тебе приходится хохотать, чтобы угодить. Вот что такое лицемерие. Чем наше поколение заменили анекдоты сейчас? МЕМАМИ. Они, как ничто другое, отражают нашу действительность сейчас. Через 30 лет, только по мемам можно будет нашу историю изучать. Поэтому, отвечая на вопрос о народном подтверждении: шутка или персонаж должны стать мемом, тогда это можно назвать популярностью. Кстати, подписывайтесь на мой Телеграм-канал и Инстаграм, там золотая коллекция мемов. Уверен, вам обязательно понравится!
Беседовал Константин КОЗЛОВ
Фото Владимира ЯРОЦКОГО
