Сэр Майкл Кейн — английский актёр, продюсер и писатель. 90 лет, Лезерхэд
Никто не пародировал меня, когда я был ребенком. Там, откуда я родом, все разговаривают, как я.
Я – кокни, лондонский рабочий класс. Все кокни очень смешные, абсолютно все. Никогда не встречал кокни, которые бы не умели шутить. Мы всегда веселые, но бываем и свирепыми. Меня как-то спросили: «Есть ли среди кокни самоубийцы?» Я ответил: «Нет. Если кокни разозлить, они убивают других».
Мой отец был разносчиком рыбы, а мать уборщицей. Иногда она подрабатывала кухаркой. Когда нас эвакуировали во время войны, мы жили в Норфолке в доме одного богача по имени Мистер Инглиш. Моя мать работала у него поваром. Именно тогда у меня появился интерес к кулинарии.
Лучший урок, который я получил в жизни, был от моей матери. Когда отец ушел на войну, мне было шесть, а моему брату – три. Мать долго плакала, но затем она взяла себя в руки, посмотрела на нас с братом и произнесла: «Ваш отец на войне. Теперь вы оба должны заботиться обо мне». Мы ответили: «Хорошо, мам. Не беспокойся. Мы защитим тебя». Так одним предложением моя мать сделала из нас мужчин.
Чем занимаются актеры? Мы изучаем поведение. Я никогда не ходил в театральную школу. Я научился играть, наблюдая за людьми в подземных переходах.
Если я что-то когда-то и позаимствовал, то у Марлона Брандо, но я не помню что именно.
Наивысший комплимент, который я когда-либо получал, был от сэра Лоуренса Оливье. Мы как-то вместе работали над фильмом «Сыщик». После одной совместной сцены он повернулся ко мне и сказал: «Я искал помощника, а нашел партнера».
Моя жена упрекает меня в том, что я никогда не проверяю счет в ресторане. «Ты даже не взглянул на счет», – твердит она мне. А я говорю: «Я не хочу переживать и тратить свое время на мелочи». Такие моменты прибавляются к годам. А сколько вы готовы заплатить за еще один год жизни?
Бедность научила меня не беспокоиться о деньгах.
Впервые я приехал в Голливуд на съемки фильма «Гамбит». Мне нравилось сидеть в лобби отеля «Беверли Хиллз» и высматривать знаменитостей. Однажды подходит ко мне Джон Уэйн и говорит: «Это ты играл в том фильме, «Альфи»?» «Да, – отвечаю, – это был я». «Посмотрел его недавно. Неплохой фильм, сынок», – сказал он мне тогда. С тех пор мы стали друзьями. Он дал мне пару дельных советов. «Никогда не носи замшевую обувь, – говорил он. – Представь, что ты отливаешь в мужском туалете, а парень, стоящий рядом, узнает тебя, поворачивается, кричит: «Майкл Кейн!» и обливает твои ботинки!». С тех пор я никогда не ношу замшевую обувь.
Когда я смотрю на лягушку, мне кажется несправедливым убивать все ее тело ради лишь пары крошечных лапок.
Никогда не носите то, что заставит окружающих глазеть на вас.
Мой совет родителям: прощайте все!
Знаете, кто по-настоящему спас мне жизнь? Тони Кертис. Это случилось на одной вечеринке. Тогда Тони Кертис был очень знаменит. Я знал, кто он, но мы никогда не встречались лично. Помню, как разговаривал с кем-то у камина, куря сигарету. Докурив одну, я тут же доставал другую. И вдруг я почувствовал, как кто-то лезет в мой карман. Я обернулся и увидел Тони Кертиса с моей пачкой сигарет в руках. Он подошел к камину и бросил ее в огонь. «Мы не знакомы. Но я наблюдал за вами. Это ваша пятая сигарета за час, – сказал он мне. – Это смертельно. Считайте, что я только что спас вам жизнь». И он был прав. Нельзя столько курить и остаться в живых. И я завязал.
Во мне нет духа соперничества. Я люблю наслаждаться великолепной игрой других актеров. Единственный соперник для меня – это я сам. Бывает, необходимо сделать что-то совершенно иное, отличное от того, что ты делал до этого. Порой у меня это получается. Так я поддерживаю на плаву свою кинокарьеру.
