Дайсуке Инуе рассказывает, как пьяные жители японского города Кобе привели его к одному из главных изобретений XX века – караоке.
 |
 |
| Дайсуке Инуе. Ударник. Начало 1960-х. | Дайсуке Инуе. Изобретатель караоке. Конец 1970-х. |
Когда мне было три с половиной года, я упал со второго этажа и ударился головой. Две недели не приходил в сознание. Врачи сказали родителям, что, если я выживу, мозг может остаться поврежденным. Тогда ко мне пришел буддистский монах, благословил и вместо имени Юсукэ дал мне новое – Дайсуке. Это значит «большая помощь». А она мне была очень нужна. Позднее я узнал, что тот буддистский монах еще добавил, что благодаря этому имени я стану помогать другим.
Я всегда любил слушать музыку. Слушал все подряд – до тех пор, пока в первый же день в новой школе не услышал духовой ансамбль. Я сразу понял: это то, что нужно. Попросился к ним, но мне разрешили играть только на барабане. Заметьте, не на барабанах, а именно на барабане. Мои партии обычно были очень маленькими, и играть по нотам я так и не научился. Я запоминал песни и тренировался, пока руки не начинали болеть. Мог отбивать ритм даже во сне.
В старших классах одна девочка услышала, как я играю, а у ее брата была группа, которая выступала в местном танцзале, и им был нужен барабанщик. Всю следующую неделю я разучивал вальс, мамбо и другие танцы, пока не выучил семь разновидностей. Так я стал играть на ударных – во множественном числе.
Мне надо было скрывать, что я ударник. В Японии в 1950-е школьникам было запрещено подрабатывать. И сегодня-то косо на такое смотрят. Короткая стрижка мгновенно выдала бы меня, так что я отрастил волосы на пару сантиметров, из-за чего в школе меня стали считать нонконформистом. Почти каждый вечер я играл в кабаре и за год сильно вырос как музыкант. Я часто засыпал на занятиях, но школу не прогулял ни разу за три года. Так или иначе, мне удалось доучиться. Проработав восемь несчастливых месяцев в фирме – я был единственным бизнесменом с длинными волосами, в расклешенных брюках, рубашке в цветочек и ботинках на платформе, – я сообщил родителям, что ухожу из дома, чтобы стать барабанщиком. Отец, как ни странно, сказал: «Давай. Удачи».
Путь оказался тернистым. В кабаре я зарабатывал в четыре раза больше, чем в фирме, но деньги кончились очень быстро. В Японии интересная философия: старшие всегда забирают половину твоего заработка. Кроме того, в моей компании каждый вечер были пьянки и вечеринки. Однажды вечером я осознал, что сколько бы я ни занимался, я никогда не сравняюсь с людьми, талантливыми от Бога. Этой мысли оказалось достаточно, чтобы изменить мою жизнь. Проведя 9 лет в пути, оставив позади множество приключений и ни о чем не жалея, я вернулся домой. Мне было 28 лет.
В то время среди жителей Ко-бе распространилась привычка петь в кабаках под живую музыку. Пространства для ударных в таких местах не было, так что я начал заниматься на синтезаторе и выучил 300 песен. Я учил новое и дальше, стараясь не забывать старое, но компьютер, установленный в моих мозгах, был сделан в 1940 году, и место в нем было ограничено. Я начал путаться, а иногда играть совсем мимо.
Однажды в клуб, где я работал, пришел президент небольшой компании и попросил меня об одолжении. Он ехал на переговоры с клиентом. Встреча наверняка закончилась бы в каком-нибудь кабаке, и его наверняка попросили бы спеть: «Дайсуке, единственная музыка, под которую я могу петь, – та, которую ты играешь на своем синтезаторе. Ты знаешь, что надо делать, чтобы мой голос хорошо звучал».
Я записал на магнитофон пару песен в тех тональностях, которые лучше всего ему подходили. Через пару дней знакомый вернулся, сияя, и спросил, не могу ли я записать еще песен. И тут меня осенило: ты бросаешь деньги в машину с микрофоном, колонкой и усилителем, и она играет то, что ты хочешь спеть.
У школы, которую я окончил, была специализация – электропромышленность. Так что можно было бы предположить, что первый автомат я собрал сам. Но я всегда дико боялся электричества, да и в школе так ничему толком и не научился. Знакомый держал магазин электроники, и он собрал по моим описаниям одиннадцать автоматов Juke 8. Каждый состоял из усилителя, микрофона, монетоприемника и магнитолы с восемью дорожками. Это заняло около двух месяцев и стоило порядка $425 за аппарат.
Теперь нужны были песни. Первые записи сделала моя группа – правда, мне они вскоре играть запретили. Всего за год мы записали и свели 300 песен. Где-то на четвертый год к нам потекли деньги. Я нанял настоящий ансамбль, музыкантов из двадцати, и арендовал профессиональную студию.
Сам я впервые спел под караоке в 1969 году. Тогда мне казалось, что кроме меня это никого не заинтересует. Но в 1971 году автомат произвел на рынке фурор. Живи я где-нибудь еще, ничего бы не вышло. В Токио и Осаке люди слушали живую музыку или музыкальные автоматы, привезенные из Америки. А в Кобе люди, напившись, пели сами – под живой ансамбль, гитару или какие-нибудь клавиши.
Я поставил десять автоматов в клубы к знакомым, но когда через неделю объехал их, везде было одно и то же: посетители спрашивали, что за штуковины стоят в углу, но никто до них не дотрагивался. Денег не было ни в одной из машин.
