Мне было двенадцать лет, когда отец получил работу в нефтяной компании, и мы всей семьей переехали в Казахстан.
Я прожила 1,5 года в Алматы, затем уехала обратно в Данию. А отец еще в течение семи лет работал и жил в Казахстане, я же несколько раз в год приезжала к нему на каникулы.
После завершения папиной работы в Казахстане я пять лет не была в стране, и это сильно ощущалось, я скучала. Билеты на самолет, получение визы – такими вопросами всегда занимался отец, я была подростком, приезжала и уезжала только вместе с родителями. Но всегда мечтала о том, чтобы вернуться, просто не знала, как это осуществить в плане логистики.
Я обожаю политику, поэтому решение поступать на факультет «Межкультурные и региональные исследования» было однозначным. Хотела выучить казахский, исследовать Казахстан. Но в моем университете, и в Дании в целом, не было такой кафедры, на которой я бы могла получить эти знания. Поэтому вместо Казахстана я изучала Russian Studies (Изучение России и русского языка. – Esquire) и со временем выучила русский.
Когда я поступала, нас на кафедре было 20 студентов. Но я стала единственной, кто защитил магистерскую диссертацию по Russian Studies в 2014 году.
Датчанам о Казахстане практически ничего не известно. Я узнавала о стране через новости, интернет, находила и читала академические книгив университете. И, конечно, мои визиты в Казахстан принесли много знаний.
Во время учебы в магистратуре я проходила стажировку в Датском институте культуры, который находился в Санкт-Петербурге. Я приехала в Россию и узнала, что в Санкт-Петербурге есть консульство Казахстана. Сразу же подала на визу и впервые получила ее сама, купила билеты на поезд и поехала на каникулы в Алматы (через Саратов, Уральск и Астану). Я начала плакать от радости, когда поезд пересек границу Казахстана. Снова дома!
Помню, когда я была помладше, во время каникул, зайдя в автобус, я удивилась тому, какой распространенной в Алматы стала казахская речь. Было глупо думать, что в Казахстане большинство говорят на русском языке. Наверное, именно после этого случая мне стало интересно, сколько национальностей говорят на казахском языке. Этот интерес к ситуации с национальном языком в стране прочно засел в моих мыслях.
Спустя год я выиграла грант на поездку и снова приехала в Казахстан. Семь дней на поезде, через Ригу, Санкт-Петербург и Астану, и я снова в Алматы.
В своей диссертации я писала о языковой ситуации Казахстана: о русском как о бизнес-языке; казахском как о языке политическим, а еще о том, как развивается казахский язык в стране. Языковая политика в Казахстане очень амбициозна, может, даже слишком. Продвигать два языка одновременно довольно сложно. В русскоязычных школах, школьники не стремятся выучить казахский, а в казахоязычных, которые расположены в дальних местностях, таких как Аральск, люди не всегда говорят хорошо на русском. Для того чтобы продвигать два языка, мне кажется, нужны реформы в образовании, причем гигантских масштабов.
После магистратуры меня приняли в Австралийский университет на докторантуру в области политических наук. Фокусом так же остался Казахстан. В Австралии я прожила год и снова уехала в Казахстан для исследований. Я не могла сидеть в Австралии и абстрактно писать о другой стране. Нужно было находиться внутри, чтобы понять, как все происходит в действительности. И я приехала в Алматы, чтобы поговорить с людьми, разговаривала даже с депутатами, чтобы лучше понять политическое пространство Казахстана.
Пришел момент, когда время моей стажировки и срок визы в Казахстане заканчивались, и я подала заявку на стажировку в делегации Европейского союза в Таджикистане. Три месяца стажировалась в политическом секторе. Было интересно узнать, как работает дипломатия.
Через некоторое время мне предложили постоянную работу в Таджикистане в качестве советника по вопросам прессы и информации – я занималась медиамониторингом, ежедневно отслеживала новости Таджикистана. Было безумно интересно работать в посольстве, в месте, где люди имеют влияние и могут изменить жизнь в позитивную сторону через разные проекты социального развития.
Через восемь месяцев работы в Европейском союзе я решила вернуться в Казахстан, закончить диссертацию для докторантуры и просто находиться там, где я хотела быть. Университет с моим решением смирился, хотя я и должна была вернуться в Австралию.
Я люблю Душанбе, но это такой город, от которого сильно устаешь. Напряженный и подавляющий. Мужчины могут проходить мимо тебя и кричать: «Эй, девушка!» Однажды случилось так, что местный полицейский схватил меня за грудь.
Люди считают, что я – дура. Сейчас работы у меня нет работы, с таким же успехом я бы могла быть безработной в Дании, но получать за это пособие. И жить, возможно, лучше. Но я хочу быть здесь. Хочется следовать за своей страстью и любимым делом. Хочу остаться в Алматы как можно дольше.
Я много переезжала внутри Дании и за ее пределами. Жила в семи разных странах, но большую часть провела Казахстане, и в целом в Центральной Азии. Это странно звучит, но я не ощущаю себя датчанкой, но и казашкой никогда не смогу стать. Что-то между. Может быть, я евроазиатка? В Дании я не такая, как остальные датчане, я веду себя по-казахски – пью чай из пиалы, разговариваю, смешивая два языка. Такое чувство, что внутри меня сплетены две культуры.
Мне кажется, возраст между 12 и 19 годами – это важный временной отрезок в жизни подростка, наполненный яркими воспоминаниями, которые остаются в памяти надолго. Поэтому мне сложно связывать детские воспоминания с какой-либо частью Дании, чаще всего я вспоминаю Казахстан. Пусть здесь и случились не самые позитивные моменты в моей жизни – в Алматы развелись мои родители – каждый раз, когда я прилетаю в город, сижу в самолете, вижу степь и горы, я думаю: «Ах, наконец-то я дома».
Приезжая в Копенгаген, в город, где я родилась, я рада быть дома, рядом с мамой, но не ощущаю себя дома. «Это все плохая погода», – так я себя успокаиваю.
Наверное, мое ощущение дома появляется, когда я гуляю по зеленым улицам Алматы. Мне кажется, что часть моего сердца всегда будет принадлежать Казахстану.
Я состою в датском НПО Silba, которое собирает волонтеров, желающих наблюдать за выборами. Быть наблюдателем на президентских выборах – это как увидеть демократию изнутри. Удается посмотреть, действительно ли это работает и честно ли все проводится.
Вместе с другими волонтерами я наблюдала за выборами в Армении и Кыргызстане. Мы не могли влиять на выборы и что-то запрещать, но когда люди видели иностранцев, то они всегда прекращали нарушать правила. Пусть даже на крошечном уровне, но все же присутствие иностранных наблюдателей влияет на выборы, оно дисциплинирует.
Работать и развивать демократию в регионе – это не самоцель, а делать что-то значимое, делать мир немного лучше.
Я верю, что развитие демократии является одной из главных целей моего пребывания в Центральной Азии. Я просто хочу быть частью позитивных изменений для общества и людей. И уже не вижу себя в Дании. Центральная Азия в целом, и Казахстан в частности – вот мой настоящий дом.
*Заметка автора: Недавно Миа покинула Казахстан и начала работу в НПО в Чехии, где отвечает за проекты, касающиеся Центральной Азии. Но надеется в будущем вернуться в Казахстан насовсем.
Записала Алтынай Жумагалиева
Фото из личного архива героини
