Мягко стелет

Смотря что вы имеете в виду и кого спрашиваете. Прошлой весной во Франции разгорелся спор по поводу законопроекта, предлагавшего штрафовать людей, покупающих секс, на 1,5 тыс. евро. На улицы вышли самые разные люди: и женщины, считающие, что закон необходим, потому что секс-индустрия имеет прямое отношение к насилию и принуждению, и работники секс-индустрии, поднимавшие плакаты вроде La repression n’est pas la prevention. Была даже группа мужчин, написавшая в правительство письмо с требованием «Руки прочь от наших шлюх». В конце концов 4 декабря нижняя палата парламента утвердила предлагавшиеся меры.

Проституция  — это плохо

Французский случай — пример глобальных споров о том, что именно является эксплуатацией в случае с продажей и покупкой секса. В этот раз выиграли так называемые аболиционисты, которые полагают, что проституцию следует устранить, поскольку она унизительна и опасна по определению. Влиятельность этой группы настолько велика, что именно она формирует тот язык, которым обычно описывается международная индустрия секса. В большинстве случаев под секс-индустрией понимается опасный феномен, связанный с систематическим нарушением прав женщин и укрепляющий их подчиненное положение по отношению к мужчинам. Секс-индустрию почти не отличают от торговли людьми — это контролирование кого-либо под угрозой насилия с явной целью эксплуатации. Но слияние этих понятий не оставляет места для сексуальных работников, принявших решение самостоятельно, — они в любом случае воспринимаются как жертвы. «Термин „работник секс-индустрии“ — лживая реклама», — утверждает Коалиция против торговли женщинами. Это не просто вопрос семантики. Так, со времен администрации Джорджа Буша-младшего американское правительство настаивает на том, чтобы международные организации, которые борются с работорговлей и распространением ВИЧ/СПИДа, «не содействовали, не поддерживали и не защищали легализацию проституции, а также занятия ею». В результате в ужасном положении оказались работники индустрии и их защитники, полагающие, что некоторые люди — возможно, из-за плохих экономических возможностей, но по собственной воле — решают продавать секс. Теперь они должны либо поступиться своими принципами, либо отказаться от возможности получить необходимые им деньги. Влиятельность ярых противников проституции привела также к нехватке достоверных данных о глобальной секс-индустрии. Между тем такие данные — и максимально точные — необходимы для борьбы с торговлей людьми. В первую очередь необходимо осознать, насколько опасно пытаться уничтожить всю секс-индустрию в целом — вместе с женщинами, мужчинами и трансгендерами. Аболиционисты утверждают, что защищают права людей. Но в результате их усилий эти права часто нарушаются.

Нет. Законы, регулирующие секс-индустрию, очень разнообразны. В США покупать и продавать секс незаконно (за некоторыми исключениями). Германия легализовала проституцию в 2002 году. В Таиланде она запрещена, что не мешает ей существовать — и довольно открыто. Аболиционисты настаивают на криминализации. Причем одни говорят, что незаконной должна быть продажа секса, а другие — в том числе борющиеся против проституции феминистки — предлагают запретить покупку секса. Они утверждают, что криминализация клиентов выдавит индустрию и бизнеса, освободит секс-работников, но при этом не превратит их в преступников. Такая модель уже пользуется успехом в некоторых странах. В 1999 году покупку секса запретила Швеция, за ней последовали Норвегия и Исландия, вот-вот к ним присоединится Франция. В Германии дискуссия постепенно набирает обороты. В действительности нет никаких убедительных доказательств того, что, наказывая любителей проституток, мы уменьшаем распространенность коммерческого секса. Зато шведские работники секс-индустрии свидетельствуют, что криминализация увела их в тень. Это привело к опасным последствиям: клиенты получили больше возможностей решать, где и когда они хотят заниматься сексом, а это лишает людей, предоставляющих услуги, возможностей самозащиты. При этом секс-работники оказываются меньше защищены от насилия и дискриминации со стороны сотрудников правоохранительных органов. В докладе фонда «Открытое общество» за 2012 год были зафиксированы случаи сексуальных домогательств, вымогательств и принуждения по отношению к секс-работникам со стороны сотрудников правоохранительных органов США, России, ЮАР, Зимбабве, Намибии и Кении. Такие организации, как Глобальная комиссия по ВИЧ и законодательству, а также все большее число экспертов по праву в сфере здравоохранения настаивают на том, что нужно отменить все запретительные меры по отношению к людям, достигшим возраста согласия. В конце концов, секс продают и покупают независимо от того, что написано в законах. Так что вопрос не в том, как вообще избавиться от секс-индустрии, а в том, как обезопасить тех, кто в ней занят. Декриминализация открыла бы проституткам доступ к государственным и международным ресурсам, которые помогли бы им сопротивляться насилию и работорговле, и в то же время уменьшила бы социальную стигму и предубеждение, с которыми они так часто сталкиваются.