Тогда я попросил одну свою знакомую поработать приманкой: пройтись по нескольким клубам и спеть под Juke 8 по паре песен. Я подумал, что симпатичная, сексуально одетая девушка привлечет внимание. И это сработало. Машины мгновенно превратились в золотую жилу. Автоматы были настроены так, что за сто иен – по тем временам где-то треть доллара – играли по пять минут. Средняя песня продолжалась три минуты, и чтобы доиграть вторую песню, нужно было добавить еще сотню. Это работало как современные карты предварительной оплаты.
Через год мои машины стояли в двух сотнях питейных заведений Кобе. А затем случилось кое-что важное. Два человека из Кобе решили открыть клубы в Осаке – и отвезли туда Juke 8. Год спустя мы рассылали машины по всей Японии. Выпустили 25 тысяч штук. Все они были выкрашены белой краской и выглядели как игровые автоматы. После Осаки автоматы захватили Токио, и вскоре вся страна, континент, а затем и мир были захвачены эпидемией.
Когда я сделал первые автоматы Juke 8, зять посоветовал мне оформить патент. Но тогда я не думал, что из этого что-то получится. Думаю, караоке бы так не поднялось, если бы первая машина была запатентована. Не говоря уж о том, что я не придумал все это с нуля. Мне принадлежала только бизнес-модель. Усилитель, микрофон, даже приемник монет – все это уже было запатентовано. Даже слово «караоке» придумал не я. В 1952 году в Осаке каждый вечер давала концерты знаменитая труппа Takarazuka Kageki. Они выступали с оркестром, который однажды объявил забастовку. Компания-учредитель не хотела идти на уступки, но и найти замену не могла. Тогда она заказала компании Matsuda Electronics машину, которая могла бы играть вместо оркестра. Говорят, кто-то из Matsuda тогда сказал: «Музыка играет, а оркестровая яма пуста!» На японском словосочетание «пустой оркестр» звучит как «кара окесутура», что при сокращении и дало «караоке».
Мне с трудом удалось уговорить крупнейшие компании подписать контракты, по которым песни их исполнителей можно было включать в сборники и библиотеки для Juke 8. Теперь решительно все хотят попасть в базы караоке. Многие японские певцы и композиторы, даже такие, у которых всего один хит, живут на роялти от исполнения этой самой единственной песни. В Японии на караоке ежегодно зарабатываются миллиарды долларов.
После того как появились лазерные диски и моя компания перестала производить устройства для караоке, я занялся торговлей. У меня была неплохо развита сеть распространения, так что вскоре мы продавали автоматов на $100 млн в год. Через некоторое время музыка стала распространяться по почте или по телефонным линиям. Песни отправлялись прямо в компании или в питейные заведения. Больше не нужно было никуда ходить, поддерживать связи. Я мог расслабиться, ничего не делать и получать по полмиллиона ежегодно. У меня было все, кроме дел. И тогда у меня началась страшная депрессия. Я передал компанию брату, а сам ушел.
Любовь к жизни и изобретениям мне вернула моя собака Донбэй. Мне приятно сознавать, что для многих то же самое сделало караоке. В Японии 1970-е годы были не лучшим временем. Компании банкротились, люди теряли работу. Многие бизнесмены покончили с собой. В 1971 году в Японии было 35 тысяч случаев суицида. В тот же год мы начали поставлять по всей стране машины для караоке. И по мере того как караоке захватывало Кобе, Осаку, Токио и, наконец, всю Японию, казалось, что люди начинают получать все больше удовольствия от жизни и все легче забывают постигшие их неприятности.
Я много раз слышал о людях, которые страдали нервными расстройствами, пока не появилось караоке. Я получил много писем, в которых описывалось, как машины для караоке, установленные в больницах и реабилитационных центрах, помогали пациентам выздоравливать. Мой близкий друг вылечился от депрессии, начав петь караоке. Даже сегодня караоке можно найти во множестве клиник (думаю, врачи и доктора тоже ими пользуются).
В 1999 году журнал Time включил меня в список двадцати людей, больше других повлиявших на XX век. Я был потрясен. Они сказали, что благодаря Ганди люди стали иначе проживать свои дни, а благодаря мне – ночи. Можете себе представить, что ваше достижение упоминается в одном ряду с Ганди? А в 2004-м мне пришло письмо из Гарварда: оказалось, мне присудили Шнобелевскую премию мира – за то, что я изобрел устройство, которое учит нас всех смиряться с чудовищным пением простых людей и даже получать от него удовольствие.
Что я сделал с тех пор, как изобрел автомат для караоке? Очень простым изобретением был личный альбом для караоке, в котором были разделы для любимых песен всей семьи, включая домашних животных. Книга была бестселлером – и вот ее я запатентовал! Еще я сделал репеллент, позволяющий избавиться от жуков, которые забирались в машины для караоке и сжирали провода. Это тоже был хит.
Теперь я живу на вершине горы в Кобе, с женой, дочерью, тремя ее дочерьми и восемью собаками. Каждый вечер я купаю троих внучек, мы поем песни и брызгаемся водой. А раз в неделю достаем альбомы караоке и соревнуемся, кто споет больше песен и не охрипнет. Для меня это способ воздать должное караоке и передать традицию следующим поколениям. Может, у меня и нет патента – некоторые говорят, что за один не самый удачный год я бы получал $80 млн, – но у меня есть любимые друзья и семья, и что бы ни происходило, я каждый день улыбаюсь.