Усталость не наступает до того момента, пока ты не поймешь, что тебе скучно.
Медицина сегодня такая продвинутая. Мой друг Квинси Джонс говорит: «Если проживешь следующие пять лет, они откроют что-нибудь, что позволит тебе прожить еще пять».
Страх исчезает с годами… Наверное, потому что память становится хуже и ты забываешь, чего боялся.
Мне кажется, каждое новое поколение намного умнее предыдущего.
В фильме Паоло Соррентино «Молодость» я и Харви Кейтель играем лучших друзей. Во время одной сцены он вдруг забывает слова. Его спрашивают, что произошло. А он отвечает: «Извините, я забыл, что Майкл в образе. Я думал, он просто со мной разговаривает».
Я снялся во многих фильмах: некоторые из них были паршивыми, но я все равно в них снимался. Что происходит, если ты только сидишь и ждешь, когда позвонит твой любимый режиссер и предложит тебе интересную роль? Ничего. Может пройти 5 лет или даже больше. И вот ты приходишь на съемочную площадку утром понедельника, слышишь крик «мотор» и осознаешь, что не играл целых пять лет! Я живу в Англии. Когда был помоложе, то брался за любой фильм, потому что привык жить, как мне хочется. Мне ведь надо платить налоги. Поэтому в одном фильме я снимался для себя, а в другом – для английской налоговой службы.
Я верю в бога. Каждый на моем месте поверил бы. Если говорить о религии, то мой отец был католиком, а мать – протестанткой, меня воспитали евреи и я женат на мусульманке. Что бы я ни говорил на эту тему, я только создам себе проблемы. Поэтому я предпочитаю помалкивать. Все, что я знаю наверняка – из-за религии погибло очень много людей.
Мы с женой во всем равны. У нее свой бизнес, она работает столько же, сколько и я. Я делаю свою работу на экране, а она вне его. Она сопровождает меня повсюду, потому что, когда каждый сам по себе, у вас появляются интересы, друзья, о которых не знает вторая половина. И тогда вы начинаете жить параллельными жизнями. А из курса математики мы знаем, что параллели никогда не пересекаются. Главное в семейной жизни – не допустить этого.
Кино заставило меня поверить, что я могу стать актером. Первый фильм, который я посмотрел, был «Одинокий рейнджер». После него я стал фанатом. Ходил в кино почти каждый день, если были деньги. Все мальчишки хотели быть одиноким рейнджером, а я хотел стать актером, который играл одинокого рейнджера. В этом была вся разница. Я вырос на Хамфри Богарте и Спенсере Трейси. Я любил этих ребят. Но я знал, что там, откуда я родом, люди не становятся кинозвездами. Максимум, что ты можешь получить – роль торговца краденым из подворотни. Кокни не играют героев романтических комедий.
В Британии все еще существует классовость. Но сегодня никто не обращает на нее внимания. Раньше это кого-то останавливало, а теперь нет. Ты можешь стать кем угодно, даже актером. Я ведь стал. А я не умнее других. Теперь я еще и рыцарь. Никакой «Оскар» не сравнится с рыцарством. Это на всю жизнь!
Я играл ловеласа Альфи, который соблазнил много женщин, а сам живу с одной-единственной уже почти 42 года. Я играю бедняков, а сам не имею нужды в деньгах вот уже полвека. Меня номинировали на «Оскар» за роль профессора в фильме «Воспитание Риты», но я никогда не был профессором!
Помню, как во время съемок фильма «Досье «Ипкресс» мы снимали сцену в супермаркете. Я должен был ходить по рядам с продуктовой тележкой, чтобы затем приготовить романтический ужин для девушки, которую собирался соблазнить. Американским продюсерам это не понравилось. «Он похож на гея: ходит с тележкой по магазину, готовит еду, носит очки. Все это очень по-гейски», – говорили они. Но сцену все же оставили.
Вы не сможете понять по мне, говорил ли я правду. А я по вам смогу.
Записал Кол Фауссман
Фотограф Симон Эмметт
Впервые материал был опубликован в журнале Esquire в 2015 году.
Читайте другие правила жизни здесь.