Не всегда. Помимо криминализации некоторые аболиционисты выступают за активное спасение людей из секс-индустрии — они предлагают устраивать рейды по борделями, вытаскивать оттуда сотрудников и направлять их на реабилитацию. Так, американское правительство не раз давало гранты Международной миссии справедливости и Группе по координации борьбы с торговлей людьми Северного Таиланда, которые настаивают на необходимости спасательных рейдов. Но зачастую эти освобождения оказываются далеко не такими героическими. В интервью журналу The Nation один из защитников секс-индустрии так описывал реакцию людей, которых вытащили из тайского борделя: «Они были очень напуганы и говорили: «Нас не нужно спасать. Как это может быть освобождением, если мы чувствуем себя арестованными?» Преступления, совершаемые в ходе таких рейдов представителями власти, фиксировались в самых разных странах, начиная от южноазиатских и заканчивая восточноевропейскими. В 2005 году Всемирная организация здравоохранения опубликовала доклад о том, что «в Индонезии и Индии проводились исследования, которые показали, что работники секс-индустрии, попадающие в окружение в ходе полицейских рейдов, подвергаются избиениям» и «принуждаются полицейскими чиновниками к сексу в обмен на освобождение». В этом докладе также сообщалось, что «рейды выталкивают работников секс-индустрии на улицы, где они еще более подвержены насилию». Некоторые реабилитационные центры, созданные НКО, церквями или правительствами, тоже вызывают беспокойство. Формально эти центры призваны оказывать медицинскую помощь, давать психологические консультации и предлагать профессиональную подготовку. Но многие из них известны тем, что там людей подвергают насилию, незаконно удерживают и разлучают с семьями.

Это неправильный подход к проблеме. Работники секс-индустрии долгое время несли на себе стигму переносчиков инфекции. В 1940-е годы правительство выпускало плакаты, призванные отбить у солдат желание покупать секс с помощью слоганов «Она может быть чистой на вид — но» и «Болезнь замаскировалась». Во время распространения ВИЧ правительства взваливали вину на секс-работников. Под предлогом защиты общественного здоровья регулярно громились места и люди, продающие секс. В недавнем прошлом в таких странах, как Греция и Малави, власти арестовывали работников секс-индустрии и принуждали их сдавать анализы. Разумеется, существуют проблемы общественного здравоохранения, связанные с секс-индустрией. Но наказание и унижение никак не помогут с ними справиться. Криминализация только затрудняет доступ к медицинской помощи. В нескольких крупных американских городах полиция преследовала или арестовывала проституток, у которых было при себе по несколько презервативов, признавая контрацепцию доказательством незаконной деятельности. В результате, как некоторые секс-работники рассказывали журналистам и активистам, они перестали носить с собой презервативы — и в конце концов им приходилось заниматься незащищенным сексом. Вместо того чтобы наказывать секс-работников, мы должны заняться их защитой. Под знаменем «снижения вреда» и при поддержке ВОЗ и ЮНЭЙДС работают программы, которые распространяют презервативы, рассказывают работникам секс-индустрии о ВИЧ и прочих рисках, которым подвергается их здоровье, и предлагают медицинскую помощь. Иногда в этих программах работают сами работники секс-индустрии, и их результаты бывают невероятными. В Кот-д’Ивуаре в 1990-е годы «Клиника доверия» провела профилактическую кампанию: женщинам предлагали консультации, клинические исследования и анализы на инфекции. В итоге распространенность ВИЧ среди женщин, занятых в секс-индустрии, снизилась с 89% до 32%. Но несмотря на все успехи программы снижения вреда не получают достаточной поддержки. В какой-то степени это лежит на совести аболиционистов. Так, бангладешская организация Durjoy Nari Shangho закрыла центры социально-медицинской помощи для работников секс-индустрии, после того как финансирующая ее НКО подписала американское «обязательство против проституции».

Точно. На демонстрациях против французского законопроекта, криминализирующего покупку секса, были транспаранты «Работа в секс-индустрии — это работа». И это действительно так. Значит, и относиться к ней надо как к работе. Многие ее проблемы можно решить с помощью обычного трудового законодательства. Если бы секс-индустрия была признана нормальным сектором экономики, где условия труда, зарплата, компенсации в случае увечья и прочие основополагающие вопросы трудового найма регулируются законами, занятые в ней люди меньше подвергались бы насилию и притеснениям. В ЮАР в 2010 году апелляционный суд встал на сторону работницы секс-индустрии, заявившей, что ее несправедливо уволили из массажного кабинета — «за то, что она отказывалась заниматься оральным сексом, проводила в своей комнате много времени со своим бойфрендом, выбирала себе клиентов и обслуживала недостаточное число людей». Суд решил, что ее дело должно быть принято к рассмотрению государственным органом, разбирающим трудовые споры. С этим делом помогла базирующаяся в Кейптауне Рабочая группа по повышению уровня образования и защите прав работников секс-индустрии. Собственно, профсоюзы работников секс-индустрии уже есть в Великобритании и других европейских странах. Но и без профсоюзов коллективы секс-работников начинают противостоять владельцам борделей и полиции. Как показывают исследования и опыт, для реальной защиты прав работников секс-индустрии нужны перемены. Они заслуживают не только права выбирать, как зарабатывать деньги на жизнь, но и права освободиться от страха, плохого обращения и — главное — ложных представлений, которые за многие годы принесли их индустрии столько несчастий.

---